Право быть - Вероника Иванова

- Хотела найти здесь кого-то?

Прикусывает губу, совсем заливаясь краской. Ну конечно! Как я мог забыть… Шэрол Галеари, он ведь тоже усиленно направлялся мной по пути служения государству. Значит, парень готовится стать камнем или уже стал, поэтому Роллена… Она все еще влюблена?

- Не отвечай, не надо. Я слишком далеко зашел в расспросах.

- Не так уж и далеко,- Она опустила голову.- Был один молодой человек. Он любил меня, а я… Я не понимала, что чувствую. Из-за моего каприза он едва не лишился жизни, и с тех пор больше мы не виделись. Мне нужно попросить у него прощения.

- Он служит в Опоре?

- Да. Возможно. Я спрашивала его отца, но не получила ответа. Хотя…

- Хотя?

Роллена вытерла платком уголки рта.

- Наверное, все это уже неважно. Больше неважно. Это очень странное ощущение, даже не знаю, как о нем рассказать. То, что происходило сегодня у нас на глазах… Сначала мне лишь на мгновение показалось, что мы делаем очень нужное дело, а теперь… Теперь я уверена.

Конечно, нужное! В первую очередь тебе самой, чтобы определить границы собственных сил и возможностей. А во вторую, совершенно необходимое государству. И пусть всю Опору, от первого и до последнего камня, заботит лишь управление герцогской казной, дабы не попала в чужие руки, простые люди, живущие под властью рода Магайон, также заслуживают защиты 07 враждебных посягательств. Палка о двух концах, с какой стороны ни посмотри: сестра дядюшки Хака делает вид, что блюдет чистоту крови, хотя попросту тешит свою зависть, но на другой чаше весов лежат сотни судеб, которые при смене хозяина совсем необязательно будут счастливыми. Хотя возможно и обратное, может быть, названый братец Меллы действует во благо, стремясь подчинить волю герцога. Но тут вступает в силу новое обстоятельство: ничей разум не должен быть подчинен без согласия его обладателя.

Можно стараться вынудить человека поступить так, а не иначе, воздействуя на его тело, но вязать новые узлы на Кружеве Разума - гораздо большее преступление. Разумеется,

насилие тоже коверкает сознание, и весьма успешно, но даже иод самыми страшными пытками у живого существа все равно остается выбор - жить или умирать. Скажете, выбор небогат? Но он не беднее того, что преследует нас с самого рождения. Каждую минуту мы решаем, остановиться или продолжать путь, на каждом вдохе задумываемся, стоит ли открывать грудь для нового глотка воздуха. Жизнь, смерть. Смерть, жизнь. Две стороны монеты, но сама монета, подкинутая неизвестной рукой и вернувшаяся из неведомых далей на стол бытия, вечно вращается на ребре.

- А еще я поняла, что могу служить здесь. Мне нужно учиться, много учиться, но это не те рубежи, которых нельзя достичь.

Умница. Теперь важно только одно: не сбавлять шаг. И не приходить в смятение от разных неожиданностей, а раскладывать их по полочкам, как трудную, но со временем поддающуюся решению задачу.

- Ох, старые мои кости… Снова ноют, не иначе будет гроза.

О, а вот и наш знакомый старик, так с полудня и не сменивший кафтан, хотя в наступивших сумерках стало намного прохладнее, чем было днем.

- Зачем позвал, Йери? Желаешь поделиться чем-то хорошим?

Смотритель приемного покоя скорчил самую брезгливую мину, на которую был способен.

- Поделиться могу только мертвечиной, наблюдатель Поллан.

Наблюдатель? Значит, старик не просто передал нам задание, а приставлен присматривать за нашими приключениями? И, судя по тяжелому вздоху, сползшему с губ Поллана, похоже, мы не должны были знать столь любопытные подробности до момента выполнения порученного дела, если бы не возникли чрезвычайные обстоятельства.

- И кто у нас умер?

- Это еще нужно выяснить. Я послал за лекарем, может, он расскажет о покойнике что-то большее, чем пол и возраст.

Наблюдатель, тяжело опираясь на посох, доковылял до стола и занял единственный в комнате стул с мягкой обивкой, еще помнящей тепло пятой точки Йериса. Смотритель снова скривился, хотя, казалось, еще больше исказить черты лица

было уже невозможно, но, поскольку по своему чину он не мог возразить, проглотил искреннее недовольство, придвинул к столу с другой стороны шаткий табурет, взгромоздился на него и положил перед собой чистый лист бумаги.

- Приступим?

Поллан посмотрел на нетерпеливо ерзающего коллегу, перевел обманчиво-сонный взгляд на нас, покорна подпирающих стену, и благосклонно кивнул.

- Смерть неизвестного связана с ведомым вами делом? - обмакнув кончик пера в чернила, поинтересовался Йерис.

- Самым прямым образом.

- Так и запишем… Смерть была насильственной?

- В какой-то мере.- Я вспомнил стилет Роллены и не смог удержаться от улыбки.

- Говорите точнее!

- Я полагаю, что погибший был наемным убийцей, посланным для того, чтобы уничтожить нежелательных свидетелей. То есть нас.

Поллан потер пальцами шею и вздохнул:

- Вы уверены? -Да.

- Вы оба уверены?

Интересное уточнение. И как ответит Роллена? Поддержит меня или промолчит?

- Да, наблюдатель. Когда убийца подошел к моему напарнику и склонился над ним, он не обшаривал карманы, а хотел убедиться, что тот мертв.

- Может быть, он собирался заняться карманами позже, но не успел? А ч^о, собственно, случилось дальше?

- Я попыталась его задержать и спросила, кто приказал ему убивать. После этого вопроса он… Покончил с собой.

Поллан посмотрел на нас с некоторым разочарованием, видимо, считая, что мы лукавим, прикрывая собственные проделки, но укорять не стал.

- Почему вы решили, что на вас покушаются именно как на свидетелей?

- Во время беседы с одним из участников дела произошло событие, показавшееся нам странным, и вызвано оно было одним из моих случайных вопросов.

- Что за событие?

- Я упомянул название одного города, к слову пришлось, и непосредственный участник беседы явно заволновался, словно его что-то связывало с упомянутым городом.

- Наступили ему на мозоль? Что ж, так бывает. Но вы ведь понимаете, ваши слова требуют проверки.

- Несомненно, наблюдатель.

- Милая моя, подойдите к старику, уважьте старые ноги.

Роллена, чуть помедлив, выполнила просьбу. Поллан взялся за правое запястье девушки, повернул его так, чтобы голова орла на браслете печати располагалась ведомым одному только наблюдателю образом, и неожиданно резким, почти неуловимым движением дотронулся выступающей частью орнамента своего кольца до бронзового узора.

В то же мгновение над рукой девушки взвилось облако темной пыли, но не развеялось и не улетело прочь, как полагалось бы поступить благовоспитанному облаку, а немного повисев в воздухе, втянулось под кружево манжета. Роллена взвизгнула и обхватила себя руками за плечи.