Рыбкин зонтик - Наталья Александрова

Тогда я развернулась и направилась к ближайшему продуктовому магазину, выбрав, конечно, не супермаркет, а самый обычный, бывший советский гастроном, у которого даже вывеска сохранилась старая. И там, в боковом переулочке, я обнаружила компанию мужичков, расположившихся на ящиках, уставленных пивом и воблой. На дворе лето, погода хорошая, время близилось к вечеру, и люди спокойно отдыхали. Не бомжи, не бродяги, просто немолодые, часто выпивающие люди.

Я выбрала среди них мужичка покрепче и почище, чтобы не так противно было находиться с ним в непосредственной близости, и поманила его пальцем. Мужички чрезвычайно оживились и двинулись было ко мне всем скопом, но я пресекла их попытку, заявив, что немедленно уйду и найду себе другого вон там, у соседнего магазина.

Выбранный дядя приосанился и пошел за мной, горделиво оглянувшись. За углом я остановилась и показала ему полтинник.

— Вот, дядя, видел? И очень даже просто эта денежка может стать твоей, если выполнишь мою просьбу. Как раз хватит на бутылку.

— Так ты за этим меня позвала? — разочарованно спросил мужик.

— А ты что себе вообразил? — холодно усмехнулась я. — Слушай, дядя, мне время дорого. Будешь работать?

— А чего делать-то? — буркнул дядька. — Перенести что-нибудь или отметелить кого? Так с этим не ко мне, драться я не люблю…

— Если бы мне нужно было морду хахалю бывшему набить, так я бы кого помоложе нашла, — терпеливо объяснила я, — а от тебя мне нужно, чтобы ты по телефону позвонил и вот такой текст проговорил.

С этими словами я протянула ему текст, написанный на бумажке. Мужик долго вглядывался и читал слова, шевеля губами, потом согласился. Я набрала номер и протянула ему мобильник.

— Эта… — хриплым голосом начал он, — мне бы Ларису…

Когда на том конце ответили утвердительно, он заговорил увереннее:

— Значит, слушай сюда! Мужик твой меня послал, велел позвонить. Сказал, чтобы ты сей же час к нему ехала, а то он там сидит как дурак, не пимши, не, емши!

Тут дядька остановился, чтобы перевести дух, и Лариса использовала этот момент, чтобы вклиниться с вопросом.

— Как — откуда звоню? — очень натурально удивился мужик. — С тридцать первого километра звоню, вот откуда!

Это было верно, съезд к деревне Морошкино находился на тридцать первом километре Выборгского шоссе, я уточнила по карте.

— Ты вопросы-то глупые не задавай, — дядька понемногу входил в раж. — Сказано тебе ехать, так и ехай сей же час! Потому как если не приедешь, то он сказал, что утром сам явится, его шофер знакомый подбросит. И тогда тебе, корове толстозадой, мало не покажется! Пожрать ему привези и бутылку не забудь!

Про корову и про бутылку он добавил от себя лично, но получилось очень кстати.

— Ну как? — спросил он, отдавая мне мобильник.

— Здорово! — искренне ответила я. — Ты, дядя, прямо артист.

— А раз артист, то прибавить надо! — деловито произнес мужичок.

— Еще чего! — возмутилась я. — Договаривались же на бутылку!

— То на бутылку, а это будет на пиво! — твердо сказал он. — Завтра надо человеку утром настроение поднять или нет?

Я не могла не согласиться с такой постановкой вопроса.

Мы простились с дядечкой по-дружески и разошлись, как в море корабли. Он пошел к своим приятелям, а я выскочила на проспект и подняла руку. Остановилась подходящая машина — не слишком ободранная «пятерка». Водитель средних лет, разбитной такой мужичок, помладше того, что я подрядила у магазина, но ненамного.

— Сначала постоим, — распорядилась я, — подождем одну бабу на «Фольксвагене».

— Криминал есть? — тотчас осведомился водитель, и я готова была поклясться, что волнует его не наличие криминала, а то, на сколько в таком случае ему удастся меня раздоить.

— Ни боже мой! — уверила я водителя. — Самое житейское дело, бабские разборки!

— Мужика не поделили! — констатировал он.

— Точно! — расцвела я. — Какой же ты, дядя, догадливый!

— Тут и догадываться ничего не нужно, и так все видно! — отозвался водитель. — Мужа, что ли, она у тебя увела?

Но я не ответила, потому что как раз в это время из двора на проспект выехал серебристо-серый «Фольксваген Гольф», и за рулем, естественно сидела Лариса.

— Вот за той машиной аккуратненько так поедем! — распорядилась я.

— И долго? — недоверчиво спросил водитель. — Долго так ехать?

— До тридцать первого километра Выборгского шоссе, — честно ответила я.

— Не пойдет! — заупрямился мужик. — Поздно уже…

Пока мы торговались, машина Ларисы скрылась из виду. Наконец мы пришли к соглашению: мужичок довозит меня до развилки, разворачивается и уезжает. Плату он заломил несусветную, но я не торговалась.

Водителем он оказался классным, и мы скоро догнали «Фольксваген». Но это в городе, сказал мой водитель, а на шоссе уж как получится.

— Что-то я не пойму, — начал водитель, когда мы выехали на Выборгское шоссе, — как-то не похожа ты на жену, — он пренебрежительно окинул мои неказистые джинсы.

— Верно угадал, — согласилась я, — глаз у тебя — ватерпас. Это не я жена, а она, — я махнула рукой вперед. — Она — жена моего любовника, он ее бросать не хочет, а она сама ему рога наставляет, я точно знаю. Вот я ее выслежу, потом ему доказательства представлю. Каждый ведь устраивается как может, верно?

— Верно, — согласился водитель, — но все-таки вы, бабы, все стервы!

— Не без этого, — согласилась в свою очередь я. Так за приятной беседой мы доехали до нужного указателя. Разумеется, машина Ларисы нас обогнала, но я не сомневалась, что ехала она в Морошкино, больше некуда ей деться. Когда я вышла и огляделась по сторонам, то поняла, отчего домик в деревне Морошкино Лариса никак не могла продать. Дело в том, что рядом на шоссе активно строился какой-то промышленный комплекс. Сами понимаете, какая жизнь начнется в окрестных деревнях после того, как комплекс построят и он начнет работать. Станут ездить машины, шум, грязь и копоть. К тому же еще будут спускать в ближайший водоем какую-нибудь химическую гадость… Местным-то жителям некуда деться, а уж никакой городской человек в здравом уме не станет покупать здесь дачу.

Я прошла метров пятьсот по проселку. Вдали замелькали домики. Сбоку послышались голоса, и на большой поляне я увидела компанию подростков. Они разжигали костер.

В последнее время в прессе пишут, что самые опасные в смысле криминала — это подростки до четырнадцати лет. Дескать, цену человеческой жизни они не знают, а наказания не боятся, потому что ничего сделать с ними пока нельзя. Но тут ребята выглядели достаточно мирно, к тому же с ними были девчонки, так что я решила подойти, тем более что выбора особого не было.

Я возникла из-за кустов и поманила одного парня посимпатичнее. Подошел этакий ангелочек с голубыми глазами. Я спросила, не проезжал ли тут серебристо-серый «Фольксваген Гольф», и не знает ли мальчишка, как найти тот дом, куда проехала машина?

Он улыбнулся, и тут же подошли еще четверо подростков. А в стороне их было человек семь, я не подсчитывала. Мальчишки молчали и угрожающе шли на меня. В последний момент я успела отступить к трем сросшимся березам и достала из кармана заранее приготовленную сотенную купюру, правильно сообразив, что за полтинник они могут просто обидеться и не станут со мной разговаривать.

— Мы могли бы договориться. Если, разумеется, вы знаете, чей «Фольксваген». Тогда я отдам вам сотенную.

— Мы можем договориться по-другому, — усмехнулся ангелочек, — ты отдашь нам все деньги, а мы за это отпустим тебя с миром. Ну? Как тебе такой расклад?

И снова, как утром, я почувствовала, как меня охватила холодная ярость. За что они все на меня? Да есть ли в этом мире нормальные люди? Усилием воли я заставила себя ответить спокойно:

— Видишь ли, в чем дело. С некоторого времени я не очень дорожу своей жизнью. Денег в кошельке у меня немного, но это все мои деньги, так что так просто я их не отдам. Конечно, вас много, но я выберу одного из вас, не скажу которого, и постараюсь его придушить или выколоть глаза. Возможно, мне это и не удастся, а возможно, я успею. Скажу одно: я не буду умолять вас о пощаде и кричать караул. Здесь никто не услышит. Так что вам лучше сразу меня убить, иначе могут пострадать чьи-то голубые глазки. Вдруг это тебе не повезет? Как тебе такой расклад?

И все. Я почувствовала, что дальше говорить не могу — на лице снова появился и застыл оскал. Ангелочек внимательно на меня посмотрел, потом отвел свои голубые глаза и сказал, что они с ребятами пошутили. Я убрала оскал с лица и согласилась, что тоже пошутила. Мальчики были так любезны, что в обмен на сотенную согласились показать мне нужный дом. Выступил вперед хмурый парень, прикатил велосипед и усадил меня на багажник.

По неровной дороге в сгущающихся сумерках мы понеслись куда-то. Жизнь еще теплилась в этом дачном поселке, потому что в окнах домов мелькали огоньки, и кое-где лаяли собаки.