Любовь без обязательств (СИ) - Коваль Лина

- Говори, - грубо обрубаю и развязываю галстук на шее.

Следующая фраза меня ни капли не удивляет, но вынуждает прилично треснуть кулаком по спинке кресла:

- Жду тебя дома!.. Ужин уже на плите!.. Дети ждут папочку!..

Глава 48. Ксения.

Боже, когда все это закончится? Время словно застыло, как и я сама.

Несколько раз меня перемещали из кабинета в кабинет. Задавали вопросы, сыпали угрозами и статьями Уголовного кодекса.

Я не ощущаю голода, страха, все мои эмоции атрофированы и словно спрятаны в спичечную коробку.

Мне просто смертельно холодно.

Вены и артерии будто заморозились, покрылись коркой льда, который по факту состоит из чувства отвращения к себе. Первый час я просто помалкивала. Потом отвечала односложно, не зная, что сказать.

А что тут скажешь?..

Обращаются со мной все по-разному. Кто-то с явным пренебрежением и усмешкой, кто-то с противным безразличием. Сотрудники полиции, которые препровождали меня в отдел, были грубы и резки. Чувство стыда вылилось в моросящую дрожь, когда меня словно прожжённую рецидивистку выводили из торгового центра. До такой степени, что от обиды поначалу хлынули противные слезы бессилия, а позже наступил этот давящий глубокий ступор с ознобом.

Дознаватель, Валерий Степанович, лет сорока, с залысиной и расплывшейся фигурой, чрезвычайно вежлив, в особенности после того, как в кабинет залетел суховатый мужчина при погонах с тремя звездами.

- Ксения Сергеевна, как вы себя чувствуете? – осведомился он, вкрадчиво меня разглядывая.

- В норме.

Мужчина что-то еле слышно произнёс следователю, отчего тот сделался не очень довольным и помотал головой.

- Ксения Сергеевна, сейчас подъедет ваш адвокат.

- У м-меня нет адвоката, - обхватывая себя за плечи, произношу.

- Видимо, уже есть, - бурчит Валерий Степанович под нос, перелистывая документы в папке.

Съёживаюсь от холода.

Я не успела прихватить кофту и сейчас люто ненавижу свое строгое платье без рукавов. Шуба, сумка и все мои вещи остались в другом кабинете, откуда меня перевели сюда.

Через двадцать минут немого ожидания, когда я изучила каждую противную деталь в обшарпанном помещении, дверь отворяется и в нее уверенно входит... Арсений.

- Приветствую, Валерий Степанович, - говорит он серьезно, размещая кожаный дипломат на столе.

- Арсений Рудольфович, - удивляется следователь. – Не ожидал. Приветствую. Как отец?

- Спасибо, вроде не жалуется. Привет вам передаёт. Могу я переговорить с Ксенией Сергеевной?

- Выйду, но только на 5 минут, Сеня, - произносит мужчина, покачивая головой.

- Спасибо.

Когда дознаватель покидает кабинет, мое беспокойство на пару градусов понижается, и я пугливо глазею на Арса:

- Как ты здесь очутился?

- Благоверный твой отправил, - чуть усмехается он, но глаза остаются серьезными и безрадостными. – Как ты, Ксюш?

- Я нормально, - опускаю взгляд в пол, испытывая стыд.

- У тебя губы синие. Держи, - говорит мой адвокат, снимая пиджак.

- Счастливый... - выдавливаю улыбку, заворачиваясь в теплую костюмную ткань.

- Конечно. Все будет хорошо, - говорит Арсений уверенно.

В случае если поставщик не предоставит недостающие документы, ничего хорошего уже точно не будет. И он, и я это отлично понимаем.

- Я хочу, чтобы ты была готовой к тому, что ночь проведешь в следственном изоляторе, - его слова выбивают воздух из моих легких. – Скорее всего, следователь сейчас будет ходатайствовать об избрании меры пресечения. Будем надеяться, что это будет подписка о невыезде, в худшем случае домашний арест. Но сейчас уже поздний вечер и никто этим заниматься не будет.

- А если ничего не выйдет? – нервно спрашиваю.

- Мы не будем об этом думать, - говорит Арсений чуть наклоняясь. – Громов сейчас занимается решением вопроса с документами. Тебе необходимо запастись терпением и просто ждать. И ничего не доказывать. Ты имеешь на это полное право.

- Меня арестуют? Скажи мне честно, Арс? – голос истерически сшибается.

Он увесисто вздыхает. Складка между сведенных бровей становится основательной и тяжелой.

- Все будет хорошо, - воспроизводит еще раз. – Ты выворачиваешь мне руки своими вопросами, Ксюш.

Следователь возвращается в кабинет, и еще в течение часа мы заполняем какие-то бумаги. Я, как и обещала своему адвокату, храню молчание. Разговор ведет Арсений. Его уверенность каким-то образом переходит мне, и предстоящая ночь уже не пугает.

Эта ночь официально становится самой продолжительной в моей жизни.

Потому что, лежа в темноте, в боксе следственного изолятора, я прокручиваю всю свою историю словно рекламный видеоролик.

Человеческие поступки всегда имеют какую-то природу. Основание. Мои поступки были обусловлены полным доверием к этому миру. Жизнь с самого начала долбит меня безжалостной рукой, словно говоря: «Не доверяй».

Не будь дурой, Ксюша.

А я целенаправленно отбиваюсь и продолжаю совершать одно и то же…

Верить. Людям. Обстоятельствам. Искать оправдания для них.

Как для своей матери, которую я в осознанной жизни видела столько раз, что по пальцам можно пересчитать. Или отца, который за все время словом добрым не обмолвился.

Зачем?

Идиотка безмозглая.

Все та же Ксюшка-москвичка…

Чем в настоящий момент занят Глеб? Он ведь… в Москве? У него куча запланированных встреч и неотложные дела, а здесь я со своей уголовкой…

Накрываю глаза руками. Во рту сухо, с утра даже капли воды не было. Неоднократно предлагали в участке, я отказалась, конечно. Хочется непрерывно щипать и бить себя по щекам, словно есть какая-то надежда на то, что это все дурацкий мираж.

Под утро проваливаюсь в поверхностный тревожный сон. Поочередно чудится сначала бабуля, разглаживающая морщинистыми ладонями мои волосы, приговаривающая слова поддержки и любви. Потом Глеб, в которого я вжимаюсь, что есть сил, как в скалу, и никуда не выпускаю до самого утра.

Мне кажется, я готова уже ко всему, но когда, разбудив, меня выгоняют из камеры, я снова вижу Долинского. Он бодр и широко улыбается.

- Как ночь?..

- Терпимо.

- Тебя отпускают, сейчас доставят вещи. Проверь, чтобы всё было на месте.

- Отпускают под подписку? – уточняю ошарашенно.

- Нет. Документы предоставлены. Все обвинения сняты. Отделаешься денежным штрафом.

Бойко отдали акты и сертификаты?..

Как так? Совесть проснулась? Или…

- Где Глеб? – спрашиваю с придыханием, проверяя содержимое сумки. Телефон разряжен.

- Я не знаю, Ксюш, - качает головой. – Он позвонил мне с утра, с просьбой приехать за тобой. Проконтролировать и лично отвезти домой.

В голову пробираются сомнения. Как ему удалось решить вопрос?

По пустынным еще темным улицам доезжаем до квартиры Громова. Отпираю дверь своими ключами, внутри тишина. Все ровно также и на тех же местах, как было вчера утром, когда я убегала на работу.

Первым делом, ставлю на зарядку мобильный и быстро набираю Глебу. Гудки проходят, но трубку он не поднимает.

Где же ты? Арсений сказал, что вчера прилетел из Москвы, но дома точно не ночевал.

Беспокойство не покидает, пока освобождаюсь от ненавистного платья и принимаю горячий душ. А потом вновь проверяю телефон, в котором нахожу утреннее сообщение от Насти.

Читаю и шокировано опускаюсь на диван, этого просто не может быть…

Глава 49. Ксения.

Судорожно перебираю мысли в голове.

Пока сижу и осознаю новости, секунды складываются в минуты, а минуты, кажется, в часы… Мир как будто замер и сузился до одной точки, до одного предложения из сообщения моей подруги.