Степан Разин - Андрей Сахаров

— Я, нижеименованный, обещаюсь и клянусь всемогущим богом, перед святым его Евангелием, что хочу и должен всепресветлейшему, державнейшему, великому государю императору Петру Федоровичу служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего, до последней капли крови, в чем да поможет мне господь бог всемогущий.

— Готовы тебе, надежа-государь, — кричали казаки, — служить верою и правдою!

— Куда же мы пойдем? — спросил Пугачев своих сподвижников.

— Пойдем мы отсюда, — отвечал новый войсковой атаман Овчинников, — через все форпосты нашего Яицкого войска, как всем нам согласны, и заберем их с собою (то есть форпостных казаков. — В. Б.). А, не доходя до Илецкого городка, я поеду туда один и наведаюсь, примут ли вас илецкие казаки.

— Как не принять! — вступил Лысов.

Отряд продолжил свой путь, заняв форпосты Рубежный, Генварцовский, Кирсановский, Иртекский. Все казаки с них пополнили ряды приверженцев «императора», привезли в его лагерь три пушки и боевые заряды. Заночевали верстах в 50 от хутора бывшего войскового атамана Андрея Бородина, к которому Пугачев послал казака Дмитрия Дубова с приказом встретить его как государя, с почестями. Тот обещал, но, как только посланец скрылся из глаз, поскакал в Оренбург, по пути предупредив илекского атамана Лазаря Портнова.

На следующий день, 20 сентября, пугачевцы, снова без всякого сопротивления, захватили несколько форпостов — Кондуровский, Студеный, Мухранов. К вечеру подошли к Илецкому городку, у впадения реки Илек в Яик. Он стоял на левом, высоком, берегу Яика, его окружала четырехугольная деревянная стена, на батареях стояли 12 пушек. В городке имелось до 300 домов, гарнизон состоял из 300 казаков. Портнов, извещенный Симоновым и Бородиным, накануне приготовился к защите — велел разобрать мост, привел казаков к присяге. Они дали обещание, но думали свое. Еще в круге, когда им читали приказ Симонова, казак Потап Дмитриев говорил товарищам:

— Что вы это слушаете? Какой он Пугачев! Он, сказывают, точный государь. Он скоро сюда будет с яицкими казаками. Как тут станешь противиться!

А день спустя Афанасий Новиковский, другой казак, побывавший в Яицком городке, еще больше подлил масла в огонь:

— Нам, братцы, открывается свет! Сказывали, что государь Петр Федорович умер, а он жив и идет к нам на Илек! Я сам его видел, и он пожаловал мне лошадь!

Он уговаривал казаков не противиться государю, встретить его хлебом-солью. Те волновались, по пребывали еще в нерешительности. Но вот в городке появился Овчинников со свитой и указом «императора».

Казаки поспешили к нему навстречу. Прочитали указ:

— От великого государя императора Петра Федоровича всероссийского и прочая, и прочая, и прочая.

Сим моим именным указом Илецкой станицы атаману Лазарю Портнову, старшинам и казакам повелеваю: как вы служили мне и предкам моим до сего времени, так и ныне, верные мои рабы, мне послужите верно и неизменно и докажите мне свою верноподданническую ревность тем, что, во-первых, ожидайте меня, великого государя, к себе с истинною верноподданническою радостию и из городка навстречу мне с оружием своим выдьте и в доказательство своей мне верноподданнической верности положите оружие свое пред знаменами моими. Почему и приму я вас с великою честью и удостою службы мне, которую ежели так будете продолжать, как присяжный долг требует, и так, как мне приятно может быть, то столько награждены будете, сколько заслуги ваши достойны.

Далее следовали обещания выгод — жалованья, провианта, свинца, пороха («чего вы ни пожелаете»), «и слава ваша не истечет до веку». Тот, кто не послушает «повеление», «тот вскоре почувствует, сколь жестоки приготовлены муки изменникам моим». Атамана, старшин, казаков, которые «попрепятствуют», повелевалось приводить к «государю» («пред меня»), «за что награжден тот, кто приведет их, будет».

После заказа илецкие сидельцы, окружившие Овчинникова и его спутников, слушали теперь его самого. Атаман восставших горячо убеждал их:

— Государь с великою силой идет к Илеку и, остановившись всего в семи верстах отсюда, послал меня к вам сказать, чтобы вы встретили его с хлебом и солью. Это — истинный государь. И смотрите, атаманы-молодцы, не дурачьтесь, а встретьте его с подобающею честью! Ежели же вы хотя мало воспротивитесь, то государь приказал вам сказать, что вас он станет вешать, а ваш город выжжет и вырубит.

Казаки, собравшись в круг, долго шумели, спорили, не знали, на что решиться. Рассуждали и так и этак, одни кричали одно, другие — иное:

— Если его не встретить, то он нас перевешает!

— А буде встретим, то чтобы потом не было хлопот каких!

Большинство решило принять «императора» с честью. Овчинников с этим известием отправился к Пугачеву. Илецкий атаман хотел было уехать из городка, но за ним уже следили, и он вынужден был остаться. К утру 21 сентября казаки уже исправили мост и во главе с духовенством, с крестами и образами, хлебом-солью и знаменами вышли навстречу Пугачеву. Овчинников тут же поскакал в город и арестовал Портнова. «Император» тем временем приближался к шествию. Медленно слез с лошади, подошел, поцеловал крест. Священники прикладывались к его руке, казаки преклонили к земле знамена. Момент был торжественный, праздничный, «государь» обратился к новым «верноподданным»:

— Я подлинный государь, служите мне верою и правдой! За верную службу я буду награждать, а за неверную казнить смертью!

Он принял хлеб-соль, сказал ласковые слова илецким жителям и пешком, под колокольный звон, прошел в церковь. Духовенство шло за ним. Приказал отслужить молебен, причем на эктениях[9] имя Петра Федоровича велел упоминать, а Екатерины Алексеевны запретил:

— Когда бог донесет меня в Петербург, то зашлю ее в монастырь. Пускай за грехи свои богу молится. А у бояр села и деревни отберу и буду жаловать их деньгами. А которыми я лишен престола, тех безо всякой пощады перевешаю! Сын мой человек молодой, так он меня и не знает. Дай бог, чтоб я мог дойти до Петербурга и сына своего увидел здоровым!

Высказывая, и не раз, подобные мысли, Пугачев не только разыгрывал, причем очень ловко и «проворно», роль заботливого родителя и строгого супруга, обиженного императрицей и ее присными, не только снова и снова старался убедить окружающих, что он император «истинный», хотя и строгий (таким и должен быть император!). Нет, находясь среди таких же, как и он сам, простых людей, задавленных жизненными невзгодами, обстоятельствами, Пугачев показывал всем им, что если с их помощью возьмет верх над боярами, всеми обидчиками, то устроит другие, лучшие порядки — даст им свободу, волю, уничтожит неправду, пожалует их всеми благами, о которых они мечтают (земля, вода, сенокосы, жалованье, провиант, свобода вероисповедания и прочее). Что касается бояр, то, как он объявил в Илеке, хотел отобрать у них села и деревни, то есть имения, лишить их тем самым права владеть крепостными крестьянами, эксплуатировать их. Тем самым крестьяне, по его мысли, это очевидно, должны стать собственниками земли. Правда, он тогда думал «жаловать их деньгами», то есть давать дворянам жалованье за службу. Но это было тогда, в сентябре, позже он свои намерения изменит…