Свидание с небесным покровителем - Ольга Володарская

Водрузив компьютер на тумбочку, Марго уселась на стул с отломанной спинкой (его давно пора было выкинуть, но Базиль все жалел) и принялась набирать петли. Когда-то в детстве и ранней юности она прекрасно вязала. Но с годами занятие это забросила и навык утратила. Так что теперь, после десяти лет, пальцы не слушались и петли получались то слишком тугими, то чересчур слабыми. Промучившись минут двадцать и просмотрев сцену знакомства Эдварда Льюиса с Вивиан, Марго получила пять кривых рядов, которые походили на что угодно, только не на резинку детской шапочки. «Полюбовавшись» на свое творение, она, чертыхаясь, сняла вязанье со спиц, все распустила и начала по новой.

К тому моменту, когда Эдвард влез на балкон Вивиан с зонтом в руке и цветами в зубах, Марго исправилась. Ряды стали ровнее, и работа начала продвигаться быстрее. Почти полшапочки уже было готово! Марго решила еще минут десять повязать, а потом пойти в кухню, чтобы чем-нибудь перекусить, когда зазвонил городской телефон.

Отложив спицы в сторону, Марго заспешила в комнату. Трубка радиотелефона, как всегда, нашлась не сразу. Все домашние бросали ее прямо там, где заканчивали разговор. На сей раз она обнаружилась в ванной. Видимо, Митя болтал с кем-то, когда брился, прежде чем уйти на службу.

– Алло! – выпалила Марго, хватая трубку.

В ответ она не услышала ни слова. До нее донеслось только шумное дыхание.

– Алло, слушаю вас! Говорите…

– Здравствуйте, это квартира Голушко? – услышала Марго далекий мужской голос. Он был так тих, что приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.

– Добрый вечер. Да, это квартира Голушко.

– Митрофан Васильевич дома?

– Нет, он еще на работе…

– А когда придет?

– Обычно он возвращается в седьмом часу. Иногда позже…

– А раньше?

– Очень редко… Вы же понимаете, какая у него служба…

– Ясно… – Пауза. – Спасибо… До свидания.

– Может, передать что?

– Нет, не стоит. Я ему завтра позвоню. На работу.

И не успела Марго сказать мужчине «до свидания», как услышала в трубке частые гудки отбоя. Вернув трубку на базу, она прошла в кухню и стала мыть посуду. Есть расхотелось. Звонок незнакомца произвел на Марго странное впечатление. Слыша его далекий голос, она ощущала покалывание между лопаток. Точно такое же беспокоило ее в те мгновения, когда некто сверлил ее взглядом. Да и после того, как разговор закончился, на душе остался неприятный осадок. И растворился он только после того, как домой вернулся Митрофан.

День четвертый

Митрофан

– Митрофан Васильевич! Это бомба! – с этим криком Славик влетел в кабинет старшего следователя в четверг утром.

Митрофан в это время раскладывал по тарелкам завтрак: бутерброды со свиным рулетом, помидорки черри и облитые шоколадом печенюшки. От Славиного вопля он вздрогнул и выронил пучок укропа, которым намеревался украсить бутерброды. За последние дни изменились не только его гастрономические пристрастия, но и эстетические вкусы. Если раньше Митрофан совсем не обращал внимания на вид поглощаемой им пищи, то теперь, перед тем как поднести ее ко рту, разглядывал: насколько аппетитно выглядит.

– А потише нельзя? – недовольно пробурчал Митрофан, поднимая укроп и красиво укладывая его на тарелку с рулетом. – Орешь, как потерпевший…

– Простите… – смущенно проговорил Слава. – Можно… войти?

– Да ты уже… – Голушко красноречиво посмотрел на ноги парня, носками упирающиеся в ножку его письменного стола. – А теперь садись!

Славик плюхнулся на стул.

– Смирнова в коридоре не видел? – спросил Митрофан.

– Нет, – покачал головой Слава. Затем вынул из сумки запотевший полиэтиленовый пакет, а из него – шесть аппетитных и все еще теплых пирожков и уложил их ромашкой. – Я специально выглянул на лестницу, чтоб посмотреть, не поднимается ли он… Но Смирнова поблизости видно не было…

– Ничего, сейчас появится… – Митрофан включил чайник. – Леха как таракан, всегда бежит на запах съестного…

И точно! Стоило только Голушко взять с тарелки два бутерброда (один он положил на салфетку перед Славиком, второй направил к своему рту), как дверь распахнулась и на пороге материализовался Алексей.

– Без меня жрете?! – вскричал он возмущенно. – Ну, вы и гады!

И, за считаные секунды преодолев расстояние от двери до стола, схватил одной рукой помидорину, второй – кусок грудинки.

– Смирнов, ты хлебушек тоже бери, не стесняйся, – со смешком бросил ему Митрофан.

– Шпашибо… – откликнулся Леха, успевший затолкать «добычу» в рот. – Я, как Винни-Пух, люблю всего побольше и без хлеба!

– Отличное сравнение! Ты еще и в гости по утрам любишь ходить… И всегда на халяву!

– Почему это? Я вчера хлеб приносил!

– Хлеб стоит пятнадцать рублей…

– Семнадцать! – поправил его Смирнов и слямзил еще один кусок свинины. – Он же из частной пекарни…

– Хорошо, семнадцать. А за рулет я отдал двести. Мне, Леха, для тебя, конечно, ничего не жалко, но ты бы хоть свою ужасную колбасу прихватил, а то нечестно как-то…

– Вот не зря говорят: «Хохол родился – еврей удавился», – изрек Смирнов, хватая новый кругляш рулета и накладывая его на пирог. – Жадный ты, Митя! Зарплата у тебя на целых две тысячи больше, а ты из-за двухсот рублей начинаешь…

– А у Славы меньше, чем у тебя, на ту же сумму. Почему ты его не кормишь?

– Он с мамой живет. Она ему вон какие замечательные пироги печет! А кто меня накормит, сиротинушку?

– Любимая жена, например…

– Заставишь мою Люсьену вставать в шесть утра, чтобы мне завтрак приготовить! Она считает, что мужика не фиг баловать…

– В общем, правильно считает… Яичницу ты и сам в состоянии пожарить.

– Да ну… Лень мне! Да и времени на это жалко. Я встаю за двадцать минут до выхода. Умываюсь, бреюсь, одеваюсь – и вон из дома. Если колбаса в холодильнике есть, беру с собой. Если нет, надеюсь на друзей, которые не дадут умереть с голоду мне, бедному, несчастному…

– Какой же ты, Смирнов, наглый!

– Что есть, то есть, – хмыкнул Леха, но на лице его не было ни капли раскаяния. – А чай мы сегодня пить будем?

– Будем, – обреченно молвил Митрофан. – А пока вода закипает, Слава нам выложит свою новость, которая, по его словам, тянет на бомбу…

Паренек тут же отложил в сторону бутерброд, вытер руки о штаны и, вытащив из сумки несколько листов, покрытых ровным печатным текстом, положил их перед Митрофаном.

– Что это? – полюбопытствовал Леха, сгибаясь над столом, но не для того, чтобы прочесть текст, а дабы незаметно стащить помидорину.

– Распечатка переписки покойной Ольги Соколовой с неким Габриелем. Плюс… – Стажер отложил в сторону три листа. – Распечатка переписки Петра Синицына с неким Габриелем… Плюс… – Еще два листа перекочевали влево. – Распечатка переписки Геннадия Сидорова все с тем же Габриелем…

– Хм… Любопытно… – Митрофан взял в руки первый попавшийся лист и пробежал по нему глазами. – А распечатки переписки Инессы Миловой с этим самым Габриелем почему нет?

– Я ж вам объяснил, что она удалила свое послание с доски объявлений, и теперь…

Митрофан шлепнул себя рукой по лысине, как бы говоря: извини меня, простофилю, за забывчивость, и поощрительно кивнул, давая парню понять, что готов слушать дальше.

– Первым начал общение с Габриелем Сидоров. Если вы помните, он искал человека, готового помочь ему уйти из жизни. И Габриель изъявил желание ему посодействовать. После Габриель, как мне думается, связался с Миловой (я сужу по дате размещения ее послания на доске объявлений). Подробности их виртуального общения нам неизвестны, но до чего они дописались, мы можем угадать. Затем Габриель прочел объявление Офелии, то бишь Ольги Соколовой. Девушка искала компаньонку, но не для жизни, а для смерти. Габриель написал ей. Его интересовало, почему Офелия не может совершить самоубийство самостоятельно. Та излила ему душу. Кроме известной нам истории несчастной любви, поведала о том, что много раз пробовала, но в последний момент останавливалась – ей не хватало духу сделать последний шаг. Желание же уйти у нее было огромным! И Габриель, проникшись ее бедой, согласился помочь еще и ей.

– Благодетель, блин, – проворчал Леха. – Петра он тоже одарил своей милостью?

– С Синицыным история развивалась совсем по другому сценарию. То есть не Габриель вышел на него, а сам Петя долго и упорно искал его на сайте. Он и объявление поместил, и завсегдатаев расспрашивал, как можно выйти на человека, готового взять на себя роль Аида…

– Кого-кого? – не понял Леха.

– Аид, герой древнегреческой мифологии! – блеснул знаниями Славик. – Именно он, согласно легендам, сопровождал умерших в царство мертвых!

– Ты кое-что перепутал, сын мой, – не мог смолчать Митрофан. – Аид был властелином подземного царства мертвых. И, если верить Гомеру, он стерег врата своего призрачного мира… Но мысль твоя ясна, так что давай дальше… Только, пожалуйста, без аллегорий…