Сегун. Книга 1 - Джеймс Клавелл

Хиромацу отвечал коротко, и самураи отпустили Блэкторна, а Мура развязал его.

– Вот так лучше. Слушай, капитан, этот человек здесь вроде князя. Я сказал ему, что отвечаю за тебя и прострелю тебе голову так же легко, как и выпью с тобой. – Родригес поклонился Хиромацу, потом улыбнулся Блэкторну: – Поклонись Негодяю-сама.

Двигаясь как во сне, Блэкторн последовал его совету.

– Ты делаешь это совсем как японец, – заметил Родригес с ухмылкой. – Ты действительно капитан?

– Да.

– Широта Лизарда?[27]

– Сорок девять градусов пятьдесят шесть минут северной широты. Следует остерегаться рифов на южной и юго-западной стороне.

– Ты не врешь, ей-богу! – Родригес тепло пожал Блэкторну руку. – Пошли на борт. Там имеется что поесть и выпить, вино и грог. Все капитаны должны любить друг друга, мы – соль земли. Аминь. Правильно?

– Да, – слабо подтвердил Блэкторн.

– Когда я услышал, что мы заберем с собой капитана, я сказал: хорошо. Прошли годы с тех пор, как я мог поговорить с настоящим капитаном. Пошли на борт. Как ты проскользнул Малакку? Как пробрался мимо патрулей в Индийском океане, а? Чей корабельный журнал ты украл?

– Куда вы повезете меня?

– В Осаку. Великий господин – Его Высочество Палач – сам хочет посмотреть на тебя. – Блэкторн почувствовал, что паника опять охватывает его.

– Кто?

– Торанага! Господин Восьми Провинций, в какой бы преисподней они ни были! Главный даймё Японии – даймё это тот же князь или верховный правитель, но еще важнее. Они все тираны.

– Что он хочет сделать со мной?

– Я не знаю, но мы приплыли сюда за этим, если Торанага хочет посмотреть на тебя, он тебя увидит. Говорят, у него миллион таких косоглазых фанатиков, которые умрут за честь вытереть ему зад – только бы доставить удовольствие! «Торанага хочет, чтобы вы привезли сюда капитана, Васко, – сказал мне его переводчик. – Привезите капитана и груз с его корабля. Возьми старого Хиромацу, чтобы осмотреть корабль». Да, капитан, это все конфисковано, как я слышал, твой корабль и все, что было на нем!

– Конфисковано?

– Это могут быть слухи. Японцы иногда конфискуют одной рукой, а другой отдают обратно – или притворяются, что никогда не было такого приказа. Трудно понять этих маленьких сифилитичных негодяев.

Блэкторн почувствовал, что холодные глаза японца вонзились в него, и попытался спрятать свой страх. Родригес проследил за его взглядом:

– Да, они забеспокоились. Времени поговорить достаточно. Пошли на борт.

Он повернулся, но Блэкторн остановил его:

– А что с моими друзьями, с моей командой?

– Что?

Блэкторн коротко рассказал ему о погребе. Родригес расспросил Оми на ломаном японском.

– Он говорит, с ними все будет хорошо. Слушай, ни ты, ни я не можем ничего сделать. Ты должен ждать – ты никогда не сможешь договориться с японцами. У них шесть ликов и по три сердца. – Родригес поклонился Хиромацу, как европейский придворный. – Как будто мы при дворе проклятого Филиппа II, забери Бог этого испанца пораньше.

Он направился на корабль. К удивлению Блэкторна, там не было ни рабов, ни цепей.

– В чем дело? Ты болен? – спросил Родригес.

– Нет. Я думал, здесь на веслах сидят рабы.

– В Японии их нет. Даже на копях. Сумасшедшие, и мы среди них. Никогда не видел таких сумасшедших, а я обогнул земной шар три раза. У нас гребцами самураи. Они солдаты – солдаты этого старого хрыча, – и ты нигде не найдешь рабов, которые гребли бы лучше, или солдат, воюющих более упорно. – Родригес рассмеялся. – Они никогда не угомонятся. Мы весь путь из Осаки – триста с лишним морских миль – проделали за сорок часов. Пошли вниз. Мы скоро отдадим швартовы. Ты уверен, что у тебя все в порядке?

– Да, спасибо, думаю, что так. – Блэкторн глядел на «Эразм». Корабль стоял в сотне ярдов. – Капитан, нельзя ли мне подняться на борт моей посудины, а? Может, они позволят? Мне нечего надеть: всю одежду опечатали, когда мы сюда приплыли. Ну пожалуйста!

Родригес долго разглядывал корабль:

– Когда вы потеряли мачту?

– Как раз перед тем, как прибились к здешнему берегу.

– На борту еще есть запасная?

– Да.

– Какой у вас порт приписки?

– Роттердам.

– Корабль там построен?

– Да.

– Я там был. Отмели – из-за них не причалишь к берегу. У него хорошие обводы, у твоего корабля. Новый – я не видел прежде кораблей такого класса. Мадонна, он быстроходный, очень быстроходный. Очень трудный в управлении. – Родригес смотрел на Блэкторна: – Можешь ты быстро поставить всю оснастку? – Он повернулся к получасовым песочным часам, прикрепленным к нактоузу.

– Да. – Блэкторн пытался подавить в себе растущую надежду, не выдать ее.

– Тогда такие условия, капитан. Никакого оружия в рукаве или где еще. Под твое честное слово капитана. Я сказал этим обезьянам, что отвечаю за тебя.

– Согласен. – Блэкторн смотрел, как песок медленно сыплется через горлышко песочных часов.

– Я размозжу тебе голову при малейшем намеке на обман или перережу глотку. Если соглашусь.

– Даю тебе слово как капитан капитану, ей-богу. И порази чума всех испанцев!

Родригес улыбнулся и дружески хлопнул его по спине:

– Ты мне начинаешь нравиться, англичанин.

– Откуда ты знаешь, что я англичанин? – удивился Блэкторн, зная, что прекрасно говорит по-португальски и не сказал ничего, что помогло бы распознать в нем уроженца Англии.

– Я ясновидящий. Разве не все капитаны таковы? – Родригес засмеялся.

– Ты говорил со священником? Тебе сказал отец Себастью?

– Я не говорю со священниками, если могу обойтись без этого. Для любого человека более чем достаточно одного раза в неделю. – Родригес молча плюнул в шпигат и подошел к сходням, которые вели на пристань. – Тоуди-сама! Икимасё ка?[28]

– Икимасё, Родригу-сан. Има![29]

– Има. – Родригес задумчиво посмотрел на Блэкторна. – Има значит «теперь», «сразу же». Мы отплываем сейчас, англичанин.

Песок уже образовал маленькую аккуратную кучку на дне склянки.

– Спроси его, пожалуйста, нельзя ли мне подняться на мой корабль?

– Нет, англичанин. Я не буду спрашивать о таком безнадежном деле.

Блэкторн внезапно почувствовал, что опустошен. И очень стар. Он наблюдал, как Родригес идет к ограждению на юте и кричит невысокому моряку, стоящему на носу:

– Эй, капитан-сан! Икимасё? Прими самураев на борт, има! Има, вакаримас ка?

– Хай, Андзин-сан.

Родригес тут же позвонил шесть раз в судовой колокол. Капитан начал отдавать приказы морякам и самураям на берегу и на борту. Моряки из трюма поднялись бегом на палубу, чтобы приготовиться к отплытию, и в этой привычной им обоим суматохе Родригес спокойно взял Блэкторна за руку и потянул его в направлении сходней на правом борту, противоположном берегу.