Когда птицы молчат (СИ) - Unknown

Понятно.

Тогда, когда я увидел его в ресторане, он был с дочкой и еще одним мужчиной.

Да, Настя выполняла роль хозяйки на приеме в честь его юбилея совсем недавно. Очень приятная молодая женщина, - я стараюсь говорить спокойно. О Вронском не упоминаю специально, чтобы не привлекать внимания к его персоне. Однако мой маневр не принес ожидаемого результата.

И его заместитель, Сергей Вронский, тоже произвел впечатление. Смекалистый парень вроде?

Я медленно леденею внутри. К чему этот разговор? Собираюсь с силами, чтобы ответ звучал как можно равнодушнее.

Мой муж говорит, что он на своем месте. Талантливый руководитель.

Ваш муж хорошо его знает?

Он работает под его непосредственным началом. В прошлом месяце возникли небольшие трудности с клиентами. Влад сказал, что с помощью начальника ему все удалось урегулировать быстро и без последствий.

Молодой, но с мозгами.

Я молчу. Говорить сейчас о Вронском нет никакого желания. И я вообще не понимаю, зачем Лавров у меня о нем спрашивает.

Наверное, мой старый друг рассчитывает на него, не только как на сотрудника, но и как на будущего зятя.

Вы так думаете? – мой голос звучит сухо, словно треск пожухлой травы, выжженной солнцем.

Да, я посидел с ними тогда. Настя очень хорошо к нему относится.

Я опять не нашлась с ответом. Что мне ему сказать? Что муж из него получиться не очень, потому что он видит себя только любовником, ни с кем серьезно не связанным? Что, встречаясь с ней, спал со мной, и, наверняка, не только со мной?

И вдруг замечаю пытливый взгляд проницательных карих глаз. Неужели тогда, в ресторане, он что-то заметил? Господи, как стыдно! Против воли чувствую, как щеки заливает предательский румянец и отворачиваюсь к окну.

Лавров больше ничего не говорит, просто ведет машину и отвечает на частые телефонные звонки.

Меньше всего мне бы хотелось, чтобы о моей связи с начальником мужа знал кто-то посторонний. И звучит-то как ужасно и цинично! Словно я шлюха, выбирающая более обеспеченного мужчину. Гадко так, что самой тошнит.

Даже не представляю, что обо мне сейчас думает Лавров. И когда наша совместная поездка подходит к концу, испытываю настоящее облегчение.

Мы прощаемся, когда он высаживает меня на том же месте, где подобрал.

Я решаю, что делать. Сразу вернуться домой или несколько часов побродить по магазинам? Я выбираю одиночество. Мне необходимо отвлечься, просто немного помолчать, не отвечая на вопросы домашних, делать какие-то механические движения.

Денег с собой немного, но это мне никогда не мешало ходить по магазинам. Иногда сам процесс намного интереснее , чем факт покупки.

Я долго рассматриваю ювелирные украшения, восхищаясь про себя чистотой бриллиантов, тем, как они могут ловить свет и удерживать его в себе, заставляя играть миллионами бликов.

Мой самый любимый отдел – парфюмерный – сейчас пуст. Никто не помешает мне бродить среди баночек всевозможных форм и третировать продавщиц.

Для меня есть какая-то особая магия в запахах и звуках. И если окружить себя звуками у меня практически нет возможности, то капнуть на свою кожу чуточку волшебных духов я могу всегда.

Сколько себя помню, я всегда принюхивалась к людям. Мама дразнила меня собачкой. Нелестное прозвище для девочки, но меня это не волновало.

Иногда я смотрела на человека, ничем не примечательного, и не могла отвернуть от него голову. Гораздо позже я смогла понять, в чем секрет привлекательности таких людей. Их запах!

Терпкий или сладкий, легкий или насыщенный, успокаивающий или будоражащий.

В тринадцать лет мне впервые подарили маленький флакон собственных духов. С тех пор я всегда пахну чем-то. В зависимости от настроения. У меня пять видов духов, но и этого мало.

Разноцветные баночки почти повергают меня в состояний эйфории. Я брызгаю туалетную воду на полоски-тестеры, чтобы услышать весь букет, закрываю глаза от наслаждения и подолгу втягиваю в себя понравившиеся запахи.

Пока я пытаюсь обновить обоняние, опустив нос в баночку с кофейными зернами, за стеклянной перегородкой, отделяющей маленький бутик от остального пространства торгового центра, вижу знакомую фигуру и замираю.

Вронский под ручку со своей рыжеволосой спутницей выходит из отдела нижнего белья, прямо напротив парфюмерного. У нее в руках пакет с фирменной эмблемой бутика. Она зазывно улыбается, пока он притягивает ее к себе за бедро и что-то шепчет на ухо. Она заливается звонким смехом и качает головой, опустив глаза.

Резко втягиваю воздух, вдруг понимая, что не дышала несколько секунд. Но грудь по-прежнему сдавливает с невероятной силой. Пульс бьется в ушах, заглушая остальные звуки.

Они почти прошли мимо. На короткий миг во мне вспыхивает облегчение от того, что я осталась незамеченной. Но парочка останавливается. Сергей притягивает ее за талию к себе, такую длинноногую, высокую, ему под стать, и целует агрессивно, страстно.

Жизнь покидает мое тело. Я старалась не вспоминать, каково это – ощущать его вкус, его прикосновения. Я запрещала себе думать об этом по ночам, отгоняла эти мысли во время работы, уборки, готовки.

И сейчас он всего в нескольких метрах дает мне новые воспоминания - как он выглядит, когда целует другую, как закрываются его глаза, двигается челюсть, наклоняется голова, определяя максимально удобный угол. Я знаю, как он умеет это делать – подчиняет, поглощает, разжигает неистовый голод, утолить который может только он сам.

И вдруг, не прерывая поцелуя, он открывает глаза, и его бирюзовый взгляд встречается с моим.

Нет, он не остановился, не отстранил от себя девушку, не кивнул мне головой в молчаливом приветствии.

Наоборот, после мимолетного замешательства, глядя мне в глаза, он целует ее еще жарче, прижимает еще ближе.

Не могу отвернуться. Так и стою с поднятым на уровень груди флаконом, впитывая все подробности этой отвратительной сцены.

Я лишилась спокойствия в тот момент, когда встретила его. А когда он впервые взял меня, в мире больше не осталось мужчин, кроме него. Все эти дни мне было больно, одиноко, невыносимо одиноко. Когда мы с Женей прогуливались по набережной, гуляли в парке, развлекались в торговом центре, я видела перед собой его лицо. И думала, что что-то значила для него.

Сейчас я вижу, как сильно я ошибалась. Я ничего, нуль, пустое место. Ненавижу, как же я его ненавижу!

Резко ставлю духи на место. Рука сжимает сумочку. Каблуки невозмутимо стучат по мраморному полу. Я выхожу из бутика медленно, с гордо поднятой головой. Неотрывно смотрю в его лживые, красивые глаза. Помнишь, как целовал меня? Как хотел до безумия? Пусть за этим не было ничего, кроме похоти. Во всяком случае для тебя. Но неужели мои губы не были мягкими и сладкими? И разве мое тело не идеально помещалась в твоих руках, когда ты обнимал меня так же, как обнимаешь ее?