100 великих памятников - Дмитрий Самин

Персей был отлит на редкость удачно. Теперь оставалось искусно соединить обе фигуры. Настал день, и Челлини перенес Персея в Лоджию деи Ланци. Мастер заканчивал статую на воздухе. Пьедестал он украсил фигурами Юпитера, Минервы, Меркурия и Данаи, и сделал соответствующие надписи на латинском языке. На цоколе он сделал барельеф, изображающий освобождение Андромеды Персеем. Челлини превзошел самого себя. Архитектурное, скульптурное и ювелирное мастерство художника достигло в работе над «Персеем» своей вершины. Приходя на работу, Челлини видел приколотые к ограде многочисленные сонеты от питомцев знаменитой Флорентийской академии.

27 апреля 1554 года состоялось торжественное открытие статуи «Персей».

И вот, как угодно было преславному моему господу и бессмертному богу, я окончил ее совсем и однажды в четверг утром открыл ее всю. Тотчас же, пока ещё не рассвело, собралось такое бесконечное множество народу, что сказать невозможно; и все в один голос состязались, кто лучше про нее скажет. Герцог стоял у нижнего окна во дворце, которое над входом, и так, полуспрятанный внутри окна, слышал все то, что про сказанную работу говорилось; и после того как он послушал несколько часов, он встал с таким воодушевлением и такой довольный, что, повернувшись к своему мессеру Сфорца, сказал ему так: «Сфорца, пойди и разыщи Бенвенуто, и скажи ему от моего имени, что он меня удовольствовал много больше, чем я сам ожидал, и скажи ему, что его я удовольствую так, что он у меня изумится; так что скажи ему, чтобы он был покоен». И вот сказанный мессер Сфорца передал мне это торжественное извещение, каковое меня утешило; и в этот день этой доброй вестью и потому, что люди показывали меня пальцем то одному, то другому, как нечто чудесное и новое. Среди других там было двое дворян, каковые были посланы вице-королем Сицилии к нашему герцогу по их делам. И вот эти любезные люди подошли ко мне на площади, потому что я был им показан вот так на ходу; так что они поспешно меня настигли и тотчас же, со шляпами в руках, обратили ко мне самую церемонную речь, каковой было бы слишком и для папы; я же, как только мог, уничижался; но они так меня одолевали, что я начал их умолять, чтобы нам, уж пожалуйста, уйти вместе с площади, потому что народ останавливался и смотрел на меня ещё упорнее, чем на моего Персея. И среди этих церемоний они были настолько смелы, что попросили меня уехать в Сицилию, и что они учинят со мной такой договор, что я буду доволен, и сказали мне, как брат Джовананьоло, сервит, сделал им фонтан, цельный и украшенный многими фигурами, но что они не такого совершенства, какое они видят в Персее, и что они его обогатили. Я не дал им договорить всего того, что им хотелось бы сказать, как сказал им: «Весьма я вам дивлюсь, что вы от меня домогаетесь, чтобы я покинул такого государя, любителя искусств больше, чем всякий другой властитель, который когда-либо рождался, и, тем более, когда я нахожусь в своем отечестве, школе всех величайших искусств. О, если бы у меня была жажда большой наживы, я бы мог себе остаться во Франции, на службе у этого великого короля Франциска, каковой давал мне тысячу золотых скудо на корм и, кроме того, оплачивал мне стоимость всех моих работ, так что каждый год я зарабатывал больше четырех тысяч золотых скудо в год; и оставил в Париже свои труды целых четырех лет». С этими и другими словами я оборвал церемонии и поблагодарил их за великие хвалы, которые они мне воздали, каковые суть величайшие награды, какие можно дать тому, кто трудится в искусствах, и что они до того усугубили во мне желание делать хорошо, что я надеюсь в немногие будущие годы показать другую работу, каковая, я надеюсь, понравится чудесной флорентийской Школе много больше, чем эта. Эти двое дворян хотели было возобновить свои церемонии; но я, сняв шляпу, с низким поклоном простился с ними.

Работу над «Персеем» Челлини завершил с пустым кошельком. Герцог платил художнику все меньше: от ста скудо в месяц оплата упала до двадцати пяти, а потом и вовсе перестал платить. Художник пытался бороться, ему вежливо передали, что если он не уймется, то герцог прикажет выбросить «Персея» из Лоджии деи Ланци. Козимо I остался должен художнику до конца своей жизни.

Заказов на большие работы не оказалось. Бенвенуто пришлось вернуться к своему старому ремеслу. Он принялся за работу над ювелирными изделиями.

В последние годы жизни Челлини занялся литературным творчеством. Он пишет свое «Жизнеописание», которое столь же талантливо, как все, за что брался в жизни этот необыкновенно одаренный человек.

Умер в Челлини в 1574 году.

Три грации

(1563 г.)

Три грации — три Хариты — три женщины, полубогини словно ведут невидимый танец, касаясь друг друга изящными руками с тонкими длинными пальцами. Облегающие одежды лишь подчеркивают совершенство форм, струящиеся складки туник придают композиции особый эффект Правильные, дышащие внутренним очарованием лица слегка холодны, как сама чистая красота.

Гармония трех граций — плод вдохновения и мастерства Жермена Пилона, искусство которого составляет славу французской скульптуры XVI века. Проникновение в глубину человеческих чувств, композиционное мастерство, сила и точность резца характеризуют творчество французского скульптора, ставят его в ряд крупнейших художников последнего периода Возрождения.

Жермен Пилон родился в 1535 году в парижском пригороде Сен-Жак, в семье резчика по камню Андре Пилона. Способности Жермена проявились рано, и молодого скульптора привлекли к работе над гробницей Франциска I под руководством известного французского скульптора Пьера Бонтана.

Пилон ещё только начинал обучаться скульптуре, когда Франциска I сменил Генрих II. Франциск І — страстный поклонник и знаток искусств, преклонявшийся перед итальянским Возрождением, и его сестра Маргарита Наваррская, покровительница поэтов, способствовали процветанию того, что сейчас зовется французским Ренессансом. Париж стал центром, откуда исходило влияние на интеллектуальную жизнь большинства стран Европы.

В 1547 году Франциск I умер, а преемник Генрих II не разделял его ренессансные устремления. Тому были объективные причины: феодальный кризис, противоречия веры, остатки феодального сепаратизма вылились в религиозные войны. Меняется и мировоззрение представителей искусства. Постепенно земная жизнь теряет свое очарование и радость, подменяется мыслями о таинственном загробном мире.

События во Франции повлияли и на творчество Пилона. Достаточно вспомнить, что он создал один из шедевров поздней готической скульптуры — религиозную по духу «Скорбящую мадонну». Но Пилону был чужд аскетизм, отрешение от жизненных благ. Когда стал недостаточным спрос на скульптуру, он умел получать блага из других источников, будь то служба или хорошее настроение. Его современник, гугенот скульптор Жан Гужон, оказался изгнанником. Пилон же на время «забыл» о своей религиозной принадлежности.

В то тяжелое время люди искали опоры отнюдь не в прекрасном. Искусство стремительно приходило в упадок. Наперекор всему карьера Пилона была успешной, даже блестящей. Честолюбивый, упорный, расчетливый, он умело добивался поставленных целей.

Имя двадцатилетнего Жермена уже упоминается в документах парижской корпорации ювелиров. Здесь он работал в качестве модельера, хотя, скорее всего, учителем был отец, резчик по камню. В его мастерской он и получил профессиональные навыки.

Примерно в это же время Пилон устраивается на службу ко двору как подсобный мастер-скульптор. Жермен работает у Пьера Бонтана, выполняющего украшение гробницы Франциска I. Бонтан был своеобразным скульптором, и, несомненно, он оказал влияние на творчество Пилона. В гробнице Пилону приписывается скульптура Купидона, держащего перевернутый факел.

Два года спустя для сада в Фонтенбло, разбитого Марией Стюарт, Пилон вырезает из дерева фигуры Меркурия, Марса, Венеры и Юноны. В то же время он продолжал сотрудничество с ювелирной корпорацией, выполняя небольшие заказы Известно также, что наряду с другими декораторами он работал над украшением Парижа к въезду нового короля Карла IX, создавая скульптуры для двух арок на мосту Нотр-Дам.

«Три грации», хранительницы сердца Генриха II, были выполнены скульптором в 1559–1563 годах. Короля тяжело ранили во время турнира, и вскоре он умер. Екатерина Медичи, желая увековечить память мужа, заказала надгробие.

На треугольном пьедестале, украшенном гирляндами, стоят три грации, или три добродетели. Они поддерживают золоченую урну, в которой покоилось сердце Генриха II. Традиция отдельного захоронения тела, внутренностей и сердца установилась во Франции в Средние века.

Композиция этой скульптуры восходит к рисунку школы Рафаэля. Связь этого произведения с искусством Фонтенбло несомненна. Фигуры граций имеют изысканные, немного удлиненные пропорции. Римские драпировки переработаны в духе этой школы. Однако целостность композиции, большое чувство гармонии, свободная грациозность движений и тонкость исполнения позволяют поставить эту вещь по художественному качеству намного выше произведений школы Фонтенбло.