Хроники капитана Блуда - Алексей Гулин

Внешний вид и поведение пассажиров варьировали в широких пределах. Одни, подобно председателю клуба, одеждой и манерами всячески подчеркивали свою принадлежность к сексуальным меньшинствам, другие, наоборот, ничем не проявляли своих склонностей. И, если одни вырядились так, что по сравнению с ними председатель казался одетым в официальную одежду, то другие предпочитали скромные деловые костюмы. Как всегда в таких случаях, общение с пассажирами было прерогативой старпома, суперкарго и его помощницы. Блуд не стал от этого увиливать и привлек еще и обоих юнг: раз уж взялись обеспечить максимальный комфорт — то надо работать как следует. К собственному удивлению, Джулия в первые два дня умудрилась подружится с половиной пассажиров. Когда на нее смотрели жадными взглядами ей это нравилось, но когда с ней стали обращаться просто как с хорошим человеком, без какого-либо намека на секс, это было слов нет как приятно! Руудсу в первый же день были сделаны шесть намеков и два прямых неприличных предложения, которые он после некоторых колебаний отверг. Чтобы избежать повторения подобного, он нашел хороший психологический ход…

В кают-компании было тихо: пассажиры обедали. Руудс сидел за столом и вертел напильничек из сверхпрочного сплава, которым он подтачивал когти. Обычная сталь для этих целей подходила плохо, так как его когти и зубы были гораздо тверже человеческих. Динамики были включены и настроены так, что он слышал, что происходит в коридоре. Когда он услышал шаги, распознать их на слух было делом нескольких мгновений: к нему шли авторы двух намеков. Предварительно он попросил Джулию и Изабеллу говорить всем интересующимся, что он находится в кают-компании. Когда дверь начала открываться, Руудс мгновенно выпустил когти на левой руке и начал неторопливо подтачивать их.

— Это у Вас… — нерешительно начал один из пассажиров.

— Это — мои когти, — лаконично ответил Руудс, ожидая следующего вопроса.

— И Вы делаете так себе маникюр?

— Нет, я их делаю острее. Они порядком затупились со времен Блэкберда.

Неразлучная парочка смотрела на него с восхищением и легким ужасом.

— Так Вы дрались с этими птицами-убийцами своими когтями?

— Конечно! Мы, ксоорлиане, не признаем холодного оружия, — он положил пилку, любимым жестом поднял правую руку, растопырил пальцы и выпустил когти. — Попробуйте, пожалуйста, они достаточно остры?

Один из них осторожно дотронулся до кончика когтя.

— Ой! Он острый как иголка.

— А клыки? — Руудс оскалился.

Тот же пассажир с опаской потрогал и клык, который по остроте не уступал когтям. После этой сценки отношение к Руудсу ничуть не ухудшилось, но неприличных предложений уже больше никто не делал: заниматься любовью с обладателем клыков и когтей такой остроты было как-то боязно: а вдруг нечаянно поранит?

Фею пришлось гораздо хуже. Выглядя гораздо моложе своих лет, он оказался вполне во вкусе многих пассажиров, а клыков и когтей у него не было. Но эти пассажиры вызывали у него гораздо меньше отрицательных эмоций, чем предыдущие, так что он вполне спокойно и даже чуть-чуть весело смотрел на сложившуюся ситуацию.

Вальтер нашел себе хорошее применение, организовав курсы по изучению основ рукопашного боя: разведчиков учили еще и не тому.

А вот кто был самым популярным человеком среди пассажиров, так это сам капитан! Когда Блуд хотел, он мог казаться героем, сошедшим со страниц комикса. Если бы пассажиры могли углубиться в глубины его биографии, то выяснили бы, что его первоначальная специализация — «социальный менеджмент», то есть непосредственная работа с пассажирами на лайнерах. А его нелюбовь к пассажирским перевозкам объяснялась тем, что он быстро усвоил: с грузом, неподвижно лежащим в трюмах иметь дело легче и приятнее. Теперь ему волей-неволей приходилось вспомнить старые навыки. Во время перевозки пассажиров общественные места: коридоры, кают-компания и общие залы, служащие также и столовыми, по одному на палубу, прослушивались из рубки или капитанской каюты. Среди пассажиров случаются конфликты, по их вине могут возникнуть нештатные ситуации. В общем, так положено по одной из многочисленных инструкций, тех, что пишутся кровью незадачливых предшественников. И Блуд, с неожиданным удовлетворением, услышал, что его называют не иначе как «душка»: мелочь, а приятно! Но вступить с ним в более близкие отношения не пробовал никто. Как так можно с таким героическим капитаном! Но стоило бы ему поманить пальцем и, можно с уверенностью сказать, за ним бы побежала добрая половина пассажиров.

Изабелла проводила почти все время на камбузе, но, несмотря на это, тоже умудрилась обзавестись хорошим приятелем. Во второй день незадолго до обеда в дверь камбуза просунулась голова.

— Может быть, мисс Родригес, Вам нужна какая-нибудь помощь? Я хоть и не повар, но могу что-нибудь сделать. Например, вымыть посуду…

Изабелла улыбнулась.

— Посуду мы используем одноразовую, разве Вы не заметили? Но от помощи я никогда не откажусь.

Через десять минут она болтала с Дейлом так, как будто была знакома с ним всю жизнь.

— А тебе что, заняться больше нечем? — спросила она его в то время, когда он вертелся волчком, раскладывая ножи, вилки и ложки по тарелкам.

Дейл состроил печальную гримаску.

— Мой парень плохо себя чувствует. Он — один из тех несчастных, у кого проблемы с вестибулярным аппаратом в космосе.

— А зачем же он полетел? С тобой за компанию?

— А он об этом и не догадывался, — весело откликнулся Дейл.

— Может, ему надо как-нибудь помочь? — встревоженно спросила Изабелла.

— А что, разве уже против этого придумали средство?

— Нет, но облегчить страдания можно.

— Да какие там страдания, — хмыкнул Дейл. — Пусть спит побольше и все. Да и мне, в кои-то веки, выспаться дает.

Изабелла смутилась.

— Ну да, — продолжал Дейл, — он-то «сова», он ко мне до глухой ночи пристает, а я — человек занятый, мне рано утром вставать.

— А где ты работаешь? — Изабелла была рада перевести разговор на другую тему.

— Бухгалтером на судоремонтном заводе.

— У вас много судов?

— Конечно. Плавать — гораздо дешевле, чем летать. У нас можно увидеть все: от контейнеровозов, до катеров. И мы чиним их всех!

Вот таким образом пассажир «прописался» на камбузе. А еще через день уже оказался в святая святых корабля — его рубке, в которой, надежно запершись от окружающих, отдыхали те, кто работал с пассажирами. С появлением Дейла разговоры там стали интереснее.

— И все-таки, удивительно, что раньше вы никогда не сталкивались с гей-клубами, — Дейл сидел в кресле второго пилота, демонстративно подсунув руки под себя.

— Чего тут удивительного? — Блуд пил кофе с коньяком: «Золотая Лань» отродясь не ведала «сухого закона», даже во время вахт. — Это у вас, на Амфитрите, обстановка идиллическая. А в других мирах в семьях