Следователи Петра Великого - Серов Дмитрий Олегович

Кто же такой был гвардии капитан-поручик И. И. Бахметев? И почему выполнение столь деликатного государева указа оказалось поручено именно ему?

Иван Иванович Бахметев[121] принадлежал к незнатной дворянской фамилии, родоначальником которой считался татарский мурза Аслан-Бахмет (Аслам Бахмет), выехавший во второй трети XV века на службу к великому князю московскому Василию II Васильевичу и принявший православие под именем Иеремии{590}. На протяжении веков род Бахметевых изрядно разветвился. Достаточно сказать, что только в состав «царедворцев» в XVII веке входил 21 представитель рода{591}.

Исходя из поколенной росписи рода Бахметевых{592}, Ивана Ивановича следует полагать сыном стольника Ивана Ефремовича Бахметева, проведшего на государевой службе более пятидесяти (!) лет. Успевший принять участие еще в подавлении восстания Степана Разина в 1670–1671 годах, И. Е. Бахметев командовал впоследствии иррегулярными формированиями калмыков и башкир в Крымских и Азовских походах, в начальных кампаниях Великой Северной войны и в Кубанском походе 1711 года. Затем он трудился на руководящих административных должностях в Поволжье и Башкирии: был саратовским комендантом (1713–1714), уфимским обер-комендантом (1714–1719) и, наконец, воеводой Уфимской провинции (1719–1722){593}.

Относительно времени рождения И. И. Бахметева существуют два взаимопротиворечивых документальных свидетельства. Согласно надгробной надписи, Иван Иванович родился в июне 1683 года{594}. В свою очередь, сам Иван Иванович указал в декабре 1754 года, что «от роду мне ныне семдесятой год»{595} (то есть в этом случае годом его рождения следует полагать 1684-й).

Однако в каком бы году в точности ни родился И. И. Бахметев, о его детстве и юности почти ничего не известно. Удалось лишь установить, что в отличие от своих старших родственников Иван Иванович не сумел попасть в ряды «царедворцев», не получив даже низшего чина «жильца»{596}. Наряду с этим в ранние годы Иван Бахметев вполне овладел русской грамотой. Как явствует из многочисленных сохранившихся его автографов, он уверенно владел пером, писал четко, связно, несколько растягивая начертания букв.

Что касается частной жизни И. И. Бахметева, то в апреле 1724 года в Москве он оформил «сговорную» запись о женитьбе на «девице» Гликерии Григорьевне, дочери стольника Г. И. Полибина. Невеста была богатой: в качестве приданого будущий тесть обязывался передать Ивану Бахметеву «платья… и алмазных вещей» на внушительную сумму — три тысячи рублей, да еще 10 тысяч (!) рублей на покупку деревень{597}. Являлся ли этот брак Ивана Ивановича единственным и сколько лет он продлился, установить к настоящему времени не удалось.

Благодаря сохранившемуся до наших дней архивному документу, содержащему запись устных показаний И. И. Бахметева от 23 декабря 1754 года о прохождении им государственной службы (в правовой терминологии XVII–XVIII веков такие записи назывались «сказками»), известно, что он был призван в армию в декабре 1703 года, явившись на смотр молодых дворян в село Преображенское — подмосковную резиденцию Петра I. Насколько возможно понять из «сказки» Ивана Ивановича, именно будущий император определил его рядовым в гвардии Семеновский полк{598}. И очень скоро солдат Иван Бахметев оказался в самом пекле Великой Северной войны.

Как полвека спустя повествовал Иван Иванович, «в 704-м году при оном полку [Семеновском] был при отаке и взятье и на штурме города Нарвы. В 705-м году в Литве, в Курляндии и при отаке, взятье города Нитавы [Митавы]. В 706-м году в Гродне в осаде, в 707-м году на Валыне [Волыни]. В 708-м году в Литве, где пожалован сержантом, и был в разных партиях[122]. В том же 708-м году в августе был на акцы[и] под Добрым. В том же 708-м году в сентябре на Левенгоп[т]ской батали[и][123], где дважды и ранен. И в том же году, по имянному… указу, пожалован в тот же полк прапорщиком»{599}.

Далее гвардии прапорщик Иван Бахметев принял участие в Полтавской битве, в осаде и взятии Выборга, в Прутском походе 1711 года. После выхода российской группировки из «прутского котла» И. И. Бахметев был произведен в подпоручики, а в 1712 году — в поручики.

В последующее пятилетие И. И. Бахметеву довелось вновь в рядах Семеновского полка ежегодно участвовать в боевых действиях. С 1714 года основная часть полка (в составе которой был и Иван Бахметев) стала регулярно направляться для несения боевой службы на галерах Балтийского флота (то есть по существу семеновцы оказались временно превращены в морскую пехоту). В частности, находясь на галере, Иван Иванович принял участие в морском сражении в Рилакс-фиорде у полуострова Гангут 27 июля 1714 года.

В сентябре 1717 года после двухлетней зарубежной кампании галерная флотилия возвратилась в Ревель, высадив гвардейцев на берег. 27 октября частично переформированные подразделения Семеновского полка двинулись на зимние квартиры в Псков{600}. Однако добраться до Пскова той осенью Ивану Бахметеву оказалось не суждено.

11 ноября состоявший при Петре I генерал-лейтенант князь В. В. Долгоруков направил командиру Семеновского полка князю П. М. Голицыну царский указ о его немедленном прибытии в Санкт-Петербург. Вместе с полковым командиром в новую столицу предписывалось командировать еще семерых офицеров-семеновцев, среди которых значился и «порутчик Иван Бахметев»{601}.

Внешне обычный вызов в Санкт-Петербург явился прологом к изрядным переменам в жизни упомянутых в письме гвардейцев. Для начала собранные гвардейцы (помимо семеновцев туда были направлены еще восемь офицеров Преображенского полка), по всей очевидности, образовали уже не раз упоминавшееся военно-судебное присутствие, перед которым предстал глава первой следственной канцелярии в истории России майор Семеновского полка князь М. И. Волконский, обвиненный в совершении преступлений против интересов службы. Однако, вызывая в столицу группу лично известных ему «от гвардии штап- и обор-афицеров», Петр I не собирался ограничиваться проведением судебного процесса над Михаилом Волконским.

Как уже отмечалось, в это время будущий император приступил к выработке проекта о реорганизации специализированных органов следствия, решив создать целостную систему канцелярий, нормативной основой для деятельности которых должен был стать особый типовой «Наказ».

По всей вероятности, в конце ноября — начале декабря 1717 года царь подготовил два ключевых документа: предварительную роспись следственного состава новых следственных канцелярий (с реестром подлежащих расследованию резонансных уголовных дел){602} и черновой проект того самого типового «Наказа» их руководителям{603}. Объявление об учреждении новых семи канцелярий, вскоре названных царем «майорскими», и обнародование «Наказа» состоялось в Санкт-Петербурге 9 декабря 1717 года — в день описанной выше публичной казни Михаила Волконского.