Тени Чернобыля - Дядищев Александр

Потом меня несли и лили в сжатые зубы коньяк, потом грели у костра, а я все никак не мог сбросить охватившее меня оцепенение.

А через какое-то время под мою неподвижную руку подсунулось что-то мягкое и пушистое. Пальцы немедленно расслабились и я почувствовал, как вдоль предплечья побежало легкое покалывающее тепло. Острые зубы бережно укусили меня за ладонь. Я скосил глаза.

Белая лиса смотрела на меня выжидательно, словно врач проверяющий действие введенного лекарства. Вся рука уже просто горела адским огнем. Я слабо застонал и шевельнулся.

– Смотри-ка, действует! – удовлетворенно сказал Караул.

Лиса как кошка потерлась о мою ногу.

– А енотом ты мне нравилась больше, – сказал я на прощание белому зверю, перед тем погрузится в спасительный сон. И в этот раз мне не снилось ничего.

Не знаю сколько прошло времени. Я спал, потом открывал глаза, к моему рту подносили какую-то еду, я жевал ее и снова проваливался в глубокое забытье. Только однажды, встав по нужде, немного осмотрелся, прежде, чем снова завалиться спать.

Моя постель располагалась в ямке, окруженной десятком деревьев. Вся она была завалена желтым листом и мне было тепло в этом сухом и мягком золоте. Иногда перед моими глазами проплывали знакомые лица, но мне не о чем было с ними говорить и я вновь проваливался в сон.

Часто появлялся белый енот и мы долго с ним о чем-то говорили, но потом я понимал, что это был только сон, просыпался и вновь видел все того же енота. Вскоре я вообще перестал понимать когда сплю, а когда – бодрствую.

Но однажды я проснулся и понял, что больше спать мне не хочется. Было абсолютно светло. Рядом с моей «спальней» обнаружился чуть тлеющий костерок и я переместился поближе к его ласкающему теплу. Огромные кучи желто-красных листьев прекрасно заменяли кресло и я развалился в этом кресле, медленно приходя в себя и понимая, что больше мое недавнее прошлое меня не тревожит.

Рядом нашлись сигареты и я бездумно курил и пил чай из стоящего в углях котелка. А потом рядом со мной опустился на землю Караул.

– Ну что, очухался? – спросил он, заботливо заглядывая мне в глаза.

– Ага, – ответил я расслабленно. – Ты хоть расскажи мне, что в мире происходит? Чем все закончилось?

– Не все, но многое действительно закончилось, – добродушно сказал Караул. – Зона значительно уменьшилась в размерах, и, хотя и не вернулась к первоначальным границам, все же стабилизировалась. Границы же второй Зоны сокращаются с каждым днем. Есть, конечно, опасность, еще одного выхода, но она незначительна.

– Мне пора возвращаться к людям, – сказал я неожиданно для себя самого. – Я, конечно, сталкер и без Зоны уже не могу, но мой дом там, в обычной жизни.

– Никто тебя и не удерживает, – просто сказал Караул. – Ты можешь уйти в любой момент. Тем более, что твой городишко больше не в Зоне. Там сейчас, конечно, куча ученых, исследовательские работы полным ходом идут, но местных жителей пропускают и даже помогают с восстановлением хозяйства.

Мы еще долго говорили о разном, но мысль о возвращении меня больше не отпускала.

Я ушел этим же вечером.

Пришлось пробираться по ночной Зоне, но теперь мне было гораздо проще. Я просто чувствовал куда идти не стоит и за несколько ночных часов сумел выбраться к окраинам своего городка.

В сером предутреннем полумраке я шел по знакомым улицам к своему дому, а откуда-то из центра доносились шум работающих двигателей и рокот вертолетных винтов.

Мне оставалось идти не более двух кварталов, мне даже показалось, что я вижу свой дом, почему-то освещенный, словно там горела лампа на веранде, когда дорогу мне преградили пять темных силуэтов и невежливо попросили подарить им кошелек или что-нибудь из хабара.

Мне стало смешно.

Мне стало интересно.

Внутри было пусто, я отстраненно оценивал ситуацию, понимая, что могу отправить всю эту банду к праотцам раньше, чем они вообще поймут, что происходит. Надо просто отпустить это холодное любопытство на волю. Только немедленный самопдрыв на мощной гранате мог спасти их от моих рук.

Я решил, что не буду драться с этими несчастными последствиями недавней катастрофы и честно им сказал, что у меня ничего нет.

– Ну тогда ты подохнешь, сука! – сказал один из них, самый низкорослый, и в руке его заблестел нож.

Впрочем, лезвие было так себе и я даже растрогался, видя, как парень верит в силу этого кусочка железа.

А потом рядом с ними появился еще один силуэт. Ни произнеся ни звука, вновь прибывший положил широкую ладонь на лицо человека с ножом и толкнул его так, что полетел горе-грабитель спиной вперед в ближайшую канаву, где и принялся шумно плескаться и сыпать проклятиями.

– Ну? – низким грубым голосом спросил Рвач у остальных.

Грабители бросились бежать с той скоростью, которую только смогли развить.

– Мы ждали тебя, Клык, – мягко сказал Рвач и сделал приглашающий жест рукой.

Я молча двинулся вперед, старый «должник» пристроился рядом.

– А ведь набрехал полковник, – сказал он вдруг нейтральным голосом. – Не было у нас никакого отравляющего вещества в крови. Говорят, что-то там случилось с ним. Свезли парня в госпиталь и всю эту дурацкую операцию с отловом сталкеров немедленно свернули.

Я улыбнулся, но промолчал.

– Мы все видели, – с трудом выговаривая слова снова сказал Рвач. – Как ты в одиночку всех этих уродов… Хотели помочь, да пройти через аномалию не смогли…

– Брось, Рвач, – сказал я ему наконец. – Все закончилось, Зона пошла на убыль – это единственное, что имеет значение.

– Да, конечно, – торопливо согласился он. – Клан поставлен в известность. «Долг» – в долгу перед тобой. Так решил клан.

Я снова улыбнулся и потянул рукой знакомую калитку.

Мой дом стоял целый, словно и не трудилась над ним Зона. Правда свежее дерево на стенах говорило о том, что недавно строение активно ремонтировалось.

Под лампой на веранде, возле грубого низкого столика, сидели Сток и Дзот. Они азартно шлепали картами по деревянной поверхности и я остановился, пораженный впечатлением какого-то повтора, словно я уже видел эту сцену, словно просто отмотали назад старый пленочный фильм.

Но это быстро прошло. Ведь я вернулся домой.

Часть четвертая.

…Прошло полгода…

Исход

Есть странное таинство в предзакатном молчании природы. Время, когда вечное царство дневного монарха уже не кажется таким абсолютным, когда первые сомнения крадутся в души даже самых отважных, когда многое кажется возможным, а иное – ранее сомнительное – несомненным.

За час до захода солнца из черного леса, окруженного, словно преступник, несколькими рядами колючей проволоки, выбралась маленькая человекоподобная фигурка и, скользнув сквозь случайную прореху в многослойном пироге защитного периметра, двинулась по дороге к ближайшему приграничному городу.

Нечто, только похожее на человека, должно было вступить в контакт с определенными людьми. Груз, который странное создание несло в складках длинного плаща, мог бы стать звездной добычей для любого мародера, но кто позарится на жалкое чучело, похожее на инвалида в грязных лохмотьях?

Еще несколько таких же существ терпеливо ждали своего часа у тайников самых известных, в сталкерской среде, кланов.

Во всех случаях предметом переговоров должна была стать жизнь человека. Во всех трех случаях безнаказанность должна была притупить все остальные чувства, а жадность – заглушить инстинкт самосохранения.

Солнце, предчувствуя неизбежное, хмуро косилось вниз багровым глазом и долго не хотело уходить на заслуженный отдых, упиралось раскаленным краем в горизонт, но, прижатое бесжалостным временем, сперва сплющилось в широкий овал, а потом обреченно рухнуло в пушистую звездную постель.

Человек, живущий на окраине маленького городка, бросил последний взгляд на красные полосы пригоризонтных облаков и отправился спать, в полной уверенности, что все самое плохое в его жизни давно позади.