АЛЕКСАНДР - Михаил Ланцов

Италия пребывала в состоянии некоторой эйфории. После взятия Рима в июле прошлого 1865 года, Гарибальди не только добился снятия отлучения с себя, но и сумел с Папой Римским договориться. Несколько рыцарей ордена Красной звезды, присланные на время в помощь Джузеппе, повторили с бедным Джованни Марией графом Мастай де Ферретти, то есть папой Пием IX, тоже, что они проворачивали с польской шляхтой. В частности, его задержали, заключили в небольшой отдаленный замок, и целый месяц содержали в очень любопытном режиме. Два-три дня (чтобы какую-нибудь болезнь кожи не подхватил) в маленьком каменном мешке, без света и отхожего места. То есть, ему приходилось спать в собственных испражнениях. А для пущего шарма к нему регулярно подсыпали каких-нибудь травоядных насекомых, дабы никакого вреда они ему не причинили, но ситуацию усугубили до крайности. Причем кормили обильно. Прямо в том же каменном мешке.

Потом его оттуда доставали. Отмывали. И держали несколько дней в довольно роскошных апартаментах. Впрочем, довольно специфично. Специально нанятые проститутки в одежде монашек (во фрагментах этой одежды) занимались его развращением. Человек он был уже не молодой и совершенно безопасный для них, но это было и не важно. На фотографиях этих добровольных оргий, подобного было не видно. Дорогая еда, прекрасные апартаменты, голые красавицы, соблазняющие уже престарелого папу, который рассекал в одной набедренной повязке - все это фотографировалось. Он поначалу сопротивлялся, но, перспектива вновь оказаться в каменном мешке 'острых ощущений' его довольно быстро стала пугать буквально до ужаса. А тут не только глаз радовался красавицам, но и ощущения были предельно приятные - ласки нежных женских рук заставляли его буквально раствориться в них.

После небольшого релаксационного периода в несколько дней, понтифика посреди ночи хватали под ручки и прямо в ночной рубашке, сонного вновь бросали в каменный мешок с его собственными испражнениями.

К слову сказать, народу Гарибальди заявил, что Пий IX заболел в ходе полученных потрясений и лучшие врачи, занимаются его приведением в чувство. Он не лукавил. 'Лучшие врачи' действительно его 'лечили', то есть, вправляли мозги, сколачивая фоном такой компромат, что он даже чихнуть, без спроса, не решиться. Если, конечно, будет желать сохранить не только пост, но и благочестие в глазах общества. Джузеппе был изначально против такой обработки понтифика, но после решительного отказа, брошенного 'с ядом' в глаза ему лично, подумал о том, что предложение Александра не лишено смысла. В конце концов, лидер Италии не может быть отлученным от церкви. То есть, ему нужно или понтифика менять, либо добиваться снятия отлучения у того, что уже имелся и наложил это самое отлучение от церкви. Причем последний вариант был сильно предпочтительней, дабы злые языки чего дурного не болтали. Сам наложил - сам снял.

В общем, когда через два месяца, ночью Пия вновь схватили и поволокли в выгребную яму он заорал от ужаса так, что затряслись стекла в окнах. Поняв, что 'клиент спекся', медбратья доставили его на беседу в небольшую комнату с двумя людьми, имеющими располагающую к себе внешность, добрые глаза и маленькие рубиновые значки в виде пятиконечной звезды в левой петлице кителя. Понтифик внимательно выслушал озвученное предложение и с радостью на него пошел, так как 'продолжения банкета' он не желал самым решительным и бесповоротным образом. По большому счету Пий IX был готов согласиться на любое предложение, только бы не возвращаться в этот ад.

Поздней осенью 1865 года, после своего 'выздоровления', за которое он прилюдно поблагодарил Джузеппе, 'не скупившегося на врачей и лекарства', Пия IX выступил перед большим скоплением народа на площади Святого Петра. В этой речи он объявил о снятие отлучения с Гарибальди и о том, что безмерно счастлив от того, что Рим, наконец-то, воссоединился с Италией. И благословил весь итальянский народ на трудовой подвиг, дабы он смог возродить величие своих предков. Так же, понтификом были сказаны слова о том, что 'некоторые части древних земель Италии находиться под гнетом захватчиков и это его печалит'. Иными словами - благословил продолжение дело Гарибальди.

После чего (и это был обговорено) Джузеппе выделил ему в правление Ватикан - как независимое государство примерно в его границах 20 века, которые сложились исторически и были обусловлены крепостной стеной. То есть, формально Папа Римский остался независимым в собственном светском правлении, но де факто - попал жестко под контроль главы Итальянской республики. Так что никакого кризиса веры в Италии не произошло. Поэтому там активно проходила процедура централизации и унификации государственного управления, и наводился порядок в финансовых и административных вопросах.

С деньгами у Итальянской республики дела шли очень не важно, поэтому, после завершения всех пертурбаций, она смогла оставить только двадцать тысяч ополченцев в качестве регулярных войск. На их вооружение стояли преимущественно заряжаемые с дула винтовки и старые бронзовые пушки. Лишь гвардия Гарибальди была вооружена русскими винтовками образца 1858 года. Никакой серьезной силы эта армия не представляла, однако, боевой дух ее был исключительно высок, особенно после того, как Пий IX благословил дело объединения Италии. Боевой дух был, наверное, самый высокий из числа европейских армий.

Интереснее обстояли дела с Францией. После решительной победы Конфедерации в гражданской войне 1861-1862 в Северной Америке, в которой Франция выступила на стороне северян, оказывая им политическое и экономическое содействие (в отличие от истории, которую помнил Саша, где Франция поддержала южан), последовал новый крах. В 1862 году в рамках доктрины Монро объединенная армия КША, САСШ и Мексики под командованием русского принца выступила к месту высадки французских войск и предотвратила ее без боя. Производить десантирование с боем против превосходящих частей хорошо вооруженного противника французские войска были не готовы ни физически, ни морально. Эти два серьезных поражения привели к тому, что поддержка Наполеона III внутри Франции очень сильно упала. Фактически, его власть держалась на одном честном слове, так как не было не только военных и внешнеполитических побед, но и реформ, которые так жаждали в широких массах населения.

Помимо этого, весь 1865 год шло восстание берберов в Алжире, что оттягивало на себя все силы Третьей Империи. Но это не сильно помогало. К началу 1866 года французскими войсками были рассеяны или уничтожены все крупные соединения повстанцев. Однако, после того как в марте, прибыв лично в эти места, Наполеон III произнес совершенно невменяемую речь, которая никак не коррелировалась с действиями французов, восстание вспыхнуло с новой силой. Император был вынужден спешно удалиться, а ряд французских частей в течение весны были разбиты в пустыне. Конечно, арабы не имели возможности встречаться с намного лучше вооруженной французской армией в открытых боях, поэтому они ее терроризировали легкими набегами и портили источники воды. Все части отправленные вглубь Алжира погибли или понесли сопоставимые с уничтожением потери. Повстанцы закрепились в Атласских горах и без устали терроризировали колониальную администрацию. Только за 1865 год, в боях с повстанцами, Наполеон III потерял больше тридцати тысяч солдат и офицеров убитыми, умершими в походах или просто пропавшими. Огромные потери! И это не считая очень большого числа раненых и заболевших. Конечно, арабам тоже досталось, потому как озверевшие от такого сопротивления 'лягушатники' убивали всякого, кого подозревали в помощи повстанцам. Это привело к очень серьезным жертвам не только у восставших, но и среди мирного населения. Сложно оценивать потери арабов, но за триста тысяч убитых и раненых они перевалили совершенно точно. Впрочем, это только подогревало и озлобляло их.

Императору пришлось совершенно сосредоточиться на делах Алжира, чтобы его не потерять, не отвлекаясь на разборки в центральной Европе. При этом его силы были сильно ограничены, так как приходилось держать в самой метрополии некоторые регулярные части, дабы не оголять границы и оберегать столицу от восстаний. Из-за чего, все операции в Алжире проводились силами оперативно формирующихся частей, на что уходило очень много ресурсов. При этом следует отметить, что табакерочные винтовки поступали на вооружение формирующихся частей в незначительном количестве из-за их острой нехватки, то есть, приходилось вооружать эти, в сущности, ополчения, старыми винтовками Минье, заряжаемыми с дула. Дошло до того, что были размещены заказы на эти уже решительно устаревшие стрелковые 'девайсы' в ряде частных компаний, так как они выходили дешевле и быстрее. И это только винтовки. Фактически, вся Франция работала на эту войну, выводя с трудом государственный бюджет в ноль. Конечно, частные коммерческие предприятия неплохо на ней зарабатывали, но, только они. Франция была не готова ввязывать в какие-либо военные операции в Европе. И когда она станет к этому способна, не имелось возможности даже предположить. Обострение приобрело такую силу, что во французской печати открыто стали призывать к полному геноциду коренного населения Алжира, которое никак не может принять 'цивилизацию', сопротивляясь ей всемерно. Эта мысль была довольно популярна как в среде народа, так и в среде государственной элиты.