Веледар (СИ) - "Bastard92"

Вель бросился к ней, хватая за руки, лишь мельком замечая, что колдовская дрянь на дне ямы не горит уже, и вообще, как новенькая, будто не ее только что пламенем жгли.

Со всех ног подлетел Дмитрий, бухнулся коленями в раскисшую от дождя грязь, завращал глазами.

— Умерла?!

— Нет, — рыкнул Вель, поднимая Селену на руки и спеша к лошадям. — Я же не умер. Коня отвяжи моего, быстро!

Бугровщик, оскальзываясь в грязи, кинулся приказ исполнять, запутался пальцами в привязи, заскулил жалобно, но наемник грубо отпихнул его плечом и просто рубанул топориком по стволу дерева, отсекая поводья, при этом легко удерживая бесчувственную ведьму одной рукой.

Не глядя, поставил ногу в стремя и взлетел в седло, прижал Селену к груди, поддал в лошадиные бока. Вороной конь заржал возмущенно, но тут же сорвался с места в галоп, ведомый наездником вправо, на тропу.

— Куда ты?! — заорал бугровщик вслед, но Вель его уже не слышал, несся вперед, бедрами сжимая конские ребра, а руками прижимая к груди хрупкое тело Селены. Он даже не знал, дышит ли она еще, но был уверен, что ведьма жива, иначе и он бы уже на тот свет отправился, связанный с ней кровавыми узами.

Деревья мелькали мимо, сливаясь в сплошную бурую ленту. По лицу иногда хлестали ветки, но наемник не обращал на это внимания, гнал коня вперед, лупил пятками…

Дмитрий сказал, что дорога эта к селу ведет, а где село — там и река, которая сейчас была нужна наемнику сильнее, чем что угодно другое в этой жизни.

Он под страхом смерти не смог бы сказать, сколько точно прошло времени, но проклятый лес закончился, резко обрываясь гречишным полем, и Вель вырвался прямо в темноту. День закончился так же резко, как проклятый лес, уступил место ночи. Времени удивляться не было.

Впереди, где-то на грани зрения мелькнула серебристая в свете луны лента реки, и наемник тут же направил своего скакуна в ту сторону, молясь, чтобы только не померещилось, ведь от этого края чего угодно ожидать можно…

Не померещилось. Вель соскочил с коня еще до того, как тот полностью остановился, чуть не подскользнулся на влажной глине речного берега, но устоял и тут же ринулся прямо в воду, заходя все дальше, глубже, чувствуя, как намокшая одежда тяжестью облепляет тело.

Когда водная гладь перечеркнула ему живот, он остановился и бережно погрузил тело ведьмы в быстрое течение, только лицо оставил на поверхности. Зашептал быстро, бессвязно:

— Селена, давай, очнись. Я принес тебя к реке, вот тебе бегущая вода. Но я не умею дальше. Что вы, ведьмы, там шепчете, чтобы очиститься? Ты сама должна, давай, давай же!

Она не отвечала, не приходила в себя, а лицо бледное было, что та луна, которая висела в небе, серебря речную гладь. Вель пошел еще глубже в воду, бережно поддерживая ее, уговаривая, умоляя…

Тщетно.

А потом за спиной послышалось лошадиное ржание, громкий всплеск воды, и вот бок о бок с Велем уже стоит бугровщик. Ростом он был ниже, а потому вода доходила ему до груди, и он покачивался, борясь с течением, но стоял и… бормотал что-то:

— Дозволь, водица, тобою умыться. Душой набело, начисто телом…

Вель уставился на Митю, ни глазам, ни ушам своим не веря, а тот все повторял и повторял слова, так похожие на ведьмовской заговор…

И Селена ожила, встрепенулась в руках наемника, вцепляясь пальцами в его мокрую рубаху, в плечи, оставляя синяки.

— Тише-тише.., — зашептал он, прижимая ее крепче к груди и направляясь к берегу. Бугровщик молча брел сзади, тяжело дыша.

Они вывалились из реки втроем. Селена вновь потеряла сознание, но дыхание ее теперь было ровным и глубоким. Вель держал ее на руках и сверлил взглядом Дмитрия, который повалился на землю, все еще тщась отдышаться.

— Ты что это? — начал наемник, но бугровщик тут же мотнул головой.

— Я не колдун, — выдохнул он сквозь зубы. — Я просто слова знаю…

— Откуда?!

— Я… ну, это… Подслушал просто. Пока Селена в бане мылась. Вот… Но помогло же?

— Помогло, — голос Веля не сулил Мите ничего хорошего.

— Если бить будешь, то не по лицу, ладно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Бить буду, — кивнул наемник. — Но потом. Сперва до села добраться надо.

Запах дыма четко подсказывал Велю, в каком направлении людское жилье находилось, и он легко отыскал дорогу, несмотря на темноту.

И несмотря на запрет ведьмы соваться туда.

(1) Разрыв-трава — растение, получившее свое название за взрывающийся от прикосновения плод. Плод представляет собой коробочку, состоящую из пяти створок. Когда плод спелый, створки от прикосновения резко сворачиваются спиралью, довольно далеко разбрасывая семена.

(2) Заговор, как и всегда, сочинен автором. Но автор вдохновлялся песней «Огонь» группы «Мельница».

Комментарий к Глава 19.

Прошу прощения за задержку. Проболела все выходные и писала весь вечер понедельника до последнего издыхания. Надеюсь, не зря=)

Уважаемые читатели, буду очень благодарна за сообщения об ошибках, ибо мои глаза уже в кучу.

Всем добра и вкусного чая.

========== Глава 20. ==========

Меня разбудил какой-то глухой, монотонный звук, смутно знакомый, но все равно до конца мною не узнанный. Пришлось открыть глаза.

Некоторое время я разглядывала потолочную балку из гладко отесанного светлого дерева, украшенную какой-то замысловатой росписью, с торчащим в ней крюком для зыбки. Потом до меня дошло, что со звуками все в порядке, просто мне уши заложило. Впрочем, были проблемы и посерьезнее, например, жуткая тошнота и слабость в теле, так что двигаться я не спешила. Вместо этого судорожно принялась соображать, где я и как сюда попала.

Мы же в лесу были… А теперь в доме каком-то. Получается, мне удалось ту магию разрушить? А где тогда Вель с Дмитрием? Нет, оглядеться все-таки придется.

Я медленно, борясь с тошнотой, повернула голову на бок. Взгляду моему предстала светлая горница с большой печью, а у печи — женщина в годах, толкущая что-то в деревянной ступке. Так вот что это за звук…

На лавке у входа сидел Вель. Дремал, свесив голову и привалившись плечом к стенке. Будто почувствовав мой взгляд, вздрогнул, просыпаясь, заморгал часто и тут же кинулся ко мне.

— Очнулась, — его глаза быстро забегали по моему лицу, будто отыскивая что-то.

— Где я? — слова давались нелегко, наждаком драли пересохшее горло.

— В доме у местной знахарки.

— Ты еще ответь, что на лавке, — проворчала я и попыталась сесть. — Что за место? Не должно же быть жилья на нашем пути.

— Тебе нельзя вставать, ты слаба еще слишком, — руки наемника мягко, но настойчиво уложили меня обратно.

— Ты на вопрос ответь, а кудахтать надо мной потом будешь. Где мы?

Вель обернулся на женщину, а та улыбнулась ему ласково и приятным, грудным голосом молвила:

— Пойду, воды принесу. А вы пока поговорите, — и исчезла за дверью.

Я вдруг заметила, что под глазами наемника залегли глубокие тени, а белки покрыты мелкой, кровавой сеткой.

— Ты когда спал последний раз? — я протянула руку, погладила впалую щеку.

— Да вон, на лавке немного вздремнул, — отмахнулся он, перехватил мою ладонь, прижался губами. — Как я спать могу, когда ты… такая.

— Какая?

— Полумертвая. Дмитрий тебя поцелуем будить порывался, да зубы ему дороги, оказывается.

— Так что случилось? Там, в лесу…

— Ну… Ты колдовала, и дрянь та дымиться начала, загорелась даже. Но потом ты в обморок хлопнулась, и она снова целехонька. Я тебя схватил и к реке…

— А как же ты из круга выбрался?

Вель вздохнул, виновато отвел глаза, забормотал оправдания:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я думал, что все уже… Ты и не дышала даже толком, что мне делать было? Я про воду текущую сообразил. А там и Митька меня нагнал, слова нужные сказал…

— То есть, — медленно протянула я. — Мы сейчас в том самом селе, куда я ни при каких условиях попадать не хотела?

— Ага…