Проект "Плеяда" - Андрей Каминский

Раздался дребезжащий смешок. Что-то шевельнулось за колбами — Наташа поняла, что это венчик седых волос. Что-то она должна была вспомнить, что-то очень важное.

— В статусе умершего есть свои плюсы, — продолжал ее собеседник, — это и заставляет человека больше задуматься о смерти. Раньше я считал поповским вздором любые разговоры про загробную жизнь, однако пообщавшись со здешними товарищами — особенно с товарищем Сагаевым, я изменил свое мнение. Легенда о Мечите прелюбопытна и, если отбросить от нее все наносное, вычленить рациональное зерно…

Собеседник Наташи продолжал что-то бубнить, но она уже не слушала его, пытаясь, сосредоточится на воспоминаниях. Где-то она уже видела этого человека, причем ровно такой же портрет. Где-то что-то слышала именно в связи с обезьянами.

— Я вижу, вы заскучали, моя дорогая, — ставший громким голос вернул Наташу к действительности, — это не беда. Думаю, больше нам с вами скучать не придется. Мы ведь коллеги, моя дорогая Натали, и думается вам будет небезынтересно принять участие в грандиозном эксперименте, который я провожу уже двадцать лет. Принять участие не на десятых ролях, как раньше, даже не зная толком, ради чего вы стараетесь, но в полной мере осознав всю важность и ответственность нашей работы. Я уверен, мы сработаемся.

Седой венчик покачнулся и поднялся вверх — тот, кто сидел за колбами встал и шагнул вперед. Истошный крик вырвался из уст Наташи, ибо она вспомнила, кем был человек с портрета. Илья Иванов, гениальный российский и советский ученый, мастер искусственного оплодотворения, выступивший в свое время со смелой, граничащей с безумием идеей, о скрещивании человека с человекообразными обезьянами. Наташа помнила, как ей рассказывали о нем на медицинских курсах, добавляя при этом, что к величайшему сожалению великий советский ученый скончался в 1931 году в Казахстане от кровоизлияния в мозг.

Но теперь она видела, что это была очередная ложь. Неясно как, но Илья Иванов сумел обмануть смерть, одновременно блестяще доказав свою гипотезу. Наташа это понимала с необыкновенной ясностью, глядя на выходящее из-за стола голое существо поросшее седоватой шерстью, с лицом, причудливо сочетавшее человечьи и звериные черты. Тонкие губы раздвинулись, обнажая крепкие зубы и из пасти уродливой твари послышалось уханье, на которое отозвался многоголосый хор запертых в клетках обезьян. Но при этом серо-голубые глаза смотрели все так же строго, как и с портрета Ильи Иванова, русского Франкенштейна сотворившего свое чудовище из самого себя.

Часть третья: Лесные бродяги

С тихим шелестом раздвинулись ветви рододендронового куста и по дну неглубокого оврага, пригнувшись, пробежал невысокий человек в забрызганной грязью советской форме. Ухватившись за стебли китайского лимонника оплетающего, он вскарабкался наверх, сбросил с плеча винтовку и упал в густую траву. Желто-карие глаза внимательно оглядывали пройденный им путь.

Ждать пришлось недолго — из кустов с криком взлетел широкорот, блистая на солнце темно-зеленым оперением, и одновременно на дно оврага бесшумно спрыгнул высокий широкоплечий мужчина одетый в форму британских коммандос. Оглядываясь назад, напряженно вслушиваясь в лесные шорохи, он двинулся вперед. Лицо засевшего в засаде осветилось довольной ухмылкой, он навел ствол на шедшего по дну оврага человека, но тут же поморщился — высокая трава могла помешать удачному выстрелу. Тогда, уже не скрываясь, стрелок встал в полный рост. Лицо идущего в овраге окаменело, его рука дернулась к поясу с кобурой, но зависла в воздухе — он понял что не успевает. Человек на обрыве осклабился и сплюнул, поднимая ружье. Несколько дней его, вместе с товарищами преследовали как бешеных собак и вожаком этой гончей своры был тот, кто стоял сейчас под прицелом в овраге. Сегодня они весь день выслеживали друг друга — обманывая, обходя, устраивая засады. Стрелок на обрыве не торопился стрелять, наслаждаясь бессильной злобой на лице врага.

Раздался выстрел, но человек в овраге оставался стоять на месте, на его лице отражалось искреннее удивление. Тому же, кто целился в него из берданки пришлось гораздо хуже — с аккуратной дыркой во лбу он медленно опускался на землю.

Боец обернулся — из чащи невысоких лиственниц поднимался монгольский дуб с широкими ветвями, где казалось и вовсе негде спрятаться человеку. Тем не менее, сейчас оттуда спускалась молодая женщина в серой, обтягивающей одежде. В одной руке она держала еще дымящийся пистолет-карабин системы «Маузер». Спустившись на землю, она спрыгнула в овраг и подошла к спасенному ей человеку.

— Ну, что пан Свицкий, — усмехнулась девушка, — я же говорила, что мы управимся с этим делом еще до темноты, — она указала рукой на клонящееся к закату алое солнце.

На дне оврага горел костер, над которым, на импровизированном вертеле из древесных прутьев поворачивался убитый еще днем заяц. У костра сидело двое — высокий мужчина в форме коммандос и молодая женщина с раскосыми синими глазами.

— В общем, именно так и обстоят сегодня дела, — говорила Илта, поворачивая над костром капающую жиром дичину, — сейчас мне просто позарез нужен человек, знающий те места, а еще лучше — несколько таких людей. Ты же сам бежал из Бамлага, ты знаешь Сынныр и теперь мне нужна твоя помощь, Василь.

Сидящий у костра человек неопределенно пожал плечами и протянул руки к костру — ночи здесь даже летом были холодны.

— Не знаю, насколько я могу быть тебе полезен, — сказал он, — Сынныр большой. Да, иные зэки болтали, что в горах строится некий сверхсекретный объект. Говорили еще, что тех, кого отправляли на тот объект так и сгинули, но мало ли чего болтают. Кто-то из зеков говорил, что в сороковом Мировая Революция начнется, что и им верить теперь?

— Ну, уж в Центр точно можно верить, — усмехнулась Илта, — проект «Плеяда» существует, черт бы его побрал! Кто-то из тех кто им заведует, увел у меня из под носа девчонку, и пусть Эмма-о, будет мне порукой — я не успокоюсь пока не отплачу им сполна!

Василь Свицкий иронически покосился на взволновавшуюся девушку, хмыкнул, но промолчал, начав снимать с вертела куски мяса.

— У меня мало времени и еще меньше людей, — продолжала Илта, — сам понимаешь, дело секретное. Ты знаешь те места, я — нет. Мы с тобой неплохо работали раньше, да и сейчас хорошо получилось. Квантунская армия гарантирует щедрое вознаграждение каждому, кто окажет мне помощь. Деньгами, протекцией, можем оплатить билет до Одессы, а там уже до твоего Львова рукой подать.

— Прекрати, — поморщился Свицкий, — это пошло, в конце концов! Я бы помог тебе и без этих подачек, хотя бы потому, что ты не первый раз спасла мне жизнь. Если бы это зависело от меня, я бы уже сегодня пошел с тобой. Но, как ты знаешь, я человек подневольный.