Генерал-майор - Андрей Анатольевич Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девчонки… Христя и Степанида. Интересно, сколько им сейчас лет? Ну, тогда было примерно лет по шестнадцать, прибавить двенадцать, получается – двадцать восемь. Вполне зрелые женщины, почти пожилые уже по местным меркам. Хоть бы помещик их не успел продать… Ладно, в Автово – завтра. Не тащиться же сей момент, по ночи…
– Приехали, барин! – Извозчик осадил лошадей у знакомого особняка с портиком. – Сорок копеек с вас.
– Получи, милейший, ага… Ну, прощевай.
– И вам доброй ночи, господин!
Пока Денис Васильевич размышлял, удобно устроившись на мягком сиденье пролетки, другая коляска – с поднятым зеленым верхом – притормозила у самого тротуара и медленно покатила рядом со старым фонарщиком, кутающимся в старый плащ.
– Эй, любезный! – крикнул громила-кучер, мужик-бородач в угловатой меховой шапке, похожей на уланский кивер. – К Михайловскому как попасть?
– К Михайловскому? – повернув голову, отозвался старик. – Так вам, верно, лучше тут и свернуть… Прямо пока, а там спросите.
– Так, может, покажете, любезный? – Из коляски высунулся модно одетый мужчина с окладистой пегой бородою. Судя по бороде и голосу, уж не юноша, однако же одетый в щегольские светлые панталоны с пуговицами, гарусный ярко-синий жилет, видный из-под распахнутого пальто, и желтый шелковый галстук. – Потом я сойду, а кучер вас сюда же доставит… Ну или домой… Вы далеко живете-то?
Обращение на «вы», как видно, фонарщику понравилось… Видно, хороший человек этот модник, не чванливый, не фанфаронистый. Ишь ты, к простолюдину – и на «вы»! Хорошему-то человеку почему бы и не помочь? Тем более до самого дома обещают довезти… А пешком-то, честно говоря, далече, аж к лавре… Далековато пешком-то…
– Ну, коли довезете…
– Еще и заплатим! Немного, но полтину у всяко… – Франт с готовностью вытащил кошель. – Вас как зовут-то?
– Мефодий… Мефодий Кузьмич…
– Ну, садитесь, Мефодий Кузьмич… Вот прямо в коляску давайте…
Фонарщик забрался в пролетку, уселся, бросил кучеру:
– Прямо пока езжай. А как повернуть – скажу.
Поехали. Покатили неспешно, но вместе с тем и не очень-то медленно. Впрочем, похоже, пассажир не особо-то и спешил. Едва отъехали, сразу беседу затеял:
– А с вами из кабачка случайно не мой друг выходил? Не Денис ли Васильевич?
– Ой! – спохватился старик. – А мы ведь так с ним и не познакомились! Как-то представится, я и позабыл. Он все про старину расспрашивал… Журналист, газетчик!
– Ну да, ну да… Вот и мы из газеты. Тоже хотим знать…. И что вы дружку нашему рассказали, интересно?
– Да он все про вдовицу Моренгейм спрашивал, про слуг ее… Ну, дом у нее здесь, на Невском…
Так и ехали, катили… А потом, уже как сворачивали, сверкнул вдруг в руке модника узкий стальной стилет. Мефодий Кузьмич и сообразить ничего не успел… как уже умер! Умелый вышел удар…
– К Неве гони… – сделав свое черное дело, быстро распорядился убийца. – Там безлюдно сейчас, выкинем… И завтра, засветло еще, будь готов. В Автово поедем.
– Да мне все одно, хозяин. – Подгоняя коней, кучер гулко расхохотался. – В Автово так в Автово…
* * *
Денис Васильевич проснулся на следующий день не шибко-то рано, часов в девять. По питерским-то меркам – в самый раз. За окнами как раз только еще начинало светать. Встав, гусар глянул на улицу – все то же серое небо, серый снег, серые дома. Да и люди такие же серые: оброчники, приказчики, мастеровые… Грузчики, докеры, матросы, этих – во множестве: петербургский порт по обороту – первый в империи!
Наскоро перекусив яичницей с английским беконом, Давыдов оделся потеплее и спустился вниз, выбирая подходящего для сельских дорог извозчика. На ищущий взгляд его тут же отозвались сразу двое – «лихач» на тонких колесах и оброчный «ванька» на санях. Сани, конечно, были бы лучшим вариантом, однако Денис намеревался получить по пути кое-какие сведения – нужен был истинно петербургский извозчик. Франтоватый «лихач» как раз бы и подошел… если бы не колеса! Но, с другой стороны, все-таки пара лошадей, не одна кляча, как, вон, у оброчного…
– Куда везти, вашество? – с презрением глянув на «ваньку», «лихач» улыбнулся во все зубы. – Домчу с ветерком! И не задорого.
– В Автово доедешь ли? – решился наконец Денис.
– Пфф! – показав всем своим видом, что это раз плюнуть, извозчик тотчас же уточнил: – А куда там?
– В смысле? – удивился гусар. – Говорю же, в Автово.
– Ну, деревень там много, барин. Нипрола, Валлакюля, Емельяновка… Иль вам, господин хороший, на завод?
– Там и завод уже есть?! – хохотнул Дэн. – Только не говори, что Кировский.
– Не-е, не такой… – возница покачал головою. – Чугунка там. Ну, чугунолитейный. Давно-о еще из Кронштадта перевели. Так куда везти, барин?
– А вот это мы с тобой по пути и решим. – Забравшись в коляску, Давыдов махнул рукой. – Трогай! Хотя нет, постой… Ты ко мне-то можешь сесть? Чтоб говорить удобней.
– Как скажете, барин! Это мы запросто. Вожже-ей хватит.
Кучер тотчас же пересел к седоку на широкое заднее сиденье и, схватив вожжи, подогнал лошадей:
– Н-но!
Ехали резво, то и дело обгоняя тяжелые возы, крытые рогожей.
– В порт чегой-то везут, – подогнав лошадок, кивнул извозчик. Не старый – ровесник Дениса, с истинно петербургским бледным лицом, обрамленным сивой бородкою, он, похоже, много чего знал, да и поболтать любил, этого не отнимешь. Звали его Кондратий, по положению – из санкт-петербургских мещан, не какой-нибудь сиволапый оброчник!
– Говорят, Автовым-то недавно селенье прозвали, – начал было Денис. – После наводнения. Как государь приехал, мужик один местный перечислял, у кого что пропало. А говорил смешно: у афтова, типа – «у этого» – то, у афтова се… Так и прозвали деревню.
– Про потоп не знаю, не слыхал, – задумался Кондратий. – А только вот, ей-богу, названье это давнее! Вы, я вижу, из Москвы, барин?
Давыдов удивился:
– С чего это ты вдруг так решил, братец?
– Да так, – уклончиво отозвался извозчик. – Заметно… Так куда вам надо?
– Двенадцать лет назад двух девушек куда-то туда продали. – Денис Васильевич на этот раз не стал хитрить и кем-то там притворяться. – К кому – не ведаю. Может, ты, братец, подскажешь что? Отблагодарю, не сомневайся.
– А, пожалуй что, подскажу, – хлестнув лошадей, покивал Кондратий. – Только тут, барин, это… порассуждать надо.
– Ну так и рассуждай! – Гусар хохотнул и вытер выступившие на лбу капли пота. Слишком уж тепло нынче оделся, а день-то зачинался теплый. Оттепель. Как бы еще и не дождь! – Говори, говори, братец! А
