Сердцецветы для охотницы - Таня Свон

– Я видела, как они казнили ведьму.

– Давно? – Зоран выглядел таким же удивленным, как и Руслана.

О палачах слышали все, но в Хрустале охотники на ведьм никогда не появлялись. Не верилось, что колдунов в городе вовсе не было. Скорее, они просто хорошо прятали свой талант, а не пытались на нем нажиться. Или выжить благодаря ему. Как Уйка.

– Давно, – в опустившихся сумерках Уйка походила на печального призрака. – Я тогда только начала выходить из леса. Только стала понимать людскую речь. Меня кликали Юродивой. Никак не колдуньей. Потому и палачам до меня дела не было.

Смысл слов постепенно складывался в голове Русланы в странную, необычную картинку. Слова Уйки заставили охотницу по-новому взглянуть на колдунью. Без едкого раздражения, с которого началось знакомство. Без первородного страха перед неведомой силой, подвластной чародейке.

Теперь Руслана смотрела с изумлением напополам с жалостью, не веря, что поняла все верно. Но Уйка не увидела направленного на нее взгляда, не почувствовала, что слушатели ее переменились в лицах. Всхлипнув глухо, она продолжила:

– Она была плохим человеком. Воровала молоко у коров, и те после этого сильно хворали. Просила монеты, чтобы вылечить буренок от своего же зла. Она думала, что люди терпят. Но они просто ждали помощи.

Уйка запиналась, говорила торопливо и суетно. Будто убегала от воспоминаний, вылитых в слова.

– Помню, как ее поймали. Она кричала, грозилась проклясть всех, но только хуже делала. Помню… Один мужик ей сказал: «Пугаешь колдовством, ведьма? Так лучше заговори мой кулак, чтобы он тебя не бил».

Что было дальше, и так ясно. Уйка умолкла, задышала тяжело и часто.

– Ты никому раньше это не рассказывала? – хриплый, чуть дрожащий голос звучал так, будто Зоран молчал годами.

Уйка качнула головой, а потом уронила лицо в ладони и заплакала. Зоран замер. Как и любой суровый воин, он терялся, видя девичьи слезы. Он беспомощно обернулся на Руслану, но та, такая же взволнованная, лишь пожала плечами. Тогда Зоран по-медвежьи неловко заключил колдунью в успокаивающие объятья. Потрепал ее по плечу, подбадривающе обронил:

– Ну же. Все хорошо.

И на душе стало одновременно и светло, и больно. Хотела бы Руслана, чтобы точно так кто-то успокаивал и ее. Чтобы шептал уверенно: «Ты вернешься домой». Но просить о подобном – значило проявить слабость. А слабые охотники всегда проигрывают лесу. Так учил Моймир.

– Пойдем в город порознь. – Руслана закинула лук за спину и пошла к выходу из леса.

Зоран выпустил Уйку, и та качнулась, как снежинка на ветру. Колдунья, которая только-только успокоилась, вновь выглядела так, будто готовилась разрыдаться.

– Руслана, – он поймал ее за плечо, когда охотница проходила мимо. Ничего больше не сказал, лишь смотрел в глаза внимательным долгим взглядом.

Не верилось, что еще миг назад суровый ястреб клекотал соловьем, утешая.

– Уйка боится нас. Боится тени палачей, которая тянется за нами. Посмотри на нее.

И правда, Уйка пятилась от девушки и стража, будто это они были охотниками на ведьм. Будто не меха носила Руслана, а, как настоящий палач, ожерелье из зубов убитых колдунов да обручья с нанизанными на металл косточками.

– Ей все равно негде нас приютить, – уже тише добавила Руслана и в ответном взгляде Зорана прочла – он понял ее.

– Спасибо, что помогла Князю, – Зоран низко поклонился Уйке, и та перестала пятиться. Остановилась меж тонких берез, положила на их стволы бледные ладони, точно деревья давали ей опору и силу.

– Спасибо, что помогла выйти из леса. – Руслана затолкала подальше мысль – она и без колдуньи нашла бы дорогу – и тоже склонила голову. – Боле мы тебя не потревожим.

Напуганная, как лесной олень, потревоженный людьми, Уйка ничего не сказала на прощание.

Глава 9

Змей и молоко

Циркон распластался от леса к югу, где лег на холмистую местность. Дороги то тянулись вверх, то ручейком соскальзывали вниз. На окраине города, как и в Хрустале, дома стояли редко. Но если в родном городе такие места можно было пересечь довольно быстро, то Циркон казался мучительно длинным.

По пути им встретился всего один постоялый двор, но Зоран и Руслана прошли мимо, даже не замедлив шаг. Палачи не знали, как выглядят беглецы из Хрусталя, однако вряд ли поверят, что путница в компании дозорного забрела на окраины в поисках ночлега просто так.

– На въезде в город я видела заброшенную мельницу. – Руслана дыхнула горячим паром на околевшие пальцы. Зубы стучали от холода, который липкими пальцами забрался под кафтан.

– Нельзя. Там тоже искать могут.

Тащиться по чужой улице в незнакомом городе уже не оставалось сил. Что они ищут и на что рассчитывают? Стучаться в случайную избу и проситься на ночлег опасно. Вдруг палачи успели предупредить горожан и весть о «ведьме» и ее охраннике опередила Зорана и Руслану?

– А ведь Уйка так по лесам всю жизнь мыкается. – Руслана с тоской оглянулась на чужое окошко, светлячком промелькнувшее мимо. За тонкой слюдой виднелась растопленная печь. У стола собрались домочадцы.

В животе снова жалобно застонало. Голод грыз изнутри, а мороз – снаружи. Руслана и думать забыла о поисках Войко. Не околеть бы насмерть!

– Может, для нее это к лучшему, – ответил Зоран, когда они добрели до следующей околицы, за которую не собирались шагнуть.

– Лучше? – Руслана не поверила ушам. – Ты ведь слышал, что Уйка сказала. Она почти всю жизнь провела в лесу. Даже речи людской не знала! Юродивой бродяжкой побиралась на улицах! Разве это жизнь?

– Подумай, раз она даже говорить не умела, то попала в лес еще ребенком. Она бы не протянула в чаще одна. Ее кто-то учил ворожбе да выживанию.

Мимо прошел закутанный в тулуп мужик. Заметив одежду Зорана и меч на его поясе, незнакомец коротко поклонился и продолжил путь. Форма дозорных во всем княжестве была одинакова, но пользоваться положением Зорана, чтобы найти кров, было опасно, как ни глянь.

Руслана упрямо переставляла ноги, хотя сил на это уже почти не осталось. Она переоценила себя, когда решила, что годы охоты ее закалили. Прийти в лес за добычей, чтобы вечером вернуться в теплую избу, и пытаться выжить в чаще – несравнимые испытания.

– Присядь, – Зоран услужливо стряхнул подушку снега с пенька, что встретился им на пути.

Просить Руслану дважды не пришлось. Ноги гудели, перед глазами плыло не то от голода, не то из-за тающих на ресницах снежинок.

– Ты тоже, –