Греческие древности. Быт, право, государственность - Василий Васильевич Латышев

одиннадцати[61]; граждане всех 4 классов участвовали в народном собрании и суде. В военной службе пентакосиомедимны и всадники служили в кавалерии и тяжелой пехоте, зевгиты – исключительно в тяжелой пехоте, а феты, только в необходимых случаях призываемые к исполнению воинской повинности, – в легкой пехоте и в военном флоте. Обязанности навкрарий также были урегулированы соответственно новому делению на классы.

Организация государственного управления подверглась существенным изменениям. Высшим правительственным учреждением стал совет (βουλη) из 400 граждан первых 3 классов, ежегодно избиравшихся по 100 из каждой филы. О должностной деятельности совета в первые времена его существования мы не имеем вполне достоверных сведений. Впоследствии деятельность его была главным образом пробулевтическая, т. е. на его обязанности лежало предварительное обсуждение всех государственных дел, прежде чем они доходили до народного собрания; кроме того, ему принадлежало управление финансами, надзор за действиями чиновников, имевших в распоряжении денежные суммы, и политическое представительство в сношениях с другими народами.

Чтобы не дать слишком усилиться ни народному собранию, которое могло быть склонно к нововведениям, ни совету, который мог подчиняться желаниям народа, Солон сохранил рядом с новым советом и существовавший уже совет Ареопага. Он по-прежнему был чисто аристократическим учреждением и имел строго консервативный характер. Солон оставил в его руках суд по делам о предумышленных убийствах и увечьях, поджогах и отравлениях[62] и сделал его блюстителем неприкосновенности законов. Ареопаг имел право налагать штраф на должностных лиц, преступивших в чем-либо закон, и на всех вообще граждан за деяния, представлявшие нарушение общественного строя или общественной нравственности. Штрафные деньги он передавал казначеям богини на Акрополь, не сообщая им, с кого и за что они взысканы. Кроме того, по крайней мере в более поздние времена, Ареопаг наблюдал за тем, чтобы не вводились новшества в религию, нравы и обычаи, преследовал граждан за праздность, роскошь и безнравственность, за оскорбление родителей и пр., наблюдал за воспитанием юношества, за общественными зданиями и училищами и за целостность священных оливковых деревьев (moriai), масло которых раздавалось как приз на панафинейских состязаниях. Таким образом, его судебная власть имела чрезвычайно широкие пределы.

Совет и Ареопаг были высшими государственными учреждениями, на которых, по словам Плутарха (Сол. 19), Солон как на двух якорях утвердил государство.

Граждане всех классов, достигшие 20-летнего возраста и не лишенные прав, участвовали в народном собрании (εκκλησια), которое избирало должностных лиц (по жребию из кандидатов, намеченных филами), контролировало их действия, определяло бюджет и налоги и решало вопросы о войне и мире, государственных союзах и договорах после предварительного обсуждения их в совете. Таким образом, народное собрание было последней инстанцией для решения важнейших государственных вопросов и, следовательно, имело весьма значительную власть.

Солон предоставил гражданам всех классов известную судебную власть. Народный суд (ηλιαια) был высшею инстанцией для апелляции на приговоры должностных лиц (Плут. Сол. 18); но условия и обстоятельства этой апелляции неизвестны, равно как и самое число членов народного суда. Впоследствии, с развитием демократии, судебная власть народа все более расширялась, и в V веке получил уже окончательную организацию суд присяжных, которому стали подлежать почти все судебные дела.

Солону приписывается также как временная мера отмена состоявшихся до него определений о лишении гражданских прав и возвращение на родину изгнанников, за исключением приговоренных к изгнанию судом эфетов за убийство или стремление к тирании, а также принятие в число граждан изгнанников из других государств и переселенцев с целью упрочения нового законодательства и приобретения ему защитников против возможных уклонений от него со стороны аристократов, которые реформами Солона были лишены некоторых прав и преимуществ.

Кроме новой организации государственного устройства, несомненно принадлежащей Солону, приписывается ему целый свод законов религиозных и гражданских, относящихся к воспитанию, частной жизни и занятиям граждан (законы Драконта были им отменены, кроме относившихся к делам об убийствах); но в целом его законодательство до нас не дошло, так что определенно мы не можем сказать, принадлежат ли ему все законы, которые ему приписываются. Сверх того, с развитием государственной жизни многие из его законов подверглись различным изменениям и пополнениям, так что дошли до нас не в первоначальной, солоновской форме.

Законы Солона были написаны (употребительным в то время способом письма βουστροφηδον, в котором строки, шедшие слева направо и справа налево, чередовались между собою) на отдельных деревянных трехгранных призмах, вращавшихся на оси (αξοντες; κυρβεις назывались, вероятно, их копии, вырезанные на камне), и поставлены на Акрополе, откуда впоследствии Эфиальт перенес их на площадь в здание совета, а еще позднее они были перенесены в пританей. При бывших потом переписках законов Солона сохранялось деление на аксоны как на главы: первый αξων заключал в себе законы Драконта об убийствах (С. I. А. I, 61), 16-й – постановления о жертвах (Плут. Сол. 23).

Из нашего краткого обзора Солоновского устройства можно видеть, что оно представляло собою сочетание демократических и аристократических элементов, взаимно ограничивавших и уравновешивавших друг друга[63]. В последующее время демократические начала все более и более усиливались, в ущерб аристократическим, и в половине V в. достигли полного своего развития.

В некоторых поэтических произведениях своих, сохранившихся до наших времен, Солон высказывает свои политические взгляды, объяснения реформ и отношения к ним современников. О своем политическом устройстве он отзывается в следующих словах (Плут. Сол. 18): «Я дал народу столько силы, сколько нужно, не отняв у него достоинства, но и не прибавив его. Я подумал и о людях влиятельных и богатых, чтобы и они не испытали ничего неприличного. Я стал, заслонив могучим щитом тех и других, не давая ни одним неправедной победы». В другом стихотворении (Плут. Сол. 14) Солон влагает на уста одного из своих порицателей следующие слова, показывающие отношение к нему современников, не понимавших его высоких нравственных принципов: «Солон не был глубокомысленным человеком и мужем совета и сам не принял предложенного ему богом прекрасного дара[64]. Поймав много рыбы, он испугался и не вытащил сети, – у него не хватило ума и бодрости духа». Еще в одном отрывке Солон отвечает на такие порицания следующими словами: «Я нисколько не смущаюсь тем, что пощадил родную землю и не захватил тирании, которой запятнал бы и опозорил бы свою славу: я думаю, что моим настоящим образом действий более привлеку к себе сердца людей».

Тирания Писистратидов. Окончив дело законодательства, Солон убедился, что не мог всех удовлетворить своими преобразованиями; многие требовали изменений. Бедным казалось, что Солон оставил много прав аристократам, а последним – что он слишком усилил демос, а их собственные права ограничил и даже их самих подверг