Урусут - Дмитрий Рыков

В окрестностях реки Кондурча разбили укрепленный лагерь, вырыли окопы, поставили туры и чапары. Когда подошли все войска и их проверили с точки зрения походной и боевой готовности, гурген отдал приказ выстроить боевой порядок и двинуться на врага. Он сам лично стал приводить в боевой порядок свою армию, разделив ее, как обычно, на семь кулов.

Две огромные рати, наконец, расположились друг перед другом.

V

На виду вражеских толп Покоритель Мира спокойно обедал в своей ставке под зонтом на ковре на возвышении, позволявшем довольно хорошо обозревать окрестности предполагаемого сражения. Наблюдая, как всадники противника, куражась перед строем, бросают и ловят копья на скаку, он лишь улыбался. Как вам пригодится это умение в бою? Жонглеры на ходулях во время народных праздников кидают вверх острые кинжалы и выдыхают огонь – идите к ним в компанию, кызыки!

В центре стоял кул Тимура, но под непосредственным начальством мирзы Сулейманшаха. За ним находился второй кул эмира, командование над которым держал в своих руках мирза Мухаммед Султан, наконец, рядом с этим кулом гурген поставил несколько кошунов, находящихся в его личном распоряжении – они являлись резервом и находились сзади главного центрального корпуса.

На правом крыле готовился к бою кул под командой мирзы Миран-Шаха, в качестве канбула – флангового охранения – кул хаджи Сейф-ад-Дина. На левом крыле помещался кул под начальством мирзы Умар-Шейха, канбулом у него являлся кул Бердибека, однако с задачей быть охраной не только левого крыла, но и центра.

Вышел главный астролог и по обычаю бросил в сторону врага горсть песку, предсказывая победу.

Постепенно по рядам растекся воинский клич «Дар И Гар!» – «Получи и умри!». Со стороны Тохтамыша раздался режущий уши боевой клич «сурен».

«Аллах не возлагает на человека сверх его возможностей, – читал Тимур про себя молитву. – Ему достанется то, что он приобрел, и против него будет то, что он приобрел. Господь наш! Не наказывай нас, если мы позабыли или ошиблись. Господь наш! Не возлагай на нас бремя, которое Ты возложил на наших предшественников. Господь наш! Не обременяй нас тем, что нам не под силу. Будь снисходителен к нам! Прости нас и помилуй! Ты – наш Покровитель. Помоги же нам одержать верх над неверующими людьми». Гурген сделал легкое движение рукой, и невероятная масса людей и животных пришла в движение…

Первый удар приняла на себя пехота. Обученные стойкие воины успевали, защищаясь турами и щитами-чапарами – выше человеческого роста – пускать стрелы, рубить ноги коням и метать дротики. Лошади с разбега натыкались на укрепление, и на его черте начала расти груда из животных и людей. Скакуны рвали бока, ломали ноги, пробивали груди, вспарывали животы. Они падали косматыми кучами, а всадники вылетали из седел под секиры, айбаты, копья и буздыганы пехоты. Страшная гора ног, грив, человеческих голов, сломанных рук шевелилась, изрыгая кровь и издавая вопли и ржание.

Мимо головного канбула направо двинулась вражеская конница, желая зайти Тимуру в тыл и встать на берегу реки. Эмир тут же послал ей навстречу мирзу Джеханшах-баатура. Рати столкнулись, началась рубка, молчаливая, беспощадная, смертная, уже без воинственных кличей, подавляющих волю врага. Какое уж тут подавление – вот он, рядом, щерит оскал, норовит разрубить топором панцирь, проткнуть копьем легкий плетеный щит, ударить булавой в спину меж лопаток, достать горло клинком всю ночь оттачиваемой сабли, забрать столь дорогую тебе жизнь.

Трупы валились наземь сначала десятками, потом сотнями. Стрелы, ливнем выпускаемые с двух сторон, сталкивались в воздухе и на излете уже не причиняли вреда. Эмир Сейф-ад-Дин, которому по возрасту давно было положено отдыхать в прохладе личного дворца, услаждая слух пением наложниц, обнажил оружие и повел своих людей в атаку. Кулунчак-баатур сдвинул степняков чуть назад, очень хорошо влился в сечу Миран-Шах. Вражеские кошуны начали разделяться на части. Тимур незаметно для себя нетерпеливо бил по набалдашнику своей сабли.

Вдруг конники Тохтамыша рванули в прорыв прямо по центру – на него, на эмира! Взревев, Меч Судьбы вскочил на коня и поскакал навстречу. Тут же вокруг него заблестели клинки его бойцов. Поплыл крик «Дар И Гар!» Мирза Мухаммед Султан со своими людьми ринулся следом. Вскоре все разом обогнали гургена, и вокруг стоял уже лес сабель, а клич войны вылился в яростный вой-рычание.

Повелитель вернулся на холм. По всей линии фронта войско стойко оборонялось, никто не давал слабину. Татарская конница переливалась ртутью с места на место. Вот она уже ринулась на Умар-Шейха, тот отбился, и Тохтамыш направил всю массу своих маленьких монгольских коней, похожих на взбесившихся кабанов, на сулдузские тысячи между центром и левым крылом. За несколько минут сулдузская рать прекратила существовать. Лицо Тимура перекосилось. Подскакавшему старшине гулямов его личного кошуна он приказал трубить в трубы и бить в литавры. Запасные кошуны, спускаясь с холма, бросились в образовавшийся прорыв навстречу степнякам.

Одновременно прискакали тавачи Чепе без шлема, в изрубленных доспехах, и гонец от Умар-Шейха с одним и тем же известием – Тохтамыш зашел в тыл. О, Аллах! Гурген заскрипел зубами и приказал выводить запасные кошуны обратно из боя и бросать их назад. Тут же Миран-Шах повернул на помощь, и мирза Умар-Шейх встал насмерть.

Татарская конница, видя, что не может прорваться, сделала еще одну слабую попытку, отхлынула, как морская волна от твердой скалы, и вдруг потекла ручейками обратно – упал на виду у всего ордынского полчища главный туг Тохтамыша! Самым первым повернул вспять обладатель шлема изумительной работы с перьями цапли наверху. И вот уже назад, в Итиль, потекли не ручейки, а лава. Эмир презрительно сплюнул, приказал выделить по семь человек из десятка для погони и сел отдохнуть.

Но вдруг его внимание привлекла происходящая прямо между холмом и рекой драма. Он принялся с интересом наблюдать за ее ходом.

– Хур-р-ра! – заорали вокруг, кони пришли в движение, Туглай вынул свой дорогой булат, позеленел лицом, как всегда во время боя, и повел свою тысячу вслед за двумя туменами Илыгмыша на правое крыло Тимуровской конницы.

– Главное – держать строй! – кричал своим головорезам Олег. – Держать строй, сукины дети! – ну, это уже по-русски.

Ударились друг в друга с такой силой, что некоторые, даже еще ни разу не взмахнув оружием, вместе с лошадьми повалились на землю. Ах, крайне хорошего коня имел Нарат – тот будто сам знал, когда качнуться влево, когда встать на дыбы, а когда проскакать вперед три лишних корпуса! Свистела, выписывая в воздухе замысловатые узоры, его сабля, и чагатайцы кто падал иссеченным, кто в ужасе пятился. Десяток его ребят подобрался тоже, что надо – бились под стать своему командиру.

Огромный Амарбат дрался секирой, более мелкие бойцы из его подразделения – кто айбатами, кто буздыганами – отрубленные конечности врагов сыпались вниз.

– Четыре! – заорал после броска очередного дротика счастливый Чертыш и тут же получил палицей по плечу. Он уже падал с коня, но его подхватил солдат и помог укрепиться в седле. Олег тут же обладателю палицы отрубил так удобно подставленную руку.

– Не-е-е-ет!!! – раздался рев, казалось, над всей степью. Малику стрела навылет пробила глаз, он упал с лошади, и Гарык приблизил собственную смерть, спешившись, чтобы обнять брата перед уходом в иной мир. На полном скаку гулям-гиндукушец снес ему голову. Привстав на стременах, какой-то монгол тут же пустил врагу стрелу меж лопаток. Олег толкнул его коня послушным Бедокуром, и дротик другого противника просвистел в полсажени от незнакомца.

– Я – должник, урусут! – крикнул тот и стукнул себя кулаком в грудь.

Луки гнулись до треска, из сабель высекались целые снопа искр. Лопались черепа, из-под клевцов летели струи крови, стучали о бронь палаши, с пеной хрипели кони, с глухим стуком падали под ноги животных трупы.

– Умар-Шейх! – раздался над полем радостный голос арактырца, а лицо его стало еще зеленее – узрел главного врага. Тут же полетел добывать себе неземную славу, а за ним, чертыхаясь и проклиная восточную гордыню, повел свою уже начавшую редеть сотню юз-баши Белый Лоб.

– Строй! – не преставал орать он. – Строй!

Побеждать – так вместе, бежать – так тоже вместе, никого из своих не теряя.

Среди звуков скрежетавших клинков, глухих ударов палиц и булав о тела, ломающихся копий, свиста стрел вдруг зазвучала командная труба. Сигнал означал перенос атаки на другой фланг.

– Козлы! – погрозил неведомым «стратегам» Олег. – Мы же почти прорвались!

Они дружно развернули коней, гулямы Увечного, еще, по-видимому, нигде не встречавшие таких дисциплинированных и умелых бойцов, вздохнули с облегчением.

Рядом оказался мокрый мин-баши.