Возрождение Дерини - Кэтрин Куртц

Келсон сидел в кабинете, сложив руки на столе. Задумчивый взгляд его серых глаз был сосредоточен на пламени стоявшей перед ним свечи. В ее свете Малиновый лев бледно мерцал на своем ложе из черного бархата, бросая отблески на лицо и руки мальчика.

Но не лев и не свеча занимали мысли Келсона, ибо он был уверен, что все высоты, которых он достигнет, все его будущее, сама его жизнь — все зависит этой ночью от его поведения в ближайшие полчаса.

Мысль была не слишком приятной, но он не отпускал ее, не желая, чтобы, ускользнув, она растаяла в ночном безмолвии. Опасности нужно смотреть в лицо — Брион внушал ему это с тех пор, как Келсон себя помнит. Ему хватит отваги не отступить перед тем, что он должен совершить.

Он, сложив руки вместе, сжал пальцы, и в пламени свечи перед ним возник образ Моргана.

Морган не боялся бы, окажись он в подобном положении. Келсон не сомневался — что бы ни грозило ему, мудрый и сильный лорд Дерини никогда бы не выказал и тени страха. Урожденные Дерини не подвержены ни опасениям, ни надеждам смертных.

И отец Дункан — тоже не испугался бы. Потому что он не только Дерини, он еще и слуга Божий, священник.

С ним и силы Дерини, и помощь Господа — какое зло поднимет голову в его присутствии? Чего же бояться ему, Келсону, под защитой таких людей? Только если он сам поддастся страху…

Он опустил голову и, опершись подбородком на сложенные руки, принялся внимательно рассматривать брошь. Никогда еще ему не было так трудно, как в эту минуту Он дотянулся до броши и повернул ее боком, чтобы видна была застежка, и вновь оперся подбородком на руку.

Нет, конечно, это будет не так уж больно. На турнирах и на охоте с ним происходили вещи похуже, чем какой-то укол двухдюймовой золотой иглы.

Однако он не был уверен, что все получится в точности так, как нужно, и готовил себя ко всему. Но если его отец предписал такой ритуал, желая, чтобы он обрел эти силы, — никакого вреда приключиться не может. Брион всегда оберегал — нет, любил его — в этом у Келсона не было никаких сомнений.

Он мысленно поздравил себя с тем, что логически достиг внутреннего покоя, когда двери кабинета легко отворились и вошли Морган с Дунканом. Оба они, к своей чести, выглядели весьма уверенно, хотя он ощутил за их спокойным видом скрытое напряжение, даже когда они успокаивали его, зная, что мальчику нелегко.

Он выпрямился и слегка улыбнулся, показав им, что больше не боится. Дункан взял со стола подсвечник и ободряюще похлопал Келсона по плечу. Морган молча смотрел, как Дункан преклоняет колена перед молитвенным столиком, взяв брошь и сосуд с бледно-зеленой смолой. Он взглянул на Келсона.

— Дункан все приготовил, мой принц, — спокойно сказал он. — Вы готовы?

Келсон робко кивнул и поднялся.

— Я готов.

Дункан, стоявший возле молитвенного столика, осторожно коснулся в нескольких местах его подлокотников, и в тот же миг в стене открылся проем. Ближайшая шпалера, переместившись, прикрыла его. Выпрямившись, Дункан отогнул угол шпалеры, жестом приглашая войти Келсона и Моргана в открывшийся проход.

Башня была очень маленькой, вполовину меньше комнаты, где они только что находились. Когда дверь за ними затворилась и Дункан перешел со свечой в другой конец помещения, они увидели боковую стену, расписанную фресками, изображающими сцены из житий святых. Золотые нимбы словно впитывали свет и чудным образом отражали его так, что казалось, будто они светятся изнутри.

Темно-синяя стена за маленьким алтарем была оживлена маленькими золотыми звездочками. Резной крест черного дерева свисал с потолка над алтарем; подвешенный на проволоке, он, казалось, плавает в звездном небе. Дункан поставил на алтарь свечу, и на полированной поверхности заиграли блики пламени.

Неугасимая лампада, висевшая на длинной цепи слева от алтаря, бросала на распятие из черного дерева малиновый отблеск.

В центре комнаты стоял маленький молитвенный столик. Келсон с Морганом заняли свои места, Дункан тем временем склонил голову перед алтарем и затем закинул ее в безмолвной молитве.

Морган положил Малинового льва и сосуд на пол, потом отстегнул меч и пристроил его рядом, приглашая Келсона поступить так же. Морган не знал наверняка, нужно ли это, но решил, что так будет лучше — традиция входить в дом Божий безоружным — стара как мир, а обычаи всегда на чем-то основаны.

Когда и Келсон положил клинок на камни пола, Дункан, закончив молитву, подошел к ним.

— Думаю, можно начинать, — тихо сказал он, становясь на одно колено напротив Моргана и Келсона. — Аларик, не приготовишь ли брошь?.. — Он указал на сосуд.

— Теперь вы, Келсон. Я для начала прочту несколько молитв у алтаря, а вы с Алариком будете мне подобающим образом отвечать. Потом я вернусь и дам вам особое благословение, А когда я снова пройду к алтарю и скажу:

«Господи, да будет воля твоя» — это будет сигналом.

Морган натер застежку броши смолой и прикрыл ее кусочком ткани.

— А что я? — спросил он, взяв левую ладонь Келсона и тоже натерев ее с обеих сторон. — Должен ли я еще что-то делать или только наблюдать?

Дункан покачал головой.

— Нет. Что бы ни случилось, тебе нельзя трогать Келсона или пытаться направить его, когда превращение начнется. Мы имеем дело с силами такими фантастическими по мощи, что, если ты вмешаешься, это может его убить.

— Понимаю, — ответил Морган.

— Хорошо. Есть вопросы, Келсон?

— Нет, отец.

— Хорошо.

Дункан встал, бросил мгновенный взгляд на Келсона и, улыбнувшись, отвесил ему глубокий поклон. Потом он повернулся и сделал три шага к алтарю.

Келсон, широко раскрыв глаза, смотрел на Дункана, преклоняющего колена, целующего камни алтаря и простирающего к нему руки; все движения, легкие и верные, выдавали большой опыт священника.

— Dominus vobiscum et cum spiritu tuo oremus.

Пока губы Дункана шевелились, произнося молитву, Морган покосился влево, на Келсона. Мальчик, смиренно преклонивший колени, казался страшно юным и уязвимым. Конечно, они с Дунканом могут защититься от любого зла, накликанного тем, что они собираются делать. Но Келсон, человеческое дитя, еще не защищен…

Впрочем, может быть, и не надо тревожиться, может быть. Глаз Цыгана, мерцающий в правой мочке принца, оборонит его, если будет нужда. Но все равно — Келсон так молод, так доверчив.

Морган был рад тому, что мальчик ничего не знает о сомнениях, возникших час назад у них с Дунканом. Потому что сейчас Келсону необходима беспредельная вера — сомнению не должно быть места.

Морган вновь посмотрел на алтарь и понял, что Дункан заканчивает читать молитвы. Священник еще раз склонился перед алтарем и повернулся к ним лицом.