Тайна Крикли-холла - Джеймс Герберт

Светлые пятна в окнах под крышей исчезли.

23

Решение

Рука Эвы застыла над телефонным аппаратом — над старым цифровым аппаратом, наверное, одним из самых первых: он был тяжелым, солидным, с большими кнопками, — но что-то удержало ее от того, чтобы набрать номер.

Она собиралась позвонить Гэйбу в офис компании в Илфракомбе — номер Гэйб записал на листке и положил на шифоньер, но теперь она сообразила, что это было бы просто глупо: что она могла сказать мужу? Что Честер сбежал? Но Гэйб находился за много миль от дома, он ничем не мог помочь, зато разговор с женой мог испортить впечатление его сотрудников о новом инженере.

Честер исчез за поворотом проселочной дороги, что шла вдоль реки, и, хотя Эва и Келли искали его больше часа, снова и снова зовя пса по имени, похоже было на то, что на этот раз Честер возвращаться не собирался.

Но как ни странно, Келли, которая в данный момент приканчивала на кухне свой обед, была не так сильно расстроена, как того ожидала Эва. Конечно, когда Честер вырвался на свободу и исчез вдали, она разревелась, но потом, когда схлынуло возбуждение первых минут поиска, она почувствовала себя слишком уставшей и голодной — не говоря уже о том, что промокла насквозь, — и пожаловалась на голод. Эва отвела ее в Крикли-холл, на время отложив беспокойство о сбившемся с пути истинного Честере.

Пока Эва в нерешительности стояла возле телефона, все еще держа трубку в руке, она вдруг почувствовала глубокий тревожный холод, пробежавший по спине. Эва содрогнулась и медленно — очень медленно, потому что ожидала увидеть сзади кого-то, смотрящего на нее, — повернулась назад.

Она испустила глубокий вздох, когда увидела приоткрытую дверь подвала. Стало ясно, холод проник в вестибюль именно оттуда. Поскольку дверь была открыта лишь чуть-чуть, темнота за ней казалась особенно плотной, даже черной, как гагат, и в ней было нечто притягательное, почти дразнящее. Как если бы ты стоял на краю высокого утеса или на крыше высотки, а вид сверху завораживает, призывая к прыжку… Эва слегка тряхнула головой — а может быть, ее просто пробрало крупной дрожью — и, все так же сжимая в руке телефонную трубку, храбро шагнула к двери подвала и захлопнула ее. Ключ вывалился и с громким звоном упал на каменный пол.

Свернутый в спираль телефонный провод натянулся до отказа, когда Эва наклонилась, чтобы поднять ключ. Вставив ключ в скважину и повернув его, Эва почувствовала облегчение. Она должна сказать Гэйбу, чтобы он либо укрепил замок, либо поставил новый, а может быть, даже добавил к нему задвижку повыше, чтобы Келли не смогла до нее дотянуться. Потом Эва взглянула на телефонную трубку и вернула ее на место. Нет, она не станет сейчас беспокоить Гэйба ни сообщением о бегстве Честера, ни прочими новостями. Но не следует ли ей позвонить по другому номеру?..

Эве нелегко давалось решение. Конечно, утром она была твердо намерена связаться с ясновидящей, чей адрес и телефон были указаны на карточке, попавшейся ей на глаза в деревенском магазине. Эва прекрасно помнила, как по пальцам пробежали мурашки, когда она брала у Теда Лонгмарша карточку, помнила предвкушение, испытанное ею в тот момент, когда опускала карточку в карман. Но теперь уверенность иссякла…

О чем им говорить? Чем сможет помочь эта женщина? И как будет выглядеть Эва, разглагольствуя о привидениях и собственных странных снах? Так и заявить, будто они живут в доме, полном призраков? А душа ее собственного пропавшего сына явилась сюда, потому что по Крикли-холлу бродят неведомые силы, что здесь происходит нечто сверхъестественное, непонятное нормальным людям? Что по ночам в доме нечто стучит, кричит, звучат шаги и Камерон является Эве во сне, подавая надежду? Какие мысли придут в голову Лили Пиил, когда Эва начнет говорить ей о танцующей пыли, о призраках, водящих хоровод в холле, о маленьких бледных лицах, выглядывающих из окон под крышей? Может, решит, что Эва сошла с ума, или увидит перед собой обыкновенную невротичку, измученную чувством вины? А может быть, ясновидящая просто посмеется над Эвой и скажет, что все ее «видения» — фокусы каких-то мошенников, желающих содрать денежки? Что толку в таком звонке, спрашивала себя Эва. Но с другой стороны — почему бы не позвонить Лили Пиил? В худшем случае Эва просто поговорит с посторонним человеком о своих проблемах, и это поможет ей немного развеяться. Гэйб уж точно ей не поможет, хоть и старается изо всех сил, но его сочувствие не бесконечно, оно слегка поистрепалось от времени и от тех переживаний, что достались самому Гэйбу на заре жизни. Он и так опасается, что Эва может полностью подорвать свое здоровье, иначе не привез бы ее в этот «санаторий» на краю света, в такую даль от их собственного дома, да еще в такую пору. Новое местожительство было призвано победить воспоминания…

Гэйб собственными ушами слышал странные ночные звуки, сам обнаружил необъяснимо возникшие лужи в холле и на лестнице, он прекрасно видел, как Честер боится этого дома, — но до сих пор не верил, что в Крикли-холле живут призраки. В его жизни нет места сверхъестественному. Эва не знает даже, верит ли Гэйб в Бога, муж всегда родил от разговоров на эту тему, когда Эва пыталась поговорить о Высшем Существе или религии. Это не означало, конечно, что у Гэйба отсутствовало воображение, просто его земная натура не расположена к чему-то подобному. Нет, не было никакого смысла рассказывать Гэйбу, что она ощутила присутствие их пропавшего сына прямо тут, в Крикли-холле, и собственными глазами видела призраки. Может быть, в этом месте есть что-то особенное, пробуждающее сверхъестественную активность, некая странность или специфичность, которая усиливает неведомое, служит катализатором определенных психических энергий… Если Эва поведает о своих выводах и наблюдениях, Гэйб может окончательно потерять терпение и заявить, что ей мерещится «дерьмо собачье». Эва любила мужа и доверяла ему всю жизнь, но сейчас ни к чему любые отрицательные эмоции, сейчас она нуждалась в вере. Эва сомневалась даже, поверит ли муж в появление детских лиц в окнах чердака — лиц, которые видела не только Эва, но и Келли, когда они шли из деревни в Крикли-холл.

Вернувшись в дом после бесплодных поисков Честера, Эва и Келли вместе поднялись на чердак. Эва не могла оставить малышку внизу в одиночестве в этом огромном доме, и, кроме того, Келли не испытывала ни малейшего беспокойства от перспективы встретиться с «призрачными» детьми. Но заброшенная спальня оказалась абсолютно пустой, и ни одной бесплотной фигуры не появилось. «А чего еще ты ожидала? — спросил бы Гэйб. — Окна спальни настолько перепачканы пылью и дождевыми потеками, что в них можно увидеть все, что захочется, или что ты ожидаешь увидеть».