Сергей Вавилов - Владимир Келер

По существу, это было уже началом организации научной школы. Когда Сергей Иванович демобилизовался и приступил к своей первой работе физика в условиях мирной обстановки, процесс создания им собственной физической школы резко усилился.

Некоторые из его учеников по научной работе были сперва его же студентами в одном из вузов, где он преподавал.

Педагогической работой в прямом смысле слова Сергей Иванович занимался не очень долго: четырнадцать лет, с 1918 по 1932 год. Он вел ее в Московском высшем техническом училище (МВТУ), в Московском высшем зоотехническом институте и в Московском государственном университете (МГУ).

В первый из перечисленных трех институтов Вавилова привлек его же научный руководитель П. П. Лазарев, который в начале революции был здесь профессором. Поступив сюда в восемнадцатом году, Сергей Иванович поначалу выполнял скромные функции преподавателя практикума и помогал Лазареву на лекциях.

Вавилов очень гордился этой своей работой и часто вспоминал о ней впоследствии. Он относился к ней с такой же серьезностью, как много лет спустя к обязанностям президента Академии наук. Сергей Иванович принял активное участие в полной реорганизации физического практикума, который в те времена был поставлен в училище из рук вон плохо. Сам опытный экспериментатор, он разработал много новых практических задач и составил к ним описание.

Вскоре он стал доцентом Высшего технического училища, затем и его профессором. В старейшем техническом вузе Москвы он читал курсы лекций по общей физике и теоретической светотехнике. Кроме того, он руководил там дипломным проектированием нескольких студентов, оканчивающих по специальности светотехники.

Работа крупного физика и в области теоретических физических исследований и одновременно по подготовке кадров инженеров прекрасно отражала дух молодой советской науки, ее связь с жизнью.

Любопытно, что как раз в то время, когда Вавилов обучал будущих станкостроителей и мостовиков, другой известный теоретик, профессор математики Геттингенского университета Давид Гильберт, выступая в Ганновере на конгрессе инженеров, заявил: «Приходится слышать разговоры о враждебности между учеными и инженерами. Я не верю в это. Я действительно твердо убежден в том, что это неправда. Ничего подобного и не может иметь место, потому что ни те, ни другие не имеют ничего общего между собой».

Вавилов говорил своим студентам нечто прямо противоположное. Свою позицию в вопросе о взаимоотношении науки и производства Сергей Иванович выразил однажды перед студентами словами древнего персидского поэта Саади:

— Кто учился наукам и не применяет их, похож на того, кто пахал, но не сеет.

Среди дипломников, которыми руководил Вавилов, один студент выполнял работу на тему: использование ультрафиолетового излучения ртутных ламп для получения видимого света при помощи люминесцирующих веществ. Интересно, что с этой именно работы начались исследования по разработке люминесцентных источников света. Широко развернувшиеся позднее в различных институтах Советского Союза под общим руководством Сергея Ивановича, они привели к созданию новых люминесцентных ламп.

Работа в МВТУ приносила Вавилову большое удовлетворение. Но первое свое профессорское звание он получил не там и не в университете, а в Московском зоотехническом институте. Это произошло осенью 1920 года.

Академик С. И. Вавилов на производственном объекте (1947 г.)

С. И. Вавилов (1946 г.).

Молодой зоотехнический институт был создан на базе Сельскохозяйственной школы — старинного московского среднего учебного заведения.

И здесь Сергей Иванович старался дать студентам максимум возможного. Правда, в этом институте приходилось значительно труднее, потому что физика у зоотехников считалась предметом вспомогательным. На нее отводилось ограниченное число часов. Более чем скромное оборудование физического кабинета, предназначенного для нужд средней школы, естественно, не могло удовлетворить требовательного преподавателя. В довершение всего, лекционного ассистента у Вавилова не было, и профессор должен был готовить сам демонстрации, возможные при наличных скудных средствах.

Но Сергей Иванович находит выход. Он не выбрасывает из программы сложных вопросов физики. Он рассказывает и зоотехникам о всех важнейших новых веяниях науки. Не забываются даже теория относительности и теория световых квантов. Для того же, чтобы лектора могли понять и неподготовленные слушатели, Сергей Иванович пользуется наглядными и доходчивыми образами, стараясь обходиться, где возможно, без громоздкого математического аппарата.

Не занятия ли в зоотехническом институте привили замечательному оптику вкус к популяризации научных знаний, послужили первым стимулом к созданию им блестящих произведений о физике, доступных всем?

На заре своей педагогической деятельности Вавилов стал применять тот изумительный метод передачи знаний, который, опираясь на высокое уважение к слушателю, превращает освоение материала из, так сказать, пассивной процедуры в высокоактивный, творческий процесс.

Делается это так. Лектор строит свою лекцию с расчетом, чтобы заставить каждого учащегося как бы самому открыть истину, прийти к ней до того, как педагог сделает должный вывод. Положительный эффект подобного приема всегда был потрясающим.

Гордое чувство удовлетворенного достоинства закрепляло в сознании студента «открытую им» истину навечно, а умный педагог спокойно переходил к следующему вопросу.

Кто пожелал бы ознакомиться с вавиловской системой преподавания сложнейших разделов физики в неподготовленной аудитории, должен прочитать изумительную работу Сергея Ивановича «Экспериментальные основания теории относительности». Написанная в 1927 году, в период его работы в зоотехническом институте, она представляет собою исключительное явление в мировой литературе.

«В этой книге, — пишет автор в предисловии, — нет изложения самой теории относительности и совсем не затронут вопрос о пространстве и времени». И в то же время ни одно произведение на русском языке не вводит неподготовленного читателя в мир релятивизма (принципа относительности Эйнштейна) глубже и быстрее указанной работы. Ставя перед собой сравнительно скромную цель — «выяснить насколько прочны эмпирические основания теории, а следовательно, и она сама», — книга Сергея Ивановича делает для познания теории относительности больше, чем обычные книги, те, которые не начинаются с опыта, как у Вавилова, а оканчиваются им (начинаются же с общих рассуждений).