Тот самый парень - Ким Джонс

что на кровати в гостевой комнате для меня уже разложен наряд. И все косметические средства, которые я могла попросить, стояли на тумбочке в ванной.

Я оставила густые локоны необузданными, чтобы они выглядели дикими и безумными, но в то же время стильно милыми. Сбрызнула их, шею и запястья «Chanel». Нанесла густой слой туши, чтобы хорошенько выделить глаза, и легкий штрих глянцевой, натурально-розовой помады, придав себе образ Ким Кардашьян. Восхитилась сияющей кожей на фоне кипенно-белой блузки с открытыми плечами, слегка расклешенной на талии. Поблагодарила Эмили за занятия пилатесом, на которые она меня записала, они подтянули мою задницу и ноги, которые выглядели действительно великолепно в черных кожаных брюках и туфлях на шпильке. И сделала семнадцать фото белых туфель от Louboutin с красной подошвой.

— Пенелопа!

Быстро делаю селфи с утиными губками у зеркала в ванной и отправляю его Эмили.

Жду ответа.

Получаю то же самое, что и каждый раз после отправленного ей фото.

Эмоджи среднего пальца.

— Мы должны… — голос Джейка затихает, когда он разглядывает меня, трахая, заводя и выворачивая наизнанку одним лишь взглядом, — …идти.

— Я хорошо выгляжу? — одариваю его улыбкой и делаю реверанс.

— Выглядишь как десерт.

Жар… он повсюду. Сжигает меня нахрен. Я приоткрываю губы, чтобы набрать побольше воздуха, и тяжело дышу, пока его взгляд не спеша движется по моему телу.

— Ты любишь десерт?

Он встречается со мной взглядом.

— Он быстро становится моим любимым блюдом.

Криптонит… я все еще обладаю этой силой.

Я тоже чувствую небольшую слабость. Мужчина одет в костюм, что для него не является чем-то необычным. Но этот наряд? Полностью черный. Черный как смоль. Даже галстук черный. Он похож на плохого парня генерального директора. И этот большой «Rolex» на запястье не помогает подавить мое желание.

Я не меркантильный человек или что-то в этом роде, но когда ты встречалась только с чуваками, которые носят «Timex», невозможно не прийти в восторг при виде мужчины с аксессуарами, инкрустированными бриллиантами, которые, независимо от качества, все равно всего лишь показывают гребаное время. Буквально. В этом их единственная цель. Самый сексуальный способ потратить деньги.

Гляделки длятся между нами еще минуту, потом Джейк откашливается и хватает черную кожаную куртку, которую положил для меня. Его голодный взгляд — это взгляд пантеры. А я — газель. Которую вот-вот съедят на десерт. Потому что я выгляжу как десерт. Или, так говорит Джейк Суэггер.

Даже стоя на четырехдюймовых шпильках, он возвышается надо мной. Когда он заходит мне за спину, чтобы помочь надеть куртку, я вынуждена сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться. Он тоже глубоко вдыхает. Только его нос зарывается в мои кудри.

— Пахнешь божественно.

Я поворачиваюсь к нему, и от его пылающего взгляда нервные окончания посылают сигналы в мозг, в результате чего я делаю то, что всегда, когда нервничаю.

— Все еще не морепродуктами, нет? — Риверданс, щелчок пальцами, пальчиковые пистолеты.

— Ты такая чертовски странная. Тебе когда-нибудь говорили это?

Я поднимаю брови.

— Только те, кому я нравлюсь.

— Это потому, что они хотят, чтобы ты изменилась.

Я наклоняю голову и прищуриваюсь.

— Но хочется ли им это на самом деле?

Он хмыкает.

— Пойдем.

Я шокирована и немного польщена, когда Джейк берет меня за руку. Но это проходит, когда я понимаю, что это для того, чтобы он мог задавать темп нашему передвижению… очень быстрому передвижению. Я не удивляюсь, когда он раздражается из-за того, что мне приходится притормаживать, потому что я не могу угнаться за ним в этих туфлях. Не удивляюсь, когда в лифте он смотрит на меня как на дурочку, пока я напеваю. Или когда он утыкается в свой телефон и не разговаривает со мной всю дорогу до ресторана. Типичное поведение Джейка Суэггера.

Но когда мы прибываем в пункт назначения, я обнаруживаю в Джейке рыцарскую сторону, которая делает идеальный образ безнадежного романтика сильнее, чем когда-либо. Как и танцы, это даже не входит в список обязательных черт Того Самого Парня. Это все Джейк. И каким-то образом это делает его еще более горячим.

Небольшой итальянский ресторанчик аккуратно втиснулся между двумя массивными кирпичными зданиями. Стеклянный фасад с рядом столиков, покрытых белыми скатертями, приглушенное освещение, навес над головой и подвесные клумбы с зеленью, припорошенные снегом, выглядят как пейзаж одной из улочек Парижа. В самый холодный день в истории Чикаго от такой картины веет теплом.

Но фасад ресторана — это всего лишь фасад. Никакой входной двери. А из-за внутреннего дворика с садом парковка находится в доброй сотне футов от входа. Я беру предложенную Джейком руку и выхожу из машины на пронизывающий холод. Асфальт, хоть и посыпанный солью, — ледяная смертельная ловушка для моих Louboutin.

Моя рука все еще в ладони Джейка, и я уверена, что он поймает меня прежде, чем я отшибу себе задницу. Но не успеваю я сделать и шага, как земля уходит из-под ног. Я взвизгиваю и чувствую, как сердце падает в пятки.

Раскатистый смех Джейка прорезает холодный воздух и ударяет прямо мне в грудь. Когда паника проходит, и я осознаю, что происходит на самом деле, по всему телу разливается тепло.

Он несет меня на руках.

Одна рука обвита вокруг моей талии.

Другая поддерживает под коленями.

С улыбкой он смотрит на меня сверху вниз.

На мгновение прикрывает веки.

Дразняще говоря:

— Эти туфли для моего удовольствия, детка. Не для того, чтобы ходить по льду.

Господи, молю, пусть в этом ресторане сиденья на стульях будут со льдом. Потому что я почти уверена, что эти штаны тоже для его удовольствия.

— Наверное, я попаду в ад за то, что сказал такое, но до сих пор я не находил в молитве ничего сексуального.

— К-как ты узнал, что я молюсь?

Он смеется. Прикусывает губу, чтобы сдержать смех, но в итоге усмехается. Отпустив меня возле входа, берет за подбородок, запрокидывает мою голову назад и одаривает красивой, дьявольской ухмылкой.

— Ты сказала «аминь».

Конечно же, я сказала.

Глава 15

— Давай, Пенелопа!

— Давай, Пенелопа!

— Давай, Пенелопа!

Собравшаяся вокруг толпа скандирует мое имя, когда я на стойке бара самого элитного ночного клуба Чикаго исполняю «бегущего человека». Машу Эмбер и Мэри, двум дочерям Джима Кэнтона, чтобы они присоединились ко мне. Затем все на танцполе внизу присоединяются к ним. Теперь весь клуб исполняет «бегущего человека».

Оказывается, все, что было нужно дочерям Джима, чтобы убедить их продать свои акции, — это увидеть цифры черным по белому. Когда Джейк подвинул по льняной скатерти