Повесть о Сегри и Абенсеррахах - Хинес Перес де Ита

Гранадский король очень удивился столь своевременно оказанному сопротивлению христиан. Он спросил у христианских пленников о причине того, почему в Хаэне собралось столько воинства. Пленники ему отвечали, что Хаэн уже за много дней был предупрежден о походе мавров, и по этой причине вся страна поспешно взялась за оружие. Это послужило достаточным оправданием для Редуана, не смогшего исполнить данного королю слова: в одну ночь завоевать Хаэн. Король, удивленный и рассерженный предупреждением христиан, никак не мог понять, от кого оно исходило. Редуан очень хорошо понимал, что не так-то легко завоевать Хаэн, но как человек смелый и могучий решил во что бы то ни стало овладеть этим городом. И. без сомнения, достиг бы своего, если бы Хаэн не оказался предупрежденным.

Король вернулся в Гранаду, нагруженный обильной добычей. Он и его войско были встречены празднествами в честь их возвращения.

Христиане со своей стороны торжествовали оттого, что сумели отразить нашествие стольких мавров и перебить многих из них.

Молодой король Гранады, утомленный походом, отправился в загородный дворец по названию Алихарес, а с ним вместе немного рыцарей – все Сегри и Гомелы; с ним не было ни одного Абенсерраха, ни Гасула, ни Алабеса, потому что все они, под начальством доблестного полководца Мусы, выступили против христиан, вторгшихся в Долину.

Король, отдыхая в Алихаресе, однажды после трапезы повел речь про поход на Хаэн и про мужество рыцарей Абенсеррахов и Алабесов, благодаря которому маврам удалось захватить богатую добычу. Тогда один из рыцарей Сегри – тот самый, которому было поручено обвинить королеву и Абенсеррахов, – сказал:

– Поистине, государь, если хороши рыцари Абенсеррахи, то хаэнские рыцари еще лучше, ибо их мужеству было дано отбить у нас большую часть добычи и принудить нас силой своего оружия с большим уроном покинуть поле.

И так говоря, Сегри говорил правду, ибо действительно велико было мужество хаэнских воителей. Тот день принес им много чести и славы, и про ту битву пели следующий знаменитый старый романс:

Над Хаэном, по округе.Слышен звон набата медный,Ибо мавры из ГранадыВторглись дерзко в королевствоТриста мужей благородныхВ бой спешили из Хаэна,Столько ж рыцарей помчалосьИз Касорлы и Баэсы,И идут еще знаменаИз Кесады и Убеды.Дам любимых, благосклонныхЭти рыцари имели.Перед тем, как в поле выйти,Им они поклялись честьюИз похода не вернуться,Не схвативши много пленных.Христианам близ Гуардьи,Где Рио Фрио берег.Повстречалось войско мавров.Сразу битва закипела.Впереди Абенсеррахи,Рядом с ними – Алабесы.Им была во всех походахВерной спутницей победа.На христиан они напали.Их рубили в жаркой сечи.Мавров пыл неустрашимыйЗдесь отпор достойный встретил:Христиане отразилиНатиск вражий сразу смело.Отступают мусульманеПосле долгого сраженья,Но с собой угнав стада.Взяв добычи много ценной.Так себя покрыло славойВ битве рыцарство Хаэна:Отразило мавров тучу,А христиан ведь было меньше,Но с какой они отвагойПорубили тех неверных.

Этот романс был сложен в память хаэнской битвы, хотя некоторые поют его иначе. Но как ни петь его, событие было таким, каким мы про него рассказывали. Второй романс начинается следующим образом:

Звон набата и тревогаВ Андухаре и в Гуардии.Выезжают из ХаэнаЗвон набата и тревогаВ Андухаре и в Гуардии.Выезжают из ХаэнаТриста рыцарей отважных.Из Убеды, из БаэсыРовно столько поспешают.С этим войском кто сравнится:Все они по крови знатны,Все верны своим любимым.Каждый рыцарь клялся даме,Что, вернувшись из похода,Приведет он ей в подарокМавра-пленника с собою.Верят дамы этим клятвам.Войско вел в поход епископБлагородный дон Гонсало.Карвахаль меж ними ехал [71],В промедленьи упрекая:– Почему вы не спешите?…У меня стада угнали.Вы давно бы их отбили.Будь не я тех стад хозяин.Но меж нами едет кто-то.Над моим глумясь несчастьем:Он в стихарь оделся белый –То епископ дон Гонсало.

Так гласит второй романс; но и этот, и предыдущий сводятся к одному и тому же. И хотя оба романса – старые, хорошо их вспомнить ради новых поколений, чтобы они узнали про событие, о котором сложены эти романсы, хотя и старые, но вполне пригодные для цели, о какой я говорю. Произошла та битва в царствование Молодого короля Гранады, в тысяча четыреста девяносто первом году.

Теперь возвратимся к Молодому королю, отдыхающему в Алихаресе, где рыцарь Сегри сказал ему, что хаэнские рыцари превосходят храбростью Абенсеррахов, раз заставили их отступить с поля битвы. На что король возразил:

– Я вполне с этим согласен, но если бы не храбрость Абенсеррахов и Алабесов, то, может быть, никто из нас не возвратился бы в Гранаду; они же достигли своей доблестью того, что мы отступили невредимыми и даже не позволили отбить у себя добычу и нескольких пленников.

– О, как слепо ваше величество! – ответил Сегри. – И как из-за своей чрезмерной доброты и чрезмерного своего доверия к роду Абенсеррахов благоволит оно к изменникам королевской короне и даже не подозревает про их измену. Много гранадских рыцарей хотело об этом сказать, но никто не отважился и не решился, ибо велика твоя благость, государь. в отношении к этому изменническому роду. И, говоря по правде, я тоже не хотел об этом сказать, но я обязан вступиться за честь моего короля и господина. Итак, говорю вашему величеству, чтобы оно не доверялось впредь ни одному Абенсерраху, если не хочет лишиться своего королевства.

Опечаленный, сказал ему король:

– Скажи же мне, друг мой, все, что тебе известно, не скрывай от меня ничего, и я обещаю тебе за это великие милости.

– Не хотелось бы мне выступать разоблачителем этой тайны; пусть сделал бы это кто-нибудь другой. Но раз ваше величество мне приказывает, – я должен сказать, взяв с вас королевское слово, что вы меня не выдадите, потому что ваше величество уже знает, что я и весь мой род – мы находимся во вражде с Абенсеррахами, и они могут сказать, будто мы из зависти к их знатности, славе и благоденствию навлекли на них гнев вашего величества, чего бы я не хотел ни за какие сокровища мира.

– Не страшитесь этого, – сказал король, – даю вам мое королевское слово, никто от меня про то не услышит, никого я не выдам.

– Тогда велите, ваше величество, призвать сюда Махардина Гомела, также знающего тайну, моих двух племянников – Магому и Альгамуя, рыцарей, не позволивших бы мне лгать, а еще других четырех рыцарей Гомелов – двоюродных братьев Махардина.

Король немедля велел позвать их всех, и когда они все тайно явились, так что кроме них не было других рыцарей, Сегри начал свой рассказ, делая при этом вид, что ему очень тяжело:

– Знай же, могущественный король, что все рыцари Абенсеррахи находятся в заговоре против тебя! Они замышляют лишить тебя престола и умертвить. На такую дерзость они решились потому, что госпожа моя королева любит одного из Абенсеррахов по имени Альбинамад – одного из самых богатых и могущественных рыцарей в Гранаде. Нужно ли, государь, говорить тебе о том, что каждый Абенсеррах – это король, это властелин. Нет в Гранаде людей, которые не обожали бы их. Они более любимы, чем ваше величество. Вы, наверное, помните, государь, как мы в Хенералифе праздновали самбру, как магистр Калатравы прислал вызов и как жребий выступить против него пал на Мусу. Так вот, в тот самый день я и присутствующий здесь рыцарь Гомел, гуляя по аллее в хенералифском саду, вдруг увидели за огромным кустом белых роз королеву в обществе Альбинамада. И так сладостно было их времяпровождение, что они не заметили нашего прихода. Я указал на них Гомелу, который находится сейчас здесь и не позволит мне лгать. Мы тихо отдалились от того места и в стороне стали ждать, чем все кончится. И очень скоро мы увидели, что королева вышла из-за кустов белых роз и вдоль Источника лавров медленно направилась туда, где находились ее дамы. Через очень долгий промежуток времени мы увидели, как осторожно вышел Альбинамад и начал бродить по саду, срывая розы белые и алые. Он сплел из них венок и возложил себе на голову. Мы подошли тогда к нему и, как будто ничего не зная, спросили, как он проводит время. На это Альбинамад нам ответил: «Я гуляю в этом прекрасном саду, где есть на что посмотреть». И, проговоривши эти слова, он дал каждому из нас по две розы, и, продолжая беседовать, мы дошли вместе с ним до того места, где находилось ваше величество со всеми рыцарями. Мы хотели сообщить тебе о виденном и не осмеливались: слишком серьезно было известие, которое могло бросить тень на королеву и вызвать смуту при твоем дворе, – а ты в ту пору был еще новым королем. Вот что происходит, и смотри, как бы, потеряв уже супружескую честь, не пришлось бы тебе потерять и королевства, а потом и самую жизнь – благо превыше всех остальных. Возможно ли, что ты до сих пор не заметил и не угадал замыслов Абенсеррахов? Разве ты не помнишь, какую эмблему избрали себе Абенсеррахи на турнире?… Шпора, вонзающаяся в хрустальный земной шар, а рядом изречение, гласящее: «Всё – мало». Этим они хотели дать понять, что целого мира для них мало. А на корме галеры, с которой они выступили во время игры в кольцо, был изображен дикарь, раздирающий пасть льву. Что же иное может это обозначать, как не то, что лев – это ты сам, а они тебя уничтожают? Яви, государь, решимость! Покарай так, чтобы устрашился весь свет: пусть умрут Абенсеррахи, и пусть умрет вероломная и развратная королева, раз она осмелилась попрать твою честь!