Собрание пьес. Книга 1 - Федор Сологуб

Рутилов. Да уж ты во всем на меня положись. Я все так тонко обстрою тебе, что комар носу не подточит.

Передонов. Я без приданого не женюсь.

Рутилов. Чудак, да разве они бесприданницы? Ну, говори, которую же хочешь?

Передонов. Уж выбирать, так Валерию. Мне надо самую молоденькую. Не на перестарке же мне венчаться.

Рутилов. Перестарков у нас нет. Ладно, Валерию хочешь, так Валерию тебе высватаю. Она цветы любит. Вот мы зайдем в садоводство, нам цветов нарежут, букет свяжут, я от тебя Валерии поднесу. А то ты сам.

Передонов. Тоненькая, субтильная. (Сосет карамельки.) Только ведь она — кокетка. Потребует нарядов, обстановки.

Рутилов. Так что ж? Не век тебе по-свински жить!

Передонов. Я копил, а она живо растранжирит. Да еще станет привередничать.

Рутилов. Выдумал. Они у меня неизбалованные девицы, с чего ей привередничать.

Передонов. А за кухней, пожалуй, и не доглядит. А на кухне подсыплют мне яду, — Варя со злости подкупит кухарку.

Рутилов. Придумал?

Передонов. Уж слишком тонкая штучка — твоя Валерия. К ней не будешь и знать, как и подступиться. Как ее обругаешь…

Рутилов. Да зачем тебе ее ругать…

Передонов. Иногда нельзя не обругаться. На службе неприятность получишь, придешь домой, а тут щи недосолены, жаркое пережарено, — как же не обругаться? Я всегда, как домой прихожу, сердитый бываю.

Рутилов. Это оттого, что твоя Варя не умеет дом поставить на приличную ногу.

Передонов. Твою Валерию как толкнешь? Как на нее плюнешь? Изойдет слезами, осрамит на весь город.

Рутилов. Да зачем тебе ее толкать? Зачем на нее плевать?

Передонов. Нет, я свою Варю поколачиваю. А то и в морду ей плюну.

Рутилов. Мои сестры до этого тебя не доведут.

Передонов. Нет, страшно с ней связываться. Вот Людмила, так та проще. Не взять ли ее?

Рутилов. Ну что ж, бери Людмилу.

Передонов. Она веселая, сдобная. В моем вкусе.

Рутилов. Людмила духи любит. Зайдем к Самсонову, я тебе помогу выбрать получше флакон духов, — уж я знаю, какие ей понравятся. Ты и поднесешь.

Передонов. Только уж очень она любит хохотать. Засмеет, пожалуй.

Рутилов. Ну, вот выдумал тоже. Тебе с нею превесело будет.

Передонов. Я боюсь, когда надо мной смеются.

Рутилов. Да она не над тобою будет смеяться.

Передонов. Нет, страшно. Дарья хоть и бойкая, а все же посолиднев и потише. А тоже красивая. Лучше взять ее.

Рутилов. Ну, ладно, Дарья сладкое любит. Зайдем к Пастухову, купим ей ананас.

Передонов. Только уж очень она быстрая и дерзкая.

Рутилов. Да, она долго думать не любит и себя в обиду не даст.

Передонов. Она меня затормошит. И что я тут с тобой путаюсь? Пойдем лучше на бильярд играть. А жениться на Дарье я не хочу. Затормошит она меня.

Рутилов. Да что ты, Ардальон Борисыч. Ведь ты уж совсем решился.

Передонов. У быка есть рога.

Рутилов. Ну, есть, так что же из этого?

Передонов. Ну, а я не хочу быть быком.

Рутилов. Ты, Ардальон Борисыч, и не будешь никогда быком, потому что ты — форменная свинья.

Передонов. Врешь…

Рутилов. Нет, не вру и могу доказать.

Передонов. Докажи.

Рутилов. Погоди, докажу.

По аллее с визгом пробегает Недотыкомка. Передонов вздрагивает.

Передонов. Ты меня нарочно сегодня над дурманом водил, одурманил, чтобы с сестрами окрутить. Мало мне одной ведьмы, — на трех разом венчаться.

Рутилов. Чудород… Да как же я-то не одурманился?

Передонов. Ты средство знаешь. Ты, может быть, через рот дышал, а в нос не пускал. Или слова такие говорил. А я ничего не знаю.

Рутилов. Ардальон Борисыч, а у тебя есть пятачок?

Передонов. Есть, да тебе не дам.

Рутилов (с хохотом). Если у тебя есть пятачок, так как же ты не свинья?

Недотыкомка (пробегая мимо). Свинья, свинья, свинья.

Передонов (в ужасе хватаясь за нос, бормочет). Врешь. Какой у меня пятачок? У меня человечья харя.

Рутилов. Что ты за Варвару так уцепился? Ты думаешь, хорошо тебе будет, если через нее ты получишь место? Она тебя оседлает.

Передонов. Врешь. Ведь она для себя старается. Вот только я боюсь, что она потом с Павлушкой спутается. Он мне завидует. Вот ты за него сосватай свою сестру.

Рутилов. Мои сестры — барышни с гонором, — они за столяра не пойдут.

Передонов. Он не просто столяр. Он — учитель ручного труда. Да мне все равно, за кого его сосватать. Только бы он против меня не злоумышлял. Адаменко за него пойдет, как ты думаешь?

Рутилов. Ну, едва ли.

Передонов. Что мы тут сидим на одном месте? Еще простудишься, пожалуй. Пойдем пиво пить.

Уходят в ресторан; по аллее тихо проходят Варвара и Грушина.

Грушина. Уж я для вас расстаралась. Никто не различит. Совсем княгинин почерк.

Варвара. Ну вот, наконец-то. А то я уж ждала, ждала, да и жданки потеряла. А только как же конверт? Если он спросит, что я скажу?

Грушина. Да уж конверта нельзя подделать — штемпеля.

Варвара. Так как же?

Грушина. Душечка Варвара Дмитриевна, да вы скажите ему, что конверт в печку бросили. На что вам конверт?

Варвара. Только бы он повенчался. Тогда уж я не стану для него бегать. Нет, я буду сидеть, а он пусть для меня побегает.

Грушина. Вот нагуляете тогда жиру, — ведь он любит жирненьких.

Проходят Дарья, Людмила, Валерия и Лариса.

Лариса. А что, Людмилочка, видела ты этого мальчишку? Как его фамилия? Вот что, Передонов распускает слух, что это — девочка.

Людмила. Пыльников? Как же, я была у них. Как услышала, так в тот же вечер сходила.

Дарья. Уж такая глазопялка. Везде бы ей все вызнать да высмотреть.

Валерия. И так тогда нарядилась, как на званый вечер.

Лариса. Ну, что же? В самом деле девочка?

Людмила. Глупости… Мальчишка самый настоящий и пресимпатичный. Глубокий брюнет, глаза блестят, а сам маленький и невинный.

Дарья. А, да что говорить… Все это ерунда передоновская. Повадился ходить по квартирам. Выбирает родителей попроще. Придет, нажалуется, мальчишку высекут. Нотариус Гудаевский, говорят, ему дерзостей наговорил и выгнал.

Людмила. Он и по ученическим квартирам ходит. Распекает, грозит.

Дарья. Ну, там ему отпор дают. Там гимназисты чувствуют себя самостоятельнее.

Людмила. Однако, у Флавицкой остался доволен. Она своего постояльца высекла больненько.

Дарья. Не люблю я Флавицкой. Злая баба.

Людмила. А Платон наш вбил себе в голову выдать одну из нас за Передонова.

Дарья. Нет, уж лучше в старых девах засидеться.

Лариса. Отчего же… Он человек неглупый. Только опустился с Варварой. А попадись он хорошей жене в руки…

Уходят.

Из ресторана выходят Передонов и Скучаев, разговаривая, тихо проходят по аллее взад и вперед и потом садятся на скамейку.

Передонов. У меня к вам есть дело.

Скучаев. С удовольствием. Чем могу служить?

Передонов. Вы, Яков Аникиевич, как городской голова, первое лицо в городе, так мне надо поговорить с вами. Про меня в городе всякий вздор мелют, чего и не было, наплетут.

Скучаев. На чужой роток не накинешь платок. А впрочем, в наших палестинах, известно, кумушкам что и делать, как не язычки чесать.

Передонов. Говорят, что я в церковь не хожу, а это неправда. Я хожу. А что на Ильин день не был, так у меня тогда живот болел, а то я всегда хожу.

Скучаев. Это точно. Это могу сказать — случалось вас видеть. А впрочем, ведь я не всегда в вашу церковь хожу. Я больше в монастырь езжу. Так уж это у нас в роду повелось.

Передонов. Всякий вздор мелют. Говорят, будто я и гимназистам гадости рассказываю. А это вздор. Конечно, иногда расскажешь на уроке что-нибудь смешное, чтобы оживить. У вас у самого сын гимназист. Ведь он вам ничего такого про меня не рассказывал?

Скучаев. Это точно, ничего такого не было. А впрочем, ведь они, мальчики, прехитрый народ, — чего не надо, того и не скажут. Оно, конечно, мой еще мал, сболтнул бы по глупости, — однако ничего такого не сказывал.