Калинов мост - Сергей Шведов

– А кто породил варваров, Чернобог? Или ты думаешь, что это сделали мы, приматы? Или наша праматерь Великая Обезьяна?

Честно говоря, я не знал, что ответить на эти вопросы, а потому и промолчал, боясь попасть впросак. Зал, в котором проходила наша с волотом беседа, подавлял меня своими габаритами. Стол тоже был сооружен не под мои размеры, так что мне приходилось не сидеть, а стоять на лавке. Словом, я чувствовал себя не в своей тарелке и уже подумывал о том, чтобы метаморфизировать до своего божественно-волосатого состояния, но боялся, что такое превращение гостя может напугать если не самого волота, то его подручных, которые в немалом числе собрались в зале, дабы послушать, о чем говорит отец родной с заезжим иностранцем.

– Мои дети, – сделал широкий жест в их сторону волот Имир, но к столу достойных отпрысков почему-то не пригласил. – Нормальные потомки Великой обезьяны. Умом, правда, не блещут, но ведь не монстры же какие-нибудь, вроде тех, что настряпали ваши предки.

– Значит, варваров создали атланты?

– А ты что, первый раз об этом слышишь, Вадимир сын Аталава?

– Ты видимо запамятовал досточтимый волот, что я прожил на свете всего лишь тридцать лет, и моя память короче твоей на целое тысячелетие.

– Это верно, – кивнул головой волот. – Зато твой дедушка Велес был в курсе. Атланты все время пытались изменить свою природу, как будто им мало было того, что дала им Великая Мать Лебедь. Я ведь тебе говорил, что атланты вылупились из яйца?

– Говорил, – охотно подтвердил я.

– Скорлупа этого яйца до сих пор валяется у подножья горы Обгорелой. Так вот твои предки, Чернобог, не захотели быть птенцами Матери Лебеди, а захотели иметь других отцов и других матерей. И даже преуспели в этом. Ты ведь тоже оборотень, Вадимир сын Аталава.

– Само собой. Я же аристократ по рождению.

– Аристократ! – волот Имир смачно плюнул на пол. – Слышали, дети мои. Вот оно проклятие атлантов. Не изменяйте матери своей Обезьяне, ибо вас постигнет участь атлантов и гипербореев навсегда потерявших свое лицо.

– Так ты считаешь, что варвары – это атланты не сумевшие вернуться в человеческое обличье?

– А я тебе о чем толкую битый час. Нельзя безнаказанно измываться над своей природой. Вот и получились в результате ни люди, ни звери, а отродья, не признающие законов ни человеческих, ни природных. И расплодились эти отродья по всей Багровой долине, тесня несчастных гоблинов в предгорья, где бесплодная земля не позволяет им прокормиться. Мои дети вымирают сотнями тысяч, не в силах противостоять чудовищным монстрам. А виноваты в этом вы, атланты. Разве вы, дети мои, посягали на чужие земли?

– Нет, – дружно отозвались от дверей гоблины, – нам хватало своей земли.

– Вот видишь, атлант, как рассуждают истинные приматы, сыны Великой Матери Обезьяны. А у вас, атлантов, руки всегда были загребущими. Вы убиваете и своих, и чужих ради золота, земли и власти. Но наступил и для вас час расплаты. Миллионы порожденных вами варваров ринуться на ваши цветущие города и сравняют их с землей. Ваши женщины станут их наложницами, а ваши боги рабами их богов.

– Ты имеешь в виду Светозарного и его сестру?

– Я имею в виду того, кто последним вышел из скорлупы – Баала.

– Так он, по-твоему, бог?

– По-моему, он худший из атлантов, когда либо топтавший эту землю. Хуже даже сына дракона Крада, которого ты убил.

– Но ведь, по слухам, семя дракона Крада подсунули титаниде Гее именно вы, волоты?

– Было, – не стал отпираться Имир. – Мы очень надеялись, что рожденный ею Люцифер уведет вас, атлантов, туда, откуда вы пришли – в бездонные глубины Космоса. Гея более тысячи лет вынашивала свой плод, но ее сын не оправдал наших надежд. Он решил погубить всех, в том числе и наших детей гоблинов, а землю, что является прахом Матери Обезьяны, выжечь дотла.

– Не рой яму другому – сам в нее попадешь, – осудил я хитроумных волотов.

– Это ты про нас сказал, или про вас, атлантов? – хитренько прищурился Имир.

– В любом случае, враг у нас с тобой сейчас общий, – ушел я от прямого ответа.

– Это я знаю, Чернобог, иначе не стал бы сейчас с тобой турусы разводить. Задавай свои вопросы, атлант?

– Что ты знаешь об Артемиде?

– Их две. Одна из них дочь Световида, другая – Люцифера. Первая рождена твоей сестрой по матери, вторая – дочерью Морского царя. Дочь Световида крепко держат в руках жрецы, вторая стала легкой добычей Баала. Это она помогла ему выйти из скорлупы.

– И какая для нас опаснее?

– Обе, Чернобог. Но всех опаснее Баал Светозарный.

– Светозарный ты сказал?!

– Да, – кивнул головой волот, – сначала появилась только его тень, но потом она обрела плоть и силу.

– Ты говоришь загадками, Имир.

– Я говорю так, как было, атлант. Сначала глава клана Архаров Вивьер объявил себя наместником Баала и собрал вокруг себя людей, а потом явился он, последний рожденный Матерью Лебедью из скорлупы.

– Так ты имеешь в виду Аполлона?

– Не произноси здесь имя того, кто погубит весь мир, атлант! Я не хочу его слышать.

Теперь я по крайней мере знал имя своего главного врага. По моим сведениям это Вивьер был главой захудалого клана Архаров, то есть Горных Козлов. Большим авторитетом среди местных царьков он не пользовался, и на этой почве у него, видимо, развился комплекс неполноценности, разросшийся со временем до мании величия. Если верить Ворону, то Вивьер был теснейшим образом связан с Анастасией Зиминой-Артемидой, которою волот Имир считает дочерью Люцифера, а я – дочерью Влада Дракулы. В конечном итоге правы, наверное, мы оба, поскольку Люцифер и Дракула были настолько близки генетически с друг другом, что слились в единое целое на горе Меру, явив миру чудовищного дракона.

– Я хочу посмотреть яйцо, из которого вылупились атланты, ты не мог бы дать мне проводника, волот Имир.

– А зачем тебе проводник, Чернобог? Ты можешь воспользоваться своим жезлом.

– Но я никогда не видел этого яйца и боюсь промахнуться.

– Прикоснись жезлом к моей голове, – предложил волот, – и ты увидишь все, что тебе нужно.

Я не заставил упрашивать себя дважды и без промедления воспользовался предложением волота. Зрелище, открывшееся моему взору, было воистину впечатляющим. Я загляделся на это чудо инопланетной технической мысли и не сразу осознал, что подаренный мне дедушкой Велесом жезл перенес меня к подножью горы Обгорелой, которая своим видом вполне оправдывала данное ей наблюдательными людьми название. То, что волот Имир называл скорлупой, было обшивкой космического корабля. Формой этот корабль действительно напоминал яйцо, но хотел бы я увидеть птицу, которая его снесла. Размерами космический пришелец не уступал футбольному стадиону, где совсем недавно я наслаждался певческим талантом несравненного Аполлона. Непохоже было, что корабль потерпел аварию, во всяком случае, обойдя его по периметру, я никаких повреждений не обнаружил. Зато без труда нашел вход в чрево гигантского кита, приплывшего к нам из неведомых глубин мироздания. Трудно сказать, сколько времени пролежал здесь, у подножья горы Обгорелой этот сотворенный неведомым разумом космический корабль, но пролетевшие годы, столетия, а возможно даже тысячелетия не оставили следов на его обшивке. Постояв минут пять перед распахнутым зевом, я все-таки рискнул подняться по ступенькам внутрь корабля. Скорее всего, я не был первым посетителем, осмелившимся на столь дерзкий поступок, и это обстоятельство меня на первых порах приободрило. Я ожидал увидеть салон с удобными креслами, но ничего подобного не обнаружил. Зато корабль под завязку был забит приборами, непонятного мне назначения. Во всяком случае, я мог предположить, что окружающие меня предметы странной конфигурации, именно приборы, действия которых непонятны человеку получившему экономическое образование. Возможно, будь на моем месте технарь, он бы гораздо лучше разобрался с начинкой этого странного подарка небес. Я же откровенно потерялся среди обилия хрустальных и металлических колон, стеклянных колб и шаров, наполненных мерцающей жидкостью. Пройдя несколько обширных залов, я наткнулся на стеллажи, заставленные на треть уже знакомыми мне черепами. Не исключаю, что раньше черепов было гораздо больше, и они занимали все полки, но люди, попавшие на корабль раньше меня растащили их на сувениры. Я не исключал, что жезл, который я сейчас держал в руке, тоже был когда-то изъят из кладовых этого летающего музея. Впрочем, возможно это был не музей, а научная лаборатория. Увидев один такой экспонат в двух шагах от себя, я едва не вскрикнул от изумления. Эта статуя, сделанная из неизвестного мне материала, как две капли воды походила на человека, с которым я расстался совсем недавно. Я имею в виду Аполлона Гиперборейского. Пройдя еще несколько шагов по довольно узкому коридору, я обнаружил еще одну статую. Это было великолепной трехмерное изображение прекрасной обнаженной девушки, в которой я без труда опознал Марью Моревну. Меня это зрелище поразило, тем более что более никаких статуй я на этом корабле не обнаружил, хотя добросовестно осмотрел практически все его помещения. Диковин здесь хватало, причем самого причудливого вида. К сожалению, я понятия не имел, как ими пользоваться. Возможно, будь я посообразительней, мне удалось бы их активизировать и получить столь необходимую информацию. Пока же я с грехом пополам научился пользоваться только волшебной палочкой и хрустальным черепом. Этот череп стоял в стороне от других, и наверное поэтому я решил заглянуть в его пустые глазницы. Я увидел языческий храм, очень сходный с тем, который мне довелось посетить на Арконе, вот только стоявший здесь идол был одноглавым и бородатым. А насколько мне известно, из славянских языческих богов бороду носил только Велес. Рядом с Велесом стоял облаченный в колонтарь человек с мечом у пояса и в руках он держал рогатый шлем. Человек поднял голову и спокойно произнес: