Крылья (СИ) - Градова Элина

— Чтобы полюбить кого-то, надо полюбить себя, — вот его философия.

— Тебе не понять, встал бы на моё место! — легко болтать.

— Мне не встать, — отвечает уверенно, — я не вру никому, себе, тем более… Зачем ты женился на Кате? Не любил же…

— Думал, смогу, — не знаю, что он хочет услышать, — знал бы, что так получится, не женился бы.

— А, зачем смочь пытался? От того, что в себя не верил… — припечатывает, словно, приговор зачитывает, — сам же сказал, что Ксению со школы любишь… Так и добивался бы…

Вздыхаю, у него всё просто, как объяснить, что не нужен был Ксюхе. Вот он точно не отступит и ведь добьётся.

— А, теперь, что? Кате нервы мотаешь, Ксению на крючке держишь, себя извёл… Это — любовь? К кому? Любил бы себя, не загнался бы в брак насильно… Надо начинать с себя…

— И, что делать, когда уже всё испортил?

— Стартуй с этой точки, раз в ней оказался. Радуйся жизни, ты ещё молодой, — удивляется, — ребёнка скоро растить будешь. Сам подумай, Катька живёт, как на пороховой бочке, она ни в чём не виновата, а малыш, тем более. Не родился ещё, а ты его сиротством наказываешь. Нелюбовь множит нелюбовь. С этого хочешь начать его путь? Потом будешь ненавидеть себя за предательство, и он возненавидит сначала тебя, потом себя за ненужность — новая нелюбовь…

— А Ксюха? — говорит он верно, но для меня сейчас главное не это, — ты спишь с ней? Вы уже всё решили?

— Ксению с твоего крючка постараюсь снять, — тоже мне, помощник! Первый вопрос оставляет без ответа, да мне и самому всё ясно, веду себя, как дурак!

— Вот, спасибо!

— Себе ломаешь жизнь и хочешь зацепить всех, кто рядом, по-максимуму?

— А, ты не сломаешь? Скольким бабам сломал? — святоша.

— Я не обещал ничего ни одной… Если наши интересы совпадали, продолжал отношения, если нет, сворачивал…

— Хочешь сказать, у Ксюхи совпадают? — не могу остановиться, хочу знать всё.

— Пока не совсем… Вернее, интерес у нас общий, но она ещё не осознала…

— Что это значит?

— У меня всерьёз, она не верит…

— И правильно не верит, я бы тоже не поверил, — говорю, не кривя душой, знаю друга не первый год.

— Почему это? — недоумевает ещё, будто сам не помнит, сколько кукол тут мотылялось у ворот нашей конторы в поисках этого бабника.

— Ты сам-то себе веришь?

— Абсолютно, — говорит, — она моя… Сто процентов…

— А, все те, из которых можно армию для средней европейской страны рекрутировать, были ошибками, значит? — почему я должен верить на слово или щадить его светлые чувства? Серый не лучше меня, я по сравнению с ним, вообще, младенец в любовных походах.

— Это был поиск, — пожимает плечами, — но я им не говорил, — подожди, любимая, решу проблемы и сразу под венец. — Не говорил! Они заблуждались, им казалось, что настойчивость поможет добиться своего. Но ты же знаешь меня, я делаю только то, чего хочу сам… в отличие от тебя! — опять меня носом тычет, сука! — Если и обидел кого, то мне прилетит, конечно, но с Ксенией всё по-другому!

Остаётся только зайти с другого конца,

— Может, не нужен ты ей?

— Нужен, знаю! — заявляет так, что и мне становится ясно, знает.

Возразить нечего, копаюсь в аптечке.

— Глянь, там пластыря нет? — спрашивает.

— Что случилось? — только физрука не хватало! Ну, ясно, где аптечка, там и физрук, видно, кто-то стуканул уже!

— Всё нормально, царапина, — заслоняю Серого спиной. Но физрук отодвигает меня. Майку — в сторону, которую Серёга на плечо бросил небрежно, прикрывая свою порнографию.

— Марш в санчасть к Артурычу, извращенцы!

Серый встаёт…

— А, я то, чего? — недоумеваю, ещё и к извращенцам причислил!

— А, тебе, Петровский, успокоительного, пока ещё, кого-нибудь не покалечил или сам не убился!

— Я на физ. подготовку пришёл, вообще-то!

— Второй раз повторять не буду! В санчасть! Или рапорт напишу!

— Больше не напрашиваюсь, идём молча, куда послали…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А, братья …ские пожаловали! — начинает обычным приветствием Артурыч, когда видит нас с Серёгой вместе, — один чёрный, другой белый, два весёлых гуся. — А ну-ка, что там у тебя? — Серый убирает майку, — красиво! Ничего не скажешь! А ты, чего припёрся? — это он мне, — товарища на себе тащил?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я сам пришёл, — оживает Серый, — он за компанию.

— Ты оторвал? — Артурычу всё знать надо, киваю.

— Случайно, — защищает ещё, защитничек!

— Не иначе, гусыню не поделили? — усмехается док.

— Она не гусыня!

— Ксюха не гусыня! — говорим с Серым в унисон.

— Смотрю, тут вы единодушны… Ну, ложись, эксгибиционист, обработать надо рану твою боевую, — Серый хмыкает,

— Артурыч, ты хоть смыл слова-то, знаешь? — ложится на кушетку.

— Знаю, не волнуйся, — колдует там над ним, а сам продолжает, — Ксения точно не гусыня. Хорошая девчонка, не глупая. А вы — бараны! Чего бодаться, если вас двое, а она одна? Её выбор!

— Так… и я про то, — скрипит зубами друг.

— Может, вытащим, страдалец? — спрашивает его Артурыч про пирсинг.

— Так заживёт, — упирается. Вот в чём кайф, не понимаю?

— А, ты как? Решил семейные проблемы? Может штампик в паспорте поменял? — отвлекает меня док.

— Нет, не поменял, — бурчу.

— Или может, Дума наша заботливая готовит проект закона о многожёнстве? — ёрничать он любитель.

— Не слышал, — пожимаю плечами, а хорошо бы…

— Тогда, твоя очередь, первая с конца, — недоумевает наш арбитр, — я ещё понимаю, Архангельский лезет.

— Во-во! — опять Серый поддакивает.

— Я тебе вторую сейчас оторву ещё! — не выдерживаю.

— Но, но, — грозит пальцем док, — устройте ещё корриду мне здесь! Горячие финские парни! — потом и Серому прилетает, — а ты тоже не подзуживай, танцор! Знаем мы твои танцы! Меняешь девчонок, как перчатки! Я вам Ксению в обиду не дам!

— И я не дам! — Артурыч Серёгу мучить закончил, и он сразу же сел с решительным видом, — женюсь!

— Дайте девке подумать, под ногами не путайтесь! Она сама позовёт того, кого выберет! — хорошо рассуждает наш старец, хладнокровно, по-умному. Его же не касается, можно и порассуждать. — А это что за хрень? — Артурыч приподнимает руку Серого, разглядывая что-то.

И, правда, как я сам не заметил, да у него синяки от браслетов на обеих руках! Может, его загребли в участок в выходные за что-то, а он сопротивлялся? Нет, сообщили бы сразу, отпадает…

— Серёга? Тебя пытали? — в какую переделку попал бедолага? Не знаю, что и думать, да я ещё добавил.

— Можно и так сказать, — отвечает уклончиво, по морде и не подумаешь, что сожалеет. Знаю его, не захочет, не расскажет.

— Артурыч, у тебя нет, чего-нибудь от нервов, — вспоминаю.

— Да, его за успокоительным послали, — подтверждает Серый.

— За рулём? — спрашивает, киваю.

— Ну, тогда, только чай с мятой, — разводит руками, — обоим не помешает, да и мне…

***

— Вам, мужики, из-за баб ссорится, никак нельзя, — воспитывает за чаем наш гуру, — вы же в связке! Зависите друг от друга… Или разногласия назрели настолько, что уже не в связке?

— Всё норм, док!

— В, связке, конечно! — заверяем врача…

А он, будто в воду глядит, заставляя нас с Серым осознать то, от чего очень скоро будут зависеть наши жизни… Потому, что судьба решила проверить нашу связку на прочность…

Ксения

— …Вот, Галина Михайловна, мой отчёт о том, как я провела выходные, — заканчиваю рассказ за полуночным чаем. Понятно, в детали не вдаюсь, да и о наших с эльфом экспериментах в постели, лучше чопорной тётке не знать, а то подумает обо мне не весть, что!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так и неплохо всё вышло-то! — вижу, довольна, — ну, что, Ксень Андревна, надо замуж идти, я так думаю…

— Два дня на отдыхе и замуж? Не рановато? Не ожидала от Вас такой поспешности, — посмеиваюсь.