Сильмариллион - Джон Толкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В войнах люди принимали участие на стороне эльфов, но сражались под началом своих командиров. Аданы гордились дружбой с эльфами, и подолгу, сколько дозволяли, жили среди них, а молодежь с охотой отправлялась служить эльфийским правителям. Так, например, Хадор Лориндол, сын Хафола, внук Магора и правнук Малаха Арадана, с юности жил при дворе Финголфина и пользовался любовью Короля. Финголфин даровал ему немалый надел в Дор Ломине, где Хадор собрал множество сородичей и со временем стал сильнейшим из вождей Аданов. В его доме говорили только по-эльфийски, хотя и родного языка не забывали. Позднее из этого сочетания образовалось наречие Нуменора.
В Дортонионе, где жил народ Беора, правил Боромир, сын Борана, внук старого Беора.
У Хадора Лориндола было два сына: Галдор и Гундор, а сыновьями Галдора были Хурин и Хуор; у Хурина, в свою очередь, был сын Турин, прозванный потом Победитель Глаурунга, а сыном Хуора был Туор, отец Эарендила Благословенного. У Боромира был сын Брегор, а у того — сыновья Бреголас и Барахир. Сыновьями Бреголаса были Барагунд и Белегунд. У Барагунда была дочь Морвен, ставшая матерью Турина, а дочь Белегунда Риан стала матерью Туора.
Сыном Барахира был Берен Однорукий, завоевавший любовь Лучиэнь, дочери Короля Тингола, тот самый Берен, которому удалось вернуться из Царства Мертвых и который дал жизнь Эльвинг, будущей жене Эарендила. От Берена ведут свой род Короли Нуменора.
Проклятия Нолдоров хватило на всех этих славных людей, о чьих подвигах до сих пор поют Эльдары. А в те давние дни отвага и доблесть Аданов, умножая силы эльфов, питала высокие надежды обоих народов, и Морготу приходилось совсем туго. Воины Хадора, легко переносившие стужу и тяготы дальних походов, бесстрашно проникали далеко на север и бдительно следили за действиями Врага.
Все три Дома Аданов процветали и множились. Но особенным почетом пользовался Дом Хадора Златовласого, а сам Хадор мало чем отличался от князей Нолдоров. Его люди, рослые, сильные, отважные, стойкие, скорые на гнев и милость, и тогда, на заре рода человеческого, были достойнейшими среди Детей Илуватара. Большинство из них были синеглазы и светловолосы, только Турин, сын Морвен из рода Беора, не походил на них. Народ Беора, наоборот, был темноволос и сероглаз и потому мало отличался от Нолдоров, за что и пользовался их особым расположением. Конечно, дело было не столько во внешнем облике, сколько в пытливом уме и искусных руках. Люди Беора все схватывали на лету и запоминали надолго, но по характеру имели склонность скорее к печали, чем к веселью. Походил на них и лесной Народ Халефь, разве что ростом лесовики не вышли и соображали помедленнее. И те и другие не любили пустой болтовни, многолюдью предпочитали уединение и свободно бродили по зеленым лесам, не уставая удивляться землям Эльдаров. Но короток был их век, и жизнь на западе не принесла им особого счастья.
После прихода Аданов в Белерианд жизнь их по человеческим меркам стала длиннее. Старый Беор умер, прожив девяносто лет и три года; сорок четыре из них он верой и правдой прослужил Королю Фелагунду. Пал он не от ран или горя, а сраженный временем. Так эльфы впервые узрели, сколь короток людской век, как быстро гаснет в людях огонь жизни и какова бывает смерть от старости, неведомая им самим. Сильно горевали эльфы, теряя преданного друга, однако сам Беор расстался с жизнью достойно и опочил с миром. Его смерть и вообще судьба людского рода сильно озадачили эльфов. Ни мудрость, ни обширные знания не помогали разгадать эту тайну, и никто не знал, каков же истинный конец человеческой жизни.
Аданы Белерианда быстро переняли многое из культуры и знаний Эльдаров; их дети, умножая достояние родителей, становились все искуснее и умнее и очень скоро далеко превзошли своих соплеменников, все еще живших на востоке, по ту сторону гор, и в глаза не видавших ни Эльдаров, ни отсвета Благословенного Края на их лицах.
Глава 18
ПАДЕНИЕ БЕЛЕРИАНДА И ГИБЕЛЬ ФИНГОЛФИНА
Kогда Финголфин, Король Севера и Верховный Государь Нолдоров, увидел, что народ его стал велик числом и весьма силен, что союзники его из рода Аданов доблестны и преданны, стал он обдумывать новый поход против Моргота. Король прекрасно понимал: пока Моргот трудится в своих мрачных подземельях, пока никто не ведает тайных замыслов Врага, в Среднеземье не будет мира. Мудр был Финголфин, и по своей мудрости и знаниям принял он, наверное, единственно правильное решение…
Ведь Нолдоры еще ни разу не испытали всей мощи Моргота, они не понимали, насколько бессмысленна война против него без помощи высших сил, а потому — неважно: готовить нападение на Ангбанд сейчас или подождать немного…
Белерианд был прекрасен, земли его изобильны, и большинство Нолдоров вовсе не рвалось в бой, совершенно не, видя причин, почему бы и дальше не жить так, как жили. Все понимали: победа их ждет или поражение — пасть придется многим. Вот почему к словам Финголфина не очень-то прислушивались, а уж сыновья Феанора, всегда имевшие свое мнение, и подавно. Среди нолдорских князей Государя поддержали только Ангрод с Аэгнором, да и то потому, что жили поблизости от Тангородрима и Моргот был их вечной заботой. Финголфину так и не удалось убедить эльфов в своей правоте, и Белерианд продолжал наслаждаться мирными днями.
Подрастало шестое поколение людей после Беора, шел четыреста пятьдесят пятый год со времени прихода Финголфина, когда самые худшие его опасения начали сбываться. И первая же беда оказалась куда страшней, чем мог помыслить Король.
Давно копил силы Моргот; его ненависть к Нолдорам росла день ото дня, и теперь жаждал он не только уничтожить своих врагов, но и стереть с лица земли следы их трудов, разорить владения эльфийских народов, с каждым днем расцветавшие все краше. Моргот так страстно желал этого, что не мог больше ждать. А вместе с тем помедли он еще немного, доведи до конца свои замыслы — и Нолдоры исчезли бы из Среднеземья навсегда. Но в том-то и дело, что ждать ему было невмоготу. Недооценил Враг доблесть эльфов, а людей и вовсе не принимал в расчет.
Стояла зима. Темная безлунная ночь окутала равнину Ард-Гален, раскинувшуюся от сторожевых башен Нолдоров до самого подножья Тангородрима, звезды холодно сияли и искрились в вышине. На башнях едва мерцали сигнальные костры. Только немногие часовые бодрствовали в эту ночь в Хитлуме, остальные воины спокойно спали, и лошади в конюшнях сонно жевали сено, когда Моргот нанес удар. Железные Горы содрогнулись и разом извергли из своих недр целые реки огня, хлынувшие на равнину быстрее Барлогов, вылетевших из ворот Темной Крепости. Воздух наполнился дымом и смертоносным смрадом. И Ард-Гален погиб в несколько минут, из плодородной зеленой долины превратившись в выжженную пустыню, заваленную удушливой пылью и шлаком. Бушующие потоки огня поглотили коней и эльфов, докатились до предгорий Дортониона и Эред Ветрин, успев выжечь величественные леса, стоявшие здесь от века. Так началась четвертая из Великих Войн, Дагор Бреголлах, Огненная Битва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});