Штрафбаты выиграли войну? Мифы и правда о штрафниках Красной Армии - Владимир Дайнес

«Атаку запланировали на утро. Потом быстро все переиграли. По траншее тащили ящики с патронами и гранатами. Я взял коробку на сто штук патронов и штук семь гранат РГ-42. Нам разъяснили, что высота мешает продвигаться соседней дивизии – с западного склона бьют в спину. Атаковать будем в течение ближайшего часа. Раздали водку. Я понял, что роту бросают в бессмысленную атаку. Возможно, мы отвлечем на себя огонь, а с тыла ударят другие части. Вряд ли! С каждого требуют за свой участок…

Уже вечерело, пошел мелкий дождь. Началась артподготовка. Батарея 122-миллиметровых гаубиц выпустила десятка четыре снарядов… Потом взвились вверх ракеты. Вперед! Мы наступали на участке шириной метров двести. Пушки продолжали вести огонь, немцы молчали. Зато открыли стрельбу штрафники. Она была бесполезной, лишь в придачу к водке глушила страх. Потом посыпались мины, ударил крупнокалиберный и штук пять обычных пулеметов. Огонь был такой сильный, что мы намертво застряли посреди нейтралки. Архипкин и я лежали в ложбине, хоть какое-то укрытие от пуль. Здесь нас могли достать только миной, но об этом не хотелось думать…

До темноты мы с Архипкиным пролежали под дождем в нашем ненадежном укрытии. Раненный в ноги штрафник умер. Трупов на поле прибавилось. Октябрьская дождливая ночь могла бы стать хорошим временем для атаки. Но ракеты, взлетавшие над холмом, хорошо освещали все вокруг. В каплях дождя блестело оружие, каски погибших людей. Мы двинулись в обратный путь. Расстояние в четыреста метров проползли часа за два».

Вторая атака было более удачной. Две группы (всего около 40 человек) в три часа ночи незаметно добрались до виноградника, росшего на склонах холма. Здесь они были обнаружены противником, который открыл огонь. Несмотря на это, штрафникам удалось выйти к вражеским траншеям, где завязалась ожесточенная схватка. Малыгин сумел добраться до дота противника и бросить в амбразуру гранату РГ-42. «Немцев выбили, – вспоминает Малыгин. – Не скажу, что главная заслуга принадлежала нашему взводу. Мы своим появлением внесли сумятицу, отвлекли немцев от наступающих цепей. Потери были большие. Меня ранили, когда немцы пошли в контратаку. Ранение паршивое. Пуля пробила правую ладонь у основания пальцев. Ладонь забинтовали, выписали необходимые документы, и я отправился в санбат. Лейтенант Буняк хорошо выпил после боя, пожал мне левую руку, поздравил. От роты осталась одна треть». Малыгин был отправлен в госпиталь, воинское звание и медаль ему вернули.

В ходе наступления штрафным частям приходилось преодолевать различного рода естественные и искусственные препятствия, в том числе заминированные участки местности. Сразу отметим, что не только они, но и стрелковые и танковые части неоднократно действовали на направлениях, где находились минные поля. Многие авторы стараются об этом не писать, а выпячивать именно действия штрафников в подобных ситуациях. В результате живучесть приобрел миф о том, что они своими телами «разминировали минные поля». Мы не собираемся игнорировать данные случаи. О них свидетельствуют М.Г. Клячко и А.И. Бернштейн. В книге «Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина» А. В. Пыльцына содержится рассказ о том, как одну из рот штрафного батальона осенью 1944 г. послали в атаку, как выяснилось, по не обезвреженному минному полю. Вот что пишет Пыльцын:

«После полночи в окопы действительно пришла группа саперов, чтобы сделать проходы в минном поле перед нашей ротой. Меньше чем через час они вернулись, и их командир, эдакий бодренький старший лейтенант, сообщил, что перед нами мин вообще нет, они не обнаружили никакого минного поля. Эта весть в мгновение облетела всех и заметно подбодрила бойцов… Едва только начал чертить небо огненными трассами завершающий залп «катюшиных» ракет, как кто-то за нашими окопами, упредив меня, крикнул: «В атаку!», выпустив серию красных ракет. А я еще не успел даже зарядить ракетницу. Выругав себя за медлительность, выпрыгнул из окопа… Но когда я бросился к цепи атакующих, то, пробежав метров 50 и почти догнав их, вдруг увидел, что у самых ног бойцов взметаются фонтаны из клочьев земли и люди падают. На моих глазах взрыв произошел под пулеметчиком Пушкиным. Я видел взлетевшее в воздух колесо его станкового пулемета и не мог понять, что происходит. Ведь минного поля нет, но все похоже на то, будто люди подрываются на минах… От неожиданности на миг растерялся, но тут же с необыкновенной ясностью сообразил, что по законам войны, утверждающим, что мина или снаряд на одно и то же место дважды никогда не падает, нужно перебегать через уже пораженные места. Бежал и видел, что бойцы, которые не лежали недвижимо в самых неестественных позах, пытаются, страшно матерясь, пережать порванные артерии и вены, перевязать окровавленные культи ног… Несмотря на напряженную, опасную обстановку, складывающуюся у нас теперь, мысли лихорадочно искали причины колоссальных потерь там, перед первой немецкой траншеей. И все более в них проскальзывало предположение, что уж очень это похоже на подрывы на минах. Свежо еще было впечатление от собственного печального опыта. Комбат Батурин только 9 мая 1945 года, на батальонном празднике под Берлином в честь долгожданной Победы, сказал мне «по секрету», что тогда, на Наревском плацдарме, по приказу командарма 65-й генерала Батова нашу роту преднамеренно пустили на минное поле. «Оправданием» этого комбат считал то, что оно немцами было «засеяно» минами с «неизвлекаемыми» взрывателями. Не очень в это верилось».

Штрафные части в оборонительном бою

Оборонительный бой по определению, данному в военной энциклопедии: «Вид боя, применяемый в целях отражения наступления обычно превосходящих сил противника путем нанесения ему максимальных потерь, удержания важных районов (рубежей, позиций, объектов, акваторий) и создания тем самым благоприятных условий для перехода в наступление. Оборонительный бой ведется подразделениями, частями и соединениями всех родов Сухопутных войск во взаимодействии с подразделениями (частями) ВВС, войск ПВО, а при обороне морского побережья (в противодесантной операции) – и с силами флота; в нем участвуют также специальные войска. Основным его содержанием является сочетание огневого поражения противника, маневра всех видов и проведения контратак».

Штрафные части в целом стойко и отважно действовали в обороне. Полковник юстиции А. Кузнецов в статье «Штрафник» описывает действия в оборонительном бою одной из штрафных рот 51-й армии, приданной 91-й стрелковой дивизии. В конце августа 1942 г. эта рота отразила атаку противника, поддерживаемую десятью танками. 29 августа, будучи отрезанной от своих войск, штрафная рота с боями вышла из окружения.

В ходе битвы на Курской дуге 12 июля 1943 г. в три часа дня, пишет Г.А. Олейников, «до батальона гренадеров и роты автоматчиков 680-го мотополка СС при поддержке 18 танков, в том числе нескольких «тигров», атаковали подразделения 290 гвардейского стрелкового полка в направлении хутора Веселый. В ходе почти двухчасового боя противнику удалось взять в полукольцо 1-й и 3-й стрелковые батальоны и 108-ю штрафную роту. Но, потеряв шесть танков, из них один Т-VI, они отошли к лесу северо-западнее хутора Ключи».[274]

А.В. Пыльцын отмечал, что к июлю 1943 г. (к началу Курской битвы) 8-й отдельный штрафной батальон занял оборону в районе Поныри, Малоархангельское на участке 7-й Литовской стрелковой дивизии, где и принял свое первое боевое крещение. В упорных боях штрафной батальон отстоял свои позиции, прорвал вражескую оборону и перешел в наступление на Тросну.

Участие штрафных частей в боевых действиях в тылу противника

Об участии штрафных формирований в боевых действиях в тылу противника, в частности, пишет А.В. Пыльцын, воспоминаниями которого мы воспользуемся. Во время подготовки к Рогачевско-Жлобинской операции (21—26 февраля 1944 г.) 8-й отдельный штрафной батальон в ночь на 18 февраля был поднят по тревоге и выдвинут к линии фронта. Батальон, усиленный группой саперов и взводом огнеметчиков, был включен в состав 3-й армии генерал-лейтенанта А.В. Горбатова. На батальон возлагалась задача в ночь на 19 февраля незаметно для противника перейти линию фронта и, избегая боевого соприкосновения с ним, смелым броском выйти ему в тыл, дойти до западной окраины Рогачева и во взаимодействии с лыжным батальоном захватить город и удерживать его до подхода основных сил 3-й армии. В случае неудачи с захватом Рогачева или отмены этого задания батальону предстояло действовать в тактической глубине противника (до 20 км), нарушать вражеские коммуникации, связь, взрывать мосты, громить штабы.

Батальону удалось незаметно для противника выйти к первой траншее и захватить ее. После этого подразделения батальона открыли огонь по врагу, захватили деревню Мадора и к рассвету 20 февраля подошли с северо-запада к Рогачеву, перерезав развилку шоссе на Бобруйск и Жлобин. По пути следования личный состав батальона уничтожал технику противника, поджигал продовольственные склады и склады боеприпасов, уничтожал подходящие резервы и перерезал линии связи. После этого батальон соединился с перешедшими в наступление частями 3-й армии.