Мемуары старого мальчика (Севастополь 1941 – 1945) - Георгий Задорожников

Желание попасть на: «из всех искусств для нас» неутолимо. Направляясь в кино, я уже на подходе начинал нервничать и переживать. Будет ли работать кинотеатр, если будет, то новый фильм или надоевший старый? Ведь рекламы не было никакой, кроме безобразного плаката на полуразвалившейся стене означенного дома. Но самое главное волнение тревожило меня – будут ли билеты, и смогу ли пробиться к кассе. Конечно, я смотрел кино перед войной, так что, казалось бы, нечего страдать. Но то было другое детское добропорядочное кино. А тут на экране творилось такое… Вестерн (мы и слова-то такого не знали) – «Путешествие будет опасным». Какие мужчины, как легко и элегантно они долбасят и убивают друг друга, какое изысканное отношение к проституткам, какое наплевательское отношение к сомнительно приобретенному богатству, какое «сдачи не надо», ну прямо как у грузин, понимаешь.

Не долог был показ такого кино. На десятилетия наша Партия дала отдохнуть народу от не свойственных советскому человеку переживаний. И вдруг где-то в восьмидесятых – «Великолепная семерка». Я ещё молод, просмотр фильма как дань детству. Но нечего лукавить, интересно. А вот спустя ещё годы: «Мой, Бог! Что же за белиберда, да кому такое нужно, да буффонада же!».

Несколько лет проработал кинотеатр «Луч». Ну вот, построен новый прекрасный кинотеатр «Победа», на два зала. «Луч» угас и позабыт, сейчас даже никто не знает, что было такое ужасно-прекрасное заведение, радость и печаль моего детства.

10. Легендарные были

Несколько историй, о которых я хочу рассказать в этой главе, относятся к более позднему времени, чем период войны, Они происходили между 1945-м и 1947 годами, но органично связаны с тем, о чем я поведал. Все, о чем я пишу ниже, было на самом деле. Большинству событий я был свидетель или созерцатель. О других же знаю по проверенным слухам. Со временем слухи обрастали домыслами, догадками, украшались пересказчиками, оценивались прошедшим временем, приобретая облик легенд, притчей. Но в своей основе всё имеет упрямые факты. Посему и решено мной дать главе такое название.

1. Наверное, это была зима 1945 года. Ещё шла война. По городу стали расползаться слухи о грабежах квартир и прохожих в поздние ночные часы. Потом появились достоверные рассказы о подобных происшествиях. Менее правдиво, но романтично выглядел рассказ о том, как рабочего, идущего ночью после смены, остановил человек с наганом. Он осмотрел прохожего, понял, что перед ним работяга, и взять с него нечего. Тогда бандит вынул у рабочего изо рта цигарку с махоркой и вставил ему в рот дорогую сигару. И они разошлись каждый в свою сторону. Наивная детская сказка, но мы-то тогда верили. «Сказка ложь, да в ней намёк».

Потом вести стали приходить серьезней. Трупы убитых людей в развалках, нападения на офицеров. Стали поговаривать, что в городе шалит банда «Черная кошка». Конечно, абсолютная неправда, что в сгоревшем комбинате на Большой Морской нашли труп мужчины, в открытых глазах которого запечатлелся облик убийцы. По этим данным убийца был пойман.

А вот история, больше похожая на правду. В город было введено специальное подразделение НКВД, состоящее только из казахов, а может быть, других людей восточных республик с указанием уничтожать бандитов на месте, без предупреждения. Так или иначе, но в городе восстановились тишина и порядок.

2. В августе 1947 года в Севастополь пожаловал с дружеским визитом крейсер «Ливерпуль» в сопровождении двух эсминцев. Корабли были окрашены в светло-серый, почти белый цвет. На улицах города появились английские матросы. Меня удивили маленькие круглые шапочки с бантиком, вместо привычных глазу бескозырок.

Были назначены спортивные состязания между сборными командами двух флотов. Прежде всего футбол, на единственном стадионе рядом с площадью Восставших. Проникнуть на стадион через ворота не было возможности. Милиционеры впустили ограниченную размерами стадиона порцию людей и закрыли наглухо ворота. Народ лез на деревья вокруг стадиона, на полуразвалившиеся стены бывшего здания ФЗУ на ул. Костомаровской. На моих глазах часть стены под тяжестью людей развалилась, и болельщики попадали вниз. Обошлось без жертв. Я обошел стадион по кругу и со стороны восточной стены обнаружил тихое безлюдное место. Страшась быть пойманным милицией, я с большим физическим напряжением одолел стену и спрыгнул в ров под ней. Переждав некоторое время, выбрался наверх и втиснулся в людскую толпу. Потом на четвереньках, между ног зрителей выполз к краю беговой дорожки, как раз против центра поля. Я видел всю игру.

По «дружбе» в Севастополь на состязания были присланы лучшие спортсмены страны. Футбольная команда ЦДКА, сборная ВМУЗов по водному поло, чемпионы страны по плаванию Мешков и Ушаков и боксер тяжеловес Королев.

Итак, на поле команда ЦДКА, но об этом даже говорить запрещено. Ребята в ярко-красных шелковых рубахах и белых трусах. Англичане все в белом. У англичан выделяется футболист с черной бородой – лорд Лаутон, национальная гордость. Английские моряки кричат: «Лаутон, Лаутон!», но что он один может сделать против наших кентавров. Когда близко от меня пробегает наш футболист, я чувствую тугое сотрясение земли, из-под бутс, как из-под копыт, летит вырванная с корнем трава. По всему полю мечутся красные рубахи, развивающиеся на ветру, как флаги победы. Где-то, среди них, легендарный Всеволод Бобров. Один за другим в ворота англичан влетают мячи. Теперь я точно не помню счет игры, то ли 10:0, то ли 11:1.

На другой день, на водной станции – водное поло. Зрителей немного, есть пустые места. На матче присутствует английский адмирал со свитой. С нашей стороны играют курсанты – профессионалы. Счет разгромный. За судейским столом капитан второго ранга комментирует по-английски, после очередного гола сообщая счет, добавляет – в нашу пользу. Адмирал не выдерживает и в середине игры покидает трибуну.

От дальнейших соревнований англичане отказываются. Чемпион СССР в тяжелом весе Королев вынужден демонстрировать свою мощь на площадке летнего кинотеатра на Приморском Бульваре. Что-то в виде показательной тренировки, бой с тенью.

3. Рассказывали, что после Ялтинской конференции Севастополь посетил Рузвельт. Увидев развалины города, он заявил, что отстроить город можно будет через 50 лет. До 1947 года восстановление города шло медленно. В 1948 году город посетили тов. Сталин и тов. Косыгин. На партактиве тов. И.В. Сталин дал строгое указание восстановить город за 3–4 года. Из окна горкома партии он увидел минарет и сказал, что город Севастополь – это русский город. Минарет был ликвидирован на другой день. Спустя несколько дней на растяжках появились плакаты: «Восстановим Севастополь за 3–4 года!». Действительно, восстановление города пошло в небывало быстром темпе.

11. Фотоаппарат

Старший брат моего отца Задорожников Владимир Михайлович, полковник НКВД, директор Ленинградского секретного завода, строившего катера для погранвойск, приехал в Севастополь весной 1944 года, по своим секретным тайным делам на Черноморском флоте. Но прежде чем решить заглянуть ли повидаться к младшему брату, он ещё в Питере, а потом в НКВД в Севастополе навёл, по своим каналам, справку о том как, же братан вел себя при немцах. Да, такие были времена. Удостоверившись в том, что брат чист перед Родиной, с немцами не сотрудничал, он явился в наш недостроенный и неустроенный дом. Большой ответственный человек, крупный начальник, привыкший к обустроенной комфортной жизни, к достатку, спустился на грешную землю.

Водитель «Эмки» открыл дверцу автомобиля и взял под козырёк. Полный дородный полковник изошел из кабины. Родственники обнялись, расцеловались. Адъютант внёс в дом множественные пакеты и братья приступили к застолью. Полковник торопился. Меня допустили кратко поздороваться. Дядя спросил почему я не расту и почему такой худой (он видел меня перед войной), потом стандартно – как я учусь. Я честно, но стыдливо ответил, что я троечник, но чтоб сгладить неприглядность статуса, добавил, что вчера получил одну четвёрку. Подвыпивший дядя пришел в восторг и вручил подарок. Это была большая кожаная коробка, а в ней лежал фотоаппарат, со всеми причиндалами.

Безгласный от восторга, я на вытянутых руках пронёс драгоценную коробку в свой скромный школьный уголок и с вожделением дикаря начал курочить содержимое ящика. Знания предмета ограничивались только понятием, что есть такое слово – «фотоаппарат» и, что с его помощью делают фотографии. На коробке было написано, что аппарат называется «Фотокор». Вот сейчас я вытяну за блестящую ручку черную узкую коробочку, вот изящная защёлка, вот щелчок и аппарат раскрылся и увеличился в размерах в два раза и стал довольно громоздким. Из него выдвинулась гармошка, как голова крокодила, а вместо пасти заблестело стеклянное окошко. Вокруг окошка обнаружилось множество блестящих штучек, рычажков и кнопочек.