Моя жизнь- это мы (СИ) - Кейт Ринка

почему это снова с ней происходит? Кара? Судьба? Простая случайность из

неоднократных совпадений? А может просто что-то не так с ней самой? Вот бы кто-

нибудь ей на это ответил…

Еще толком не проснувшись, первым делом Лена ощутила скованность и тепло

чьего-то тела. Кто-то обнимал со спины и размеренно дышал в шею. «Леша!» - вспомнила

она, приходя в ужас, когда осознала, что же такое твердое упирается ей в ягодицы.

Реакция последовала незамедлительно – подорвавшись, девушка соскочила с кровати. К

сожалению, это разбудило Алексея, который резко выплыл из сна и уставился на нее

сонными полураскрытыми глазами.

- Лен, ты чего? – хрипло спросил он, приподняв голову с подушки.

Чего? Так разве она сама знает? Стоя посреди комнаты, растерянная и

встревоженная, Лена чувствовала тебя дурочкой. В самом деле, что с ней происходит?

Раздумывая над этим вопросом, она развернулась и вышла из комнаты, так и оставив

Алексея без ответа. Быстро дошла до ванной комнаты, включила холодную воду и

умылась несколько раз. Подняла глаза на свое отражение в зеркале.

- Да что с тобой? – спросила вслух у самой себя.

С чего вдруг этот ненормальный байкер начал влиять на нее самым

непостижимым образом? Он притягивает, он волнует. И это когда еще вчера у нее был

жених, когда было все!

«Да ведь ты не лучше Гриши!» - воскликнуло ее сознание. Эта мысль породила

приступ необъяснимого смеха, вслед за чем на глазах снова навернулись слезы. Резкий

стон был заглушен раскрытой ладонью. Лена еще никогда не чувствовала себя такой

разбитой, такой разобщенной, такой брошенной. Любимый мужчина ударил в самое

сердце, и так больно, что она рассыпалась на крохотные кусочки. И теперь вот никак не

могла собрать себя в кучу. Но стоит ли этого ждать так скоро?

«Терпи, - уговаривала она себя. – Это все просто нужно перетерпеть. Тебе не

привыкать. Потом станет легче. Обязательно станет…»

- Тебе плохо? – услышала она голос Алексея, который без спроса заходил к ней в

ванную комнату.

Лена дернулась, вскидывая к нему глаза. Господи, почему его никто не научил

стучать в дверь, прежде чем врываться в чье-то личное пространство?

- Нет, - соврала она, хватая зубную щетку, которую ей вчера выделила Ева. – Я

всего лишь умываюсь. - Зубная паста легла на щетку неровным слоем. Только в

присутствии этого мужчины в рот это все не лезло. – Ты не мог бы выйти?

Он молча постаял несколько секунд, после чего вышел, позволив ей вновь

расслабиться. Почему-то рядом с ним нервы начинали вибрировать от напряжения. Это

было похоже на какую-то ломку. А все потому, что неудержимо хотелось утешения.

Хотелось забыться, и чтобы отпустила наконец боль в груди. Поступок Григория - сможет

ли она такое простить? Никогда. Все было безвозвратно кончено. Она не хотела его ни

видеть, ни слышать, ни вообще знать. Но и сил терпеть последствия было

катастрофически мало.

Горько приходилось теперь осознавать, в какой лжи она жила и как же сильно

ошиблась. Гриша ничем не отличался от других. Они, мужчины, все одинаковые – все

кобелиной породы. И на уме у них только секс и ложь. Они никогда не думают о

последствиях. Вот и ей теперь не хотелось о чем-то задумываться, а тем более о будущем.

Ее воздушные замки развеялись холодным ветром. Сдуло и фундамент. Теперь не на чем

было строить что-то новое. Да и не было больше такого желания. Хотелось отпустить себя

и позволить этому ветру понести туда, куда тот решит сам. Останавливал лишь страх, неуверенность в своих поступках. Она не привыкла к подобному, всегда четко разделяя, что хорошо, а что плохо. Но как же это «плохо» в лице Алексея сейчас искушало! Ведь он

был так доступен, стоит только попросить. К тому же ей все мерещилось, что этот

мужчина нагло пытается воспользоваться ситуацией. Помогает ей, мол, якобы зачем-то.

Такой заботливый, такой внимательный, что тут и нехотя разовьются какие-то

искушенные потребности, просто из благодарности, да к тому же на фоне измены

любимого.

А ведь она действительно была благодарна Алексею, несмотря на скрытые

мотивы. Он явно что-то от нее хотел. Хотя это «что-то» также явно известно. Иначе зачем

ему помогать посторонней девушке, которая его практически никогда и не жаловала

вовсе? Может, он просто ей мстит за какие-то обиды? Ведь может? Но пусть даже и так.

Главным остается не это, а то, чего она сама сейчас хочет. Потому что сама Лена

испытывала ответное желание воспользоваться тем, что ей могли предложить, и одним

махом отрезать прошлое, как и все пути к возврату. Уже было глупо отпираться от того

факта, что Леша ее притягивает, причем сейчас особенно сильно, и именно как мужчина.

Да и вообще очень хотелось совершить неправильный поступок, противоречащий ее

привычному образу жизни, идущий вразвез с ее пониманием отношений. Какого это?

Вдруг лучше? Вдруг она само что-то не так понимает? Вон у Алексея как все просто.

Смешно оказывалось признавать, но теперь его образ жизни казался самым честным. По

крайне мере, он не жил с девушкой, которой бы признавался в любви и обманывал за

спиной. Он не скрывал того, что полигамен. По крайне мере, он никому не врал.

***

Не успел он переступить порог собственной квартиры, как в нос ударил запах

табачного дыма. Это стоило не появляться дома всего какие-то сутки. Закрыв входную

дверь, Леша прошел в зал. Гриша спал на разложенном диване в позе морской звезды, причем был одет в джинсы и футболку. Стойкий запах табака доносился из кухни. Там же

на столе царил беспорядок – початая бутылка коньяка, недоеденная закуска, полная

пепельница окурков. Что ж, этого следовало ожидать. Брату теперь ничего не оставалось, как пожинать плоды своих поступков.

Первым делом Леша открыл окно. Вторым – пошел собирать вещи Лены, а также

кое-какие свои, зачем сюда и приехал. Блондинка вдобавок попросила привезти ее

машину. Сказала, что ключи найдет в сумочке. На машине можно было перевести и сами

вещи. Причем план со сборами обещал пройти тихо и незаметно для Гриши. Только почти

под самый конец брат удумал проснуться. Приоткрыв глаза, он уставился на Лешу, который в этот момент выносил в прихожую очередную сумку.

- Что делаешь? – хрипло спросил тот.