Город Гарольда (СИ) - Михаил Lё

На выручку, как всегда, пришел ученый.

— Чего ты сидишь? — Возмущенно крикнул Ауст. — Чего ты смотришь как баран на новые ворота… заводи уже! Мне не терпится услышать его рев…

— Ты видел сколько здесь всевозможных кнопок? Откуда я знаю, что ещё необходимо нажимать после того, как я его заведу? — Не менее возмущенным тоном ответил Снайпер.

— Господи! Тебе не нужно ничего нажимать! Мотоцикл, как и всё остальное, полностью компьютеризирован. Все кнопки, что ты видишь — это муляж, стилистическая профанация и бутафория. Не может же быть на мотоцикле четвертого тысячелетия только одна кнопка, верно? Поэтому инженеры и приукрасили приборную панель разными лампочками, кнопочками, рычажками и прочими красочными безделушками. Так что ничего не бойся. Просто заводи — и вперед. Что тут сложного?

— Ладно! Понял. Конец связи, — буркнул Снайпер, чувствуя себе двоечником за одной партой с гением. Парень осторожно прикоснулся к сенсорной панели.

Едва он успел убрать свой палец с тач пада, как мотоцикл разгневанно зарычал, будто соскучившийся по прогулке зверь. Седло и руль Анаконды приятно завибрировали, а на панели управления загорелись плеяды лампочек и индикаторов. Бортовой компьютер педантичным тоном сообщил о том, что устройство готово к работе, а так же отчитался перед Снайпером на счёт того, что все приборы и агрегаты мотоцикла находятся в оптимальном состоянии.

Зажав рукоятку тормоза одной рукой, Снайпер кратко надавил на рукоятку акселератора. В ответ послышалось хищное механическое рычание.

— Да это же настоящая ракета! — Ликующе выкрикнул Ауст. — Просто какая-то психованная сука на колесах. А ну преподай ей урок приличных манер!

— Слушаюсь, сер! — Ответил Снайпер и ещё раз надавил на газ. Мотоцикл задрожал от вожделения и рвения, исторгая из своих турбин грандиозный моторизированный вопль, алчно желая поскорее вырваться на свободу.

Снайпер отпустил рукоятку тормоза. Пробуксовав доли секунды на месте, поднявши вокруг себя кутерьму пыли, мотоцикл рванул вперед, словно тайфун. Мощный порыв ветра тут же ударил по туловищу Снайпера откинув его тело назад. Парень вцепился в руль на грани своих сил.

Мотоцикл стремительно набирал скорость. Когда Снайпер глянул на спидометр, (а это произошло всего спустя несколько секунд после старта) прибор показывал уже сто пятьдесят миль в час; и скорость продолжала возрастать с абсолютно сумасшедшим темпом.

На мгновение Снайперу показалось, что мотоцикл оторвался от земли и полетел, но вскоре колеса вновь нащупали твердую гладь пыльной дороги.

Пейзажи проносились, как кадры киноленты. Бросив косой взгляд в сторону, Снайпер удивился тому, что не может сфокусировать свой взгляд ни на одном конкретном предмете, кроме как на низколетящем в попутном направлении самолете, который, видимо, разбрызгивал гербициды над полями.

Снайпер посмотрел вперед и увидел, что молниеносно приближается к Центру Промзоны. Он испугался, подумав, о том, что шальной темп его езды может привлечь к нему ненужное внимание посторонних, но в этот самый миг, едва разминувшись, во встречном направлении, пронеслись словно пули, два работа на аналогичных транспортных средствах. Излишнее волнение мгновенно откатило от разума.

В конце дороги на границе сельскохозяйственных угодий и городской, индустриальной части Промзоны он заметил небольшой паркинг, на котором стояло ещё несколько подобных мотоциклов. Осознав, что приближается к остановке, Снайпер нажав на тормоз, и ощутил, как съеденный много часов назад завтрак предательски подбирается к его горлу. Вильнув в сторону, чтобы не протаранить припаркованные мотомобили, Снайпер выжал до упора рукоятку тормоза и показатели скорости резко принялись снижаться, пока на цифровом экране спидометра не обозначалась нулевая константа.

Повторно кликнув по тач паду, Снайпер услышал прощальный, недовольный стон ненагулявшегося монстра, после чего Анаконда впала в бессознательный сон.

— Вот это так поездка! — Тихо прошептал Снайпер, испытывая умопомрачительный драйв и продолжая отчетливо слышать бешеный рев двигателя в своих ушах.

— Да вообще жуть! — Послышался взволнованный голос Ауста. — Мне аж страшно было на экран смотреть.

— На экран смотреть было страшно? Да я тела своего не чувствую от страха. Ноги вообще будто резиновые. Боюсь, что никогда не смогу встать с этой твари.

— Боюсь, — голос Ауста заметно приобрел серьезность, — тебе придется это сделать и как можно скорее. На тебе сфокусировано несколько камер. — Снайпер посмотрел верх и увидел перед собой на стене какого-то завода блестящую линзу объективов. Ауст тем временем продолжил изъясняться: — Я не думаю, что истинный робот, доехав до пункта назначения, позволяет себе немного отдохнуть и прийти в себя, даже после самой сумасшедшей поездки. Такое поведение не свойственно бесчувственным машинам, согласись. Так что…

— Ладно, я понял. Хорош уже муссировать мне мозг.

Ауст замолчал.

Приложил титанические усилия, Снайпер спрыгнул на раскаленный, дымящийся асфальт, и неуверенной походкой побрел к углу завода.

— Дальше-то куда мне идти? — Спросил Снайпер, сжав левый кулак.

— Дальше предоставляю тебе полный карт-бланш действий. Куда тебе в голову взбредет туда и иди, но главное доберись до Купола.

— Окей! Конец связи, — ответил Снайпер, повернув за угол бетонного ограждения.

╗ НЕПРЕДВИДЕННАЯ СИТУАЦИЯ

Экскурсия по центральной части Промзоны кардинально перевернула представление Снайпера о надежности и мощи Системы.

Раньше, после удачных налетов на малочисленные отряды патрульных, у него проскакивали мысли, что победить в войне против роботов не такая уж и сложная задача. В подобные минуты триумфа зачастую возникала стальная уверенность, что Система по существу беспомощна и практически беззуба, если её подопечные настолько слабы, предсказуемы и примитивны. Он убеждал себя, что Город Ангелов удерживает власть над Гетто только лишь за счёт формирования у жителей трущоб мнения о своей всесильности, могуществе и неуязвимости, исходно основанное исключительно на монопольной позиции Города Ангелов в производстве и распределении Нарка.

Однако после многочасового осмотра Промзоны, у Снайпера закрались серьезные, обоснованные сомнения относительно объективности своей предыдущей теории. Изнутри Система действительно казалась каменно-непобедимой. Это была настоящая свинцовая армада, истинный легион смерти, действительно вечная империя, несокрушимая, как гранитная скала.