Безмолвный пациент Клинической Больницы - Наталина Белова

находился здесь явно совершенно с другой целью. И теперь я кажется понимаю он следит за нашим домом! Всё это очень не с проста.

Наконец, машинально сообразив, что около плиты я проторчала настолько долгое, время, что я с трудом отошла от окна и отправилась в художественную мастерскую. Я пыталась рисовать, несмотря на то что все мои мысли перемешались, но я не могла сосредоточиться на своей работе из-за навязчивых мыслей. Некто очень подозрительный таинственно-загадочный незнакомец никаким образом не шёл у меня из головы сколько бы я раз не брала в руки краски мне хотелось нарисовать его образ прямо на холсте. Я решила выждать пятнадцать минут, а потом снова вернуться на кухню. А что, если тот мужчина по-прежнему будет стоять под тем большим дубовым деревом? Если рассуждать формально незнакомец не сделал мне ничего плохого чтобы я начала копаться в своих подозрениях. Сначала я подумала, что это вор-грабитель исследующий дом перед очередным ограблением наверное он замыслил что-то ещё. Но ведь, он стоял так словно привлекал моё внимание… А может, он планирует поселиться в соседнюю квартиру? Например, собирается купить выставленный на продажу дом в конце Полевой улицы? Тогда мне всё понятно. Пятнадцать минут спустя я вернулась на кухню и снова выглянула в окно. Под дубовым деревом уже никто не стоял. Улица мгновенно опустела. Видимо, я так и не узнаю, что же всё-таки тот мужчина делал напротив нашего дома. До сих пор всё выглядит очень странно и как-то немного пугающее.

14 сентября холодный осенний ветер подхватывал листья и кружил их в воздухе до тех пор, пока за окном не шёл противный мерзкий холодный дождь.

В прошлую пятницу пасмурного вечера я ходила с Жанн — Флайерсом в театр. Бренд на этот счёт весь прошлый вечер проедал мне мозги, но я всё равно сделала так как задумала. Хотя внутри у меня образовался страх я боялась встречи с Жан — Флайерс, следовало мне успокоиться иначе я сделаю хуже не только себе. — Иначе он всё равно от меня не останет как-бы мне этого не хотелось. По крайней мере, я искренне надеялась, что вечер в театре позволит поставить в наших отношениях жирную точку. С Жанн — Флайерс мы договорились выпить по бокалу вина (это была его задуманная идея, но не моя), и, когда я добралась до назначенного места, было по-прежнему светло только фонари отдавали тусклый померклый свет когда я проходила мимо. Солнце висело над простором горизонта, совсем низко окрашивая воду в реке в бирюзово — светлые оттенки. Жанн — Флайерс стоял возле входа в Центральный театр держа рукой зонт над головой. Я первой увидела его. Его глаза всматривались в толпу прохожих, словно он кого-то пытался найти глазами на лице я увидела раздражённое лицо видимо, уставшее в ожидании меня. Это были последние остатки надежды, и я уверена, что поступаю правильно, но в один момент всё померкло, как и мои надежды. Я жутко запаниковала и уже подумала над тем что спасти свою бегством, когда Жанн — Флайерс в последний момент обернулся и увидел меня. Он помахал мне рукой, издалека и я направилась к нему. Я старалась держать улыбку, на лице и он делал тоже что и я.

— Элисон молодец, что пришла, — произнёс Жанн — Флайерс. — Я уж тут надумал, себе что ты не появишься и в очередной раз… Ну что? Пропустим по бокалу вина до начала спектакля?

Мы были в Фойлинде. Я не могу сказать, что между нами атмосфера была какой-то натянутой, — но и промолчать я тоже не могу. Ни один из нас не упомянул об прошлой пятнице. Мы разговаривали об разных пустяках, точнее — в большинстве разговаривал Жанн — Флайерс, а я как безмолвная пташка. Мы выпили по паре винных бокалов. Весь оставшийся день я не могла попробовать ни одной итальянской кухни, и красное вино слегка ударило мне в голову и моё сознание слегка помутнелось. Вероятно, Жанн — Флайерс на это и рассчитывал. Он делал всё, чтобы я принимала участие в его беседе, однако разговор между нами казался искусственным похотливым и постановочным в его нотках голоса я слышала наигранность. Все услышанные фразы Жанна — Флайерс начинались с «лживости ведь, мне не было с ним весело, когда мы…» или «а, а ты помнишь, мы с тобой….», как будто Жанн — Флайерс специально раскручивал тему прошлого, чтобы поколебать мою уверенность в приятном решении и напомнить, сколько общих воспоминаний нас с ним связывает как мы «близки» мы были. Судя по всему, Жанн — Флайерс никак не мог понять, что я приняла окончательное решение. И любые его попытки что-либо изменить обречены на провал.

На самом деле я была немного рада, что пошла в театр с Жанн — Флайерс. Но только не из-за встречи с ним, а из-за потрясающего спектакля. Я раньше никогда не слышала об «Жизни». Разыгравшаяся пьеса казалась мне непонятной, наверное, потому что, она является драматической самой обыкновенной жизненной драмой. Именно этим она мне и понравилась. Постановку осовременили: действие разворачивается в наши современные дни, в небольшой землянке, расположенной от Восточной Греции. Задумка главного режиссёра пришлась мне по душе — вокруг намечалась интимная обстановка, вокруг всё такое земное пригодное для жизни. Главный герой напрочь обречён на суровую жёсткую смертоносную казнь, и его жена гренчанка, решается спасти своего возлюбленного от погибли. Исполнительца роли Жизнь напомнила мне древне — греческую статую. Её божественно потрясающе красивое лицо. Я то и улавливала себя на мысли, что хочу обязательно написать её портрет. Я подумала над тем, чтобы узнать её имя и я уже планировала связаться с агентом кино — актрисы. И об этом я чуть было не проболталась Жанн — Флайерсу, но вовремя сообразив прикусила язык. Я больше не желаю, чтобы он и дальше присутствовал в моей жизни, ни у какого ином виде. Концовка спектакля тронула меня до слез: Жизнь погибает, а затем воскресает из мира мёртвых. Она в буквальном смысле слова возвращается с того света. Было в этом что-то такое, но к этому я вернусь немного попозже. Я пока не могла сформировать, в голове, что именно меня в этой концовке зацепило. Хотя Жанн — Флайерс о спектакле говорил больше чем я, ни одна его оценка не перекликалась с моими иными чувствами. В итоге я перестала выслушиваться в это бесконечную трескотню.

Выйдя из театра и уверенно шагая по мостовой к станции