Аморальные уроки (СИ) - Дюран Хельга

Лисенок дышит чаще, дрожит. Я уже знаю, когда она близко. Я тоже еле сдерживаюсь. Она так естественна в постели, так раскованна и открыта, что только от этого хочется обкончать ее всю.

— Ах, Боже! — задыхаясь стонет моя девочка и падает мне на грудь, крепко обхватив меня бедрами. Ее влагалище так туго сокращается на моем стволе, что я нихера не успеваю понять.

Блядь, я не успел вынуть! Кончил прямо в нее! Вот черт! Добаловался! Ладно. С одного раза может и не будет ничего.

Хер продолжает стоять, как будто это не он только что напакостил, где не надо. Даю Лисичке отдышаться и ставлю ее в коленно-локтевую позу.

От ее соков и моей спермы в ее дырочке хлюпает, и от этого я просто дурею. Я кончил в нее и меня это заводит так, что хочется кончить в нее снова!

Собираю влагу лисенка, вокруг своего члена, растянувшего ее до предела, и ласкаю мокрыми пальцами ее анус. Девчонка замирает на мгновение, но не дергается, как раньше, стоит смирно. Доверяет.

Стараюсь не подорвать свое доверие. В такт с движениями бедер, двигаю внутри ее попки пальцем, затем добавляю второй, немного растягивая девственную дырочку. Приставляю головку к звездочке, и Лисенок замирает снова.

— Малыш, расслабь попку, — подсказываю я. — По максимуму расслабь!

Слышу ее судорожный вздох и надавливаю на кажущийся непроходимым вход.

— Ай! — дергается Лисенок, когда я туго проскальзываю внутрь сразу на всю длину.

Не двигаюсь, давая привыкнуть ее попке к моему стволу. Поглаживаю булочки, покрываю поцелуями ее прогнутую поясницу. Нащупываю горошинку клитора, сжимаю пальцами, затем растираю на нем влагу и немного играю с ним.

Лисичка издает тихий стон и отмирает, сама двигает попкой. Ввожу в ее киску сразу три пальца и начинаю осторожно трахать сразу обе ее дырки. Девчонка начинает стонать громче, извивается на моих пальцах и члене. Ускоряю темп. Ее уже колбасит не по детски! Голова мечется по постели, руки комкают простынь, она кричит так, что боюсь, как бы голос не сорвала.

Совершенно неожиданно из нее начинает литься что-то теплое. Не то, чтобы много, нет. Необычно просто. Я не верил в женский сквирт. Думал байки. А вот и нихуя!

Делаю еще несколько глубоких толчков в ее задницу и взрываюсь тоже. Так кончаю, как никогда в жизни не кончал. Мне показалось, что яйца подпрыгнули, когда я в Лисенка спустил.

Уф! Вот это девочка! Сука, она идеальна! Она нереальна! Она моя личная скромная шлюха!

— Я кажется описалась, — краснея стащила мокрую простынь Лисенок. — Прости!

— Иди сюда! — я перехватил ее руку и потянул на себя. — Это был сквирт, малышка. Все хорошо!

Я целовал ее до тех пор, пока она не начала хихикать.

— Артур, — сквозь смех выдавила она. — Это же миф? Нет никакого сквирта! — Я только руками развел. — Вот ведь черт! Значит ты идеальный любовник? — покачала она головой, вознося мое эго до неба. — Ты идешь в душ?

— Зачем ты в меня кончил? — уже в душе спросила она, когда я намыливал ее мочалкой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — Прости, я не удержался. Больше не повторится. Обещаю! Я понимаю, что сейчас не до детей.

Девчонка ничего не ответила. Она вообще, бедняжка, еле на ногах стояла. Мне пришлось самому стелить чистую простынь и нести ее на руках в кровать.

На следующий день она проснулась грустная. Я уже ни на шутку начал беспокоиться о том, что Лисичка моя какая-то задумчивая стала. В койке все шикарно! Да и не только в койке. Где я ее только не нагибал. Ноги раздвигает только в путь. По два раза ни разу не упрашивал. А в остальном… Как будто тревожит ее что-то. Я спрашивал, в чем дело — молчит. Плохо ей со мной? Что опять не так? Я уже в лепешку готов разбиться, чтобы она улыбалась, даже массаж ног ей делал. Правда оттрахал потом под эту закуску.

И карточку ей дал, и шмотья ей набрали, и комплименты ей говорю, на баб других, даже не смотрю. Чё с лицом у нее?

Может она этого Славу своего до сих пор любит? В этом дело? Никитос уже пробил этого хуеплета. Улетел он за бугор отдыхать. Наебал Лисенка и поехал на ее денежки жопу греть. А может еще кого так же облапошил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как вернется, за яйца его повешу, пока деньги не отдаст моей девочке, висеть будет. Если есть они у него эти яйца. Как так можно было с этой малышкой так обойтись? Как она ему вообще поверила?

Впрочем ее одни уроды и окружают. Хоть сестричку ее взять. Я ей визитку дал из вежливости, сразу понял, что за шмара, а она не будь дурой припиздошила в спортзал. Два дня меня клеила. На третий я не выдержал, и сказал, что у меня есть любимая женщина. А ей хоть бы что.

Пиздец, бля! Им с этим Славиком на пару надо работать. Она шлюха, он альфонс.

Надо было этой Кате сказать, кто эта моя любимая женщина. Вот бы у нее моська вытянулась. Я бы и поржал от души, но Лисенок же не спешит меня с родственниками официально знакомить. Не буду ее подставлять.

А я уже жизни без нее не представляю. Смотрю на нее — не могу насмотреться. Всю изъебал, а мне все мало! Она ест, а сижу рядом, и кусок мне в горло не лезет.

Люблю ее! Больше жизни люблю! Да и что за жизнь у меня была без нее? Разве это жизнь? Страдания, боль и пустота.

Одна отрада у меня ― сыночек. А Лисичка любит пацана. Видно же, что любит. Ни дня не было, чтобы она с ним по видеосвязи не поговорила. Нет-нет, да проскальзывает у нее беспокойство о Кирюхе. Мы даже по магазинам когда шлялись, она про него в первую очередь вспомнила, мол, давай Артур вот это и вон то для Кирюши купим. Я уверен, что из Лисенка выйдет прекрасная мама. Мы с ней лисяток настрогаем с десяток! Только потом. Пусть девчонка хоть жизнь увидит. На новый год поедем тоже куда-нибудь всей семьей с родителями на моря-океаны.

О чем еще можно мечтать? У меня в груди щемит каждую минуту, но по-хорошему щемит.

И кто бы мог подумать, что Руслан не развлечение мне подарит, а жизнь вторую?

Надо только выяснить причину ее грусти. Я не переживу, если она к другому уйдет. Не в этот раз.

Алиса

Артур все же уговорил меня переехать к нему. Это было вполне естесственно. После той недели, что мы провели вместе, я и сама не представляла, как буду спать одна, у себя дома. Разве бы я уснула без его ласки, поцелуев в основание шеи, от которых бегут мурашки? Засыпать с ним рядом, знать, что я не одна, знать, что я нужна кому-то — это потрясающе! А просыпаться от мягких поглаживаний сильных мужских рук по твоему животу, миллиона почти невесомых поцелуев по всему телу, как будто по тебе запорхала стая бабочек, как будто весь мир вокруг тебя закружился, разве это не мечта любой женщины?

По утрам Артур был особенно нежным.

Если в любое другое время суток он брал меня грубо и неистово, просто задрав на мне платье, где бы мы не находились, то утром, вопреки логике, он совершенно никуда не торопился. Из-за этого мне приходилось заводить будильник на час раньше, но оно того стоило.

Артур трогал меня с какой-то невероятной осторожностью, как будто боялся меня помять или поломать. Входил дразня, вначале только налитой тяжестью и твердостью головкой, играя с моей киской, заставляя просить, умолять, войти в меня глубже. Порой Артуру было достаточно просто сделать пару толчков поглубже, чтобы я содрагалась от экстаза.

Каждая наша близость была не похожа на предыдущие моменты. Я больше не стеснялась этого мужчины, поэтому он делал со мной все, что в голову взбредет. Я и не возражала. В сексе я все еще была новичком, поэтому была ведомой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Я все ждала момента, когда мы утолим свою жажду друг к другу, но этого не происходило. Я не знала, хорошо это или плохо, но стоило Артуру прошептать мне на ухо что-то пошлое, грязное, непременно с элементами матерщины или просто невзначай упереться в любую мою часть тела своим стояком, как я растекалась лужицей в его объятиях.

Меня переполняло любовью к этому невероятному мужчине.