Гусары, молчать! Том 3 - Владислав Мацко

Радует, что в этом предположении я конкретно так ошибся. Кастуешь раз в пару часов на себя «Восстановление сил», после чего все побочные проблемы уходят сами по себе.

Спать, например, завалились через три часа после приезда, где-то за полночь. Точное время тяжело сказать, нам даже часов не выдали вместо забранных мобильных телефонов, так что ориентировались совсем примерно.

Подняли нас рано утром. Удивительно, но на улице весьма прохладно! Так и не скажешь, что вчера мы изнывали от жары. Организмы уже успокоились и не ныли при каждом движении. Что ж, жить можно, пока не убьют, а дальше уже глянем.

Завтрак был… Странным, иначе это не назвать. Я как-то подсознательно готовился к обилию заморских фруктов, вроде особо и против уже не был. Но, нет, нам навалили огромную кучу макарон с тушенкой, добили это огромной отбивной и небольшим салатиком. Думал, что мало съем. Жара, мол, особо и не хочется. Сам не заметил, как вошёл в раж, полностью прикончив этот завтрак.

«Ну да, мы нормально ели в последний раз ещё в Суворовском, чего тут удивляться?», сам себе пояснил я, пытаясь подняться с набитым животом.

Дальше, по всей логике, неплохо было бы отправиться поспать ещё часика два-три, чтобы пища успела перевариться. Удивительно, но так и произошло. Нам даже не приказали встать в строй, попросту поясним, что основная группа ещё не прибыла, так что у нас есть немного времени на дополнительный отдых.

Общее состояние оставляло желать лучшего, так что мы забили на потенциальные тренировки и отправились досыпать. Никаких разговоров, просто уставшие и наевшиеся курсанты дорвались до мягких и чистых кроватей. Не знаю, насколько далеко от нас море, его шума не слышно, но солёный воздух оказался весьма приятным.

— Подъём! — громким окриком незнакомого голоса подняли нас ближе к полудню.

Если бы мы до этого не просыпались под биение колокола, которое сносит крышу в первый раз, то сказал бы, что неприятное пробуждение. А так, поверьте, идеал, лучшего и не придумаешь.

Мы, несмотря на это, быстро вскочили, натянули на себя тренировочные костюмы, с которыми уже срослись за последние дни, и выбежали на построение около казармы.

— Ребятки, нам в кабинет, что вы планируете на улице делать? — сказал неспешно выходящий из нашей казармы вояка.

Мне обычно трудно определить, кем работает человек, но тут всё максимально просто. Смотришь на него и видишь военную выправку, серьезный и целеустремлённый взгляд, под которым совершенно не хочется оказаться, ибо появляется чувство, что ты стоишь под прицелом. Обманчиво неспешные движения пытались внушить, что он не опасен. Вот только я уже умею определять, когда человек реально неуклюжий, а когда в любой момент готов куда-то сорваться в смертоносной атаке.

Перед нами, в общем, самый настоящий хищник и убийца, с которым совершенно не хочется шутить. Не знаю, что там насчёт остальных, но меня никоим образом не обманул его расслабленный вид и спокойный тон. Наоборот, я подсобрался внутренне, поскольку вспомнил, что мы явно не на пикник прилетели.

Радует, что мои товарищи тоже оценили этого человека, моментально сконцентрировавшись. Подобным не все могут похвастаться, добрая половина нашего отряда лишь скептически взглянула на него и хмыкнула про себя, посчитав его неотёсанной деревенщиной.

— Начнём с самого простого. Я — «Медведь-три», обращаться ко мне только так, — начал военный, едва мы расселись за парты. — Перед каждым лежит шлем. Ваша задача на следующие пять минут — организоваться в группы по три человека и разобраться, кто будет первым, кто — вторым, а кто — третьим.

Плевая задача для нашей троицы, тут уже и так всё понятно. Номером один стал Никита, вторым — Коля, ну а я, задавив не вовремя выползшее ЧСВ, взял цифру три.

За отведённые три сотни секунд курсанты смогли собрать лишь четыре группы. Получается, что из всей тридцатки, лишь двенадцать человек умудрились договориться. Остальные или спорили по поводу того, кто должен идти под каким номером, либо осматривались, пытаясь понять, кого лучше всего взять в свой отряд.

— Время вышло. Вы, — он поочередно указал на четыре полных группы, — следуете за мной. Остальные — остаются тут и переходят под командование «Медведя-двадцать».

Военный, не слушая никаких требований объясниться, резко поднялся со своего места и рванул из помещения. Мы с Никитой и Колей лишь переглянуться успели, после чего сами побежали за ним. Почему-то совершенно не хочется отстать от него и начать подчиняться этому самому двадцатому мишке. Подозреваю, что для самых неорганизованных тут никакого веселья не будет, а это скучно.

Переместились мы совсем недалеко, буквально на пару сотен метров к небольшому ангару. Сразу думал, что там какие-то самолеты стоят. Оказалось, что это своеобразный склад.

— Теперь немного сложнее. Если вам интересно, оставшиеся будут заниматься патрулированием и охраной этой территории, с вами же, судя по всему, можно пытаться работать на более опасном направлении. Если кто-то против — у вас было время отказаться от полёта сюда, — продолжил свою своеобразную лекцию «Медведь-три». — Какой курс?

— Третий…

— Третий…

— Третий…

— Первый, — заявил Никита, не обратив внимания на то, что все остальные — учащиеся куда опытнее нас.

— Из Суворовского? — уточнил «Медведь-три».

— Так точно!

— Понял. Теперь внимательно слушаем меня и не перебиваем. Ответы на ваши вопросы будут позже…

За последующие минут двадцать «Медведь-три» рассказал нам всё, чего не было в информации про наше задание. Я так понял, что сделал он это без малейшей утайки, очень подробно, не забыв расписать и причины, по которой мы здесь оказались.

Под словом «мы» он подразумевал вооруженные силы Российской Империи, которые отправились в командировку на столь далёкое расстояние от родных земель.

Причина, на самом деле, максимально банальная, её можно было бы особо и упоминать. Главная цель — усилить своё влияние в регионе, поддержав союзное правительство. Ну и напомнить, что Российская Империя способна на операции вдали от родных берегов. Тут, как ни странно, тоже в ходу поговорка, что «у России два союзника — её армия и флот».

Не забыли нам пояснить, что противостоять мы будем не