Янычары - Василий Сергеев

Поистине, в древнейшие из времен джахилийи, когда у человека ничего не было, кроме шкуры и дубинки, только костер мог спасти его от смерти, когда солнце опускалось все ниже к горизонту, а землю и реки сковывала стужа. Очаг, костер, обложенный камнями, был маленьким солнцем; вот почему одним и тем же словом назван как земной, так и небесный источник света, тепла и жизни, вот почему и у этого слова, и у слова, обозначающего полено, чурку, бревнышко – доныне имеется значение святости! В это время человек обнаруживает, что два деревянных бруска, сложенные крест-накрест, при трении дают огонь. И человек называет священным и этот огонь, и этот крест из дерева, который становится знаком огня и солнца. Он дает огню имена: на земле – Агни (так же называлась и ритуальное жертвоприношение, агнец); в воздухе – «Вайю» (Молния), на небе – Сур. Солнце, спустившееся на землю, ставшее Земным посредством жизненной силы дерева, тоже называлось Сур или Чур (Йер).

Позже люди научились высекать огонь отцом-железом (сталью) из матери-камня (кремня); этот, а не более древний ритуал, используем сегодня мы, ибо он еще символизирует отделение верхнего, мужского, небесного мира от нижнего, женского, земного.

Но дни шли, и вот на переломе зимней стужи бледное, затянутое туманами, негреющее солнце вдруг делало первый крохотный шажок вверх, приподнималось чуть выше в своем пути по небосклону. Не было события важнее в жизни тех людей: оно означало, что через несколько лун вернется тепло, исчезнет лед на реках, а степи покроются травами. Они торжественно отмечали это событие и говорили, что родился бог света. Знаком этого события у древних тюрок была руна yr, ur а, возможно, ее звучанием было jer; она означала врата смерти и рождения, землю, воду, женщину и пещеру. Гораздо позже, когда охотники стали скотоводами, эта же руна получила значение «корова» и даже «бык», но об этом мы поговорим в другой раз!

Почему знак солнечного возрождения означал врата смерти и пещеру? Потому что каждый день человек видел, как земля проглатывает истекающее кровью солнце. Предполагалось, что оно уходит в пещеру, подобную тем, в которых тогда жили люди, и там его встречает чудовище, подобное тем, с которым приходилось сталкиваться в похожих ситуациях людям. Это чудовище получило имя jer или ber: грекам оно было известно как Земной Пес (Йер-Бер, Кербер), многоглавый пес Гериона (Йериона), охранявший вход в пещеру Аида (безвидный), истинное наименование которого Эреб (Йереб, «земной мрак»)... Римляне называли медведицу урсус. Неверные франки, называющие себя «племенами богини Дану», кроме Фенрира, знают его двойника, волка Гери (Йери), которого удерживает от того, чтобы проглотить мир, лишь неразрывная цепь «из шума кошачьих шагов, женской бороды, корней гор, медвежьих жил, рыбьего дыхания и птичьей слюны». Русы поклоняются мохнатому Bцr, Бурому, живущему в бер-логе, засыпающему на все время, когда опускается к горизонту солнце. Тюрки знают, что это чудовище – великий волк Bцri; индусы знают его как швета-вараха, то есть «белого медведя» ... Дальше на восток это чудище предстало в виде дракона, уже не сидящего в пещере, а вросшего в землю, подобно тому, как вросла в свой панцирь черепаха; Китай (да и монголы) поклоняются черепахе.

А почему знак солнечного возрождения означал воду? На берегу бахр ал-Бунтас солнце при заходе тонуло в море, и здесь йер стало означать еще и воду: здесь, в Иберии (стране воды), на морском берегу стояло святилище Стража Западного Порога, являвшего свое могущество с помощью ветра Борея и известного как Гаргеттий (или Тартеттий, Тартесс, Тартар). Гипер-бореей, Гипер-Йерией, «За-Порожьем» были названы страны к северу, а не к западу от этого святилища; но тот, кто знает, что там, на севере находилась наша прародина, не удивляется этому.

И вот смотри: родился бог света, но кто его родил? Остывшая, скованная льдом земля-мать? Больше некому! И мы находим у кавказского племени алан, называющих себя нартами, поразительную историю. К мертвой, похороненной в каменном склепе дочери владыки водного царства Дон-батыра, Йерассе (Дзерассе, Йере, Гере), входит Ас-Тарг (Уас-тырджи); оплодотворенная им, она рождает Шатбну, основательницу нартского рода Ахсартагката. Шатбна находит камень, в котором бьется человечье семя. Бог-кузнец расколол молотом пылающий камень, и из него выпал раскаленный младенец. Кузнец схватил ребенка клещами за колени, окунул его в молоко волчицы, налитое в дубовую колоду, и стал младенец булатным. Мягкими остались только его колени, зажатые клещами кузнеца. Так рождается величайший нартский герой, солнечное божество, Солнцлан (Сослан). Мягкие колени потом и губят его: чудовищное солнечное колесо, прокатившись по ним, отрезает ему ноги; подобно этому и Ахилл гибнет из-за незакаленной пяты, за которую держала его Фетида, окуная в воды подземной реки Стикс.

Кубические усыпальницы из каменных плит, оформленные как женское чрево, ты можешь увидеть на Кавказе повсюду. Они называются дольмены, и призваны возродить помещенного в них покойника, – после того, как будут раскалены в большом огне.

Легенда очень древняя, и в ней немало напутано. Но если убрать случайное, ты увидишь, что этот миф известен всему миру. В Индии кшатрии, каста воинов, называют себя агни бхувах, «рожденные из огня». Зороастрийцы в своих литургиях используют понятие artaoka – «головешка», «выхваченный из огня»; а Саошьянт у персов, да будет тебе известно, это герой-спаситель. Неверные франки знают Гулльвейг (Золотая руда), очаровательную колдунью, которую трижды ввергают в огонь, но каждый раз она выходит из него еще более прекрасной, наполняя души людей неутолимой жаждой... У яхуди известно повествование об отроках в пещи огненной, и такую же сказку, с насмерть раскаленной баней, четыре угла которой остужает для героя случайно встреченный старичок, знают русы.

У греков сохранилось больше всего обрывков этого мифа. В одном из них к Данае, «дочери Дона» в медный терем, где она была заперта навеки, в виде золотого дождя, что, возможно, означает огонь, проникает Зевс, и от их соития рождается Персей, величайший герой; Данаю и Персея помещают в ящик и бросают в море, откуда они чудесным образом спасаются. В другом мифе Зевс испепеляет огнем Семелу, а Диониса выхватывает из ее чрева... Деметра, воспитывая Демофонта, не только натирала его ежедневно амброзией, отчего тот не брал груди и не ел хлеба, но и предавала его огню, что должно было дать ему бессмертие. То же самое проделывает Фетида с Ахиллом, дабы уничтожить, выжечь в нем смертную природу, оставить одну лишь огненную душу; но и здесь богине не удается завершить необходимые ритуалы, ребенок остается смертным. Алфее было сказано, что жизнь ее сына Мелеагра продлится, пока будет пылать в очаге полено, и та всю его жизнь бережно хранила головешку... У нартов история Солнцлана повторяется с Батыр-азом: раскаленный, он был так же точно закален в море... Моисей был помещен в засмоленную корзину, брошен в Нил и спасся лишь чудом...

– Под Новый год у нас в печь клали бревно и гадали по нему, – не удержался Абдаллах. – Я помню, что если оно горело всю ночь, до утра, это было добрым знаком...

– Я вижу древнейшую предысторию этого мифа так, – раздумчиво сказал Али. – В глубокой древности посвящаемого, того, который должен был стать царем-жрецом, замуровывали в кувшин или обмазанную глиной плетенку и бросали в пламя при стечении всего племени. Возможно, кто-то из кандидатов на царство сгорал или задыхался; но тот, кто оставался жив, восставал среди языков пламени на обломках глины и выпрыгивал из огня, в глазах всего племени являя свое несомненное царское и жреческое достоинство. Возможно, жрец-кузнец разбивал молотом это керамическое яйцо, чтобы спасти героя; возможно, горячее яйцо из огня бросали в воду, и лишь потом разбивали. Может быть, на его одежды была нашита чешуя или перья... Возможны были разные варианты. В любом случае права на царство того, кто прошел эту мучительную инициацию, были очевидны для всего племени!

Символика этого ритуала чрезвычайно сложна. Здесь и мотив священной птицы Хумай, или, по-арабски, Рухх, «птенцом» которой, вылупившимся из ее яйца, является посвящаемый: стало быть, он способен летать и возноситься. В Греции находят чрезвычайно много захоронений в яйцевидных амфорах...

– Знаешь ли, – близко придвинувшись к Абдаллаху зашептал Али таким тоном, который заставлял думать, что мысль эта только что пришла ему в голову, – я думаю, что жрецы никогда не навязывали простолюдинам обряды захоронений. Они заботились о своем – обеспечить и охранить царское и жреческое величие. Простолюдины сами погребали своих умерших, пытаясь имитировать ритуалы царского посвящения, в которых всегда содержался элемент смерти и воскресения, наивно надеясь, что и их мертвые воскреснут благодаря этому... Отсюда, может быть, широко распространенное у огнепоклонников сожжение покойника – в ладье, в колеснице, – в том предмете, из которого в ритуале посвящения выходил царь! Поэтому по характеру погребений можно отчасти судить о посвятительном ритуале. Там, например, где хоронят в деревянной колоде, мы видим царя, висящего на мировом дереве... У египтян фараона хоронили в каменном саркофаге: угадай, каков мог быть ритуал их посвящения? Добавлю, что в каменный саркофаг у них вкладывался металлический, золотой или медный; удивит ли тебя теперь, что они, по легенде, «приносили жертвы Молоху, сожигая красивейших юношей и девушек внутри раскаленного медного быка»?..