Рожденная Штормом - Райчел Мид

— По-видимому, да. Так вот, когда Мэйвенн узнала кто ты такая, ей захотелось присмотреть за тобой и выяснить, есть ли у нее основания беспокоиться о пророчестве твоего отц… о пророчестве Короля Шторма.

Я с недоверием всматривалась в его вопрошающий взгляд.

— Ты что серьезно думаешь, будто я хочу увидеть, как джентри захватят весь мир?

— Ну, вообще-то нет. Но Мэйвенн не хочет сомневаться на этот счет. Она всегда выступала против Короля Шторма и ей никогда не снились лавры завоевателя. Точнее, она все силы сосредоточила на своем доме — Ином Мире.

— Умная дамочка, — едко заметила я. — Хотела бы я, чтобы они все оставались в своем мире.

— Не придирайся к Иному Миру. В нем есть своя привлекательность.

— Неужели? Значит ты теперь на их стороне?

— Я считаю себя частью обоих миров. Я таким родился. И кстати, ты тоже.

— Ну нет! Я не часть Иного Мира. — Уставившись в пустоту позади Кийо, я вдруг почувствовала себя бесконечно уставшей. — Временами, я и частью этого мира себя не чувствую.

Кийо направился ко мне и присел на кровать. Темные глаза наполнились заботой.

— Не говори так.

Я отвернулась, чтобы он не видел, как в моих глазах собираются слезы.

— Я не знаю, как быть со всем этим теперь. Вся моя жизнь… всё изменилось. Я и шагу ступить не могу, чтобы кто-то не попытался изнасиловать меня. Я больше не могу доверять самым близким людям. — Я повернулась обратно к нему. — Я и тебе не могу доверять.

Кийо погладил меня по щеке.

— Можешь, Евгения, можешь. Я занимался с тобой любовью не для того, чтобы сделать тебе ребенка. Больше того, я спал с тобой не потому, что ты такая сексуальная, хотя это определенно сыграло свою роль. Просто, ты понравилась мне. Продолжаешь нравиться. Я хотел бы, чтобы у нас что-то получилось.

Ладонь Кийо скользнула вниз от моей шеи к плечу, и дальше вниз по руке. Его пальцы неторопливо очертили контуры змеи Гекаты. По коже пробежали приятные мурашки.

— Не делай так. Я не хочу потом пожалеть о последствиях.

— Контрацепция — великое современное изобретение.

— Я не могу заниматься с тобой любовью.

— Почему нет?

Мне было трудно подобрать слова.

— Из-за того… из-за того что ты есть…

Рука резко опустилась.

— Я такой же…

— Знаю, знаю. Такой же… как и я. Пойми же, Кийо… сейчас у меня проблем и так по горло. Просто я… э-э, не могу. Не сейчас. Возможно… — Я посмотрела на его доброе, умное лицо, всем телом ощущая идущее от него тепло. — Возможно однажды, мы бы…

Что-то в моем лице, вероятно, выдало мои чувства. Не смотря на то, что я боялась сблизиться с ним, Кийо привлекал меня, и я его хотела. Знакомая озорная улыбка появилась на его лице, держа меня за подбородок, он прижался губами к моей щеке.

— Тогда разреши мне быть твоим другом, — прошептал он.

Я прикрыла глаза и позволила его жару обернуться вокруг меня.

— Друзья не дышат на ухо с таким вожделением.

— У нас будет особая дружба.

— Кийо…

По-прежнему улыбаясь, он немного отстранился.

— Серьезно, Евгения. Даже если мы не можем быть любовниками, я все равно хочу быть с тобой. Хочу помочь пройти через это. Защитить тебя.

Я нахмурилась, врожденная вспыльчивость пересилила все мои истерические поползновения.

— Мне не нужна защита.

— Ты хоть представляешь, как плохо всё может для тебя обернуться?

— До сих пор я как-то справлялась. Справлюсь и сейчас.

— Боже, ты удивительная, — сказал Кийо восхищенно. — Но и ужасно упрямая. Позволь кому-нибудь помочь. Позволь мне помочь.

Я уставилась перед собой с каменным лицом. Кийо помрачнел.

— Они придут за тобой! Думаешь, я просто смогу молча смотреть, как они будут пытаться изнасиловать тебя?

Голос Кийо обжигал своей страстью. Он не сердился на меня, а лишь беспокоился. Он смотрел на меня так, как никто прежде не смотрел, словно я действительно много значила для него, что он сделает все возможное и невозможное, чтобы защитить меня. Эта страсть затопила меня. Бросила в дрожь. Испугала. Я не знала, что с этим делать.

И снова Кийо без слов все понял. Но в этот раз он просто дернул меня к себе и крепко обнял. Я не сопротивлялась.

— Позволь мне помочь, — повторил он.

— Как? Ты живешь в полутора часах езды отсюда.

Кийо зарылся лицом в мои волосы.

— Я перееду.

— О, ради Бога…

— Я сделаю это. Я знаю, что не смогу все время быть с тобой, но я сделаю все, что в моих силах.

— Будешь нянчиться со мной в качестве телохранителя, да?

— Я буду в образе лисы, если тебе так будет спокойнее.

Невольно засмеявшись, я еще сильнее прижалась к нему. Я понимала, что нам не стоит ТАК обниматься, но если честно… после сражения с серым человеком это успокаивало. И возбуждало. Но большей частью успокаивало.

— На что это похоже?

— Что похоже?

— Быть лисой. Это странно?

— Не знаю. Я такой с рождения. Это все, что я знаю.

— Да, но почему бы не оставаться все время в человеческом облике?

— В образе лисы я сильнее. Это дает преимущество в бою.

— Как человек, ты тоже не производишь впечатление слабака.

— Девушкам очень нравится лисий мех.

— Особенно в виде шубок, — буркнула я. Кийо фыркнул.

— Это хороший способ дать волю своим инстинктам.

— Каким инстинктам?

Одним движением Кийо перевернул меня на спину, придавив мои руки к матрасу, и прижался ко мне всем телом. Я ощутила его дыхание на своих губах.

— Всем, — прошептал он.

Мое дыхание участилось, и в мозгу закричал голосок: — «Эй! Ты помнишь, что не желаешь связываться с существами из Иного мира?» Я знала, что этот голосок прав, но было трудно прислушиваться к нему, когда мое тело таяло от прикосновений Кийо, и одна из его рук поглаживала мою обнаженную грудь.

— Не думаю, что друзья так лежат.

— Согласен, — ответил Кийо.

— Или телохранители.

— Снова согласен.

— Или ветеринары.

— А с этим я не согласен.

Губы Кийо обрушились на мои, и они были такими требовательными, голодными, яростными, такими удивительными. У меня не было ни одной связной мысли, я ничего не могла делать, кроме как позволять ему снова и снова целовать меня.

Наконец, Кийо отстранился, и я могла видеть, что он дрожит. Взгляд его глаз всё ещё был жаждущим, внутри него бушевала борьба двух непримиримых сторон. Одна из них побеждала, потому что он глубоко вздохнул, и этот животный инстинкт медленно покинул его.

— Мне надо идти, — наконец произнес он. — Через два часа я должен быть на работе.

— Ладно.