Другой Ленин - Александр Майсурян

Ульяновы взяли под свою «опеку» детей покойной. Ее дочь Варвара Арманд рассказывала: «После смерти моей матери Владимир Ильич и Надежда Константиновна взяли над нашей семьей шефство. Мы постоянно ходили к Надежде Константиновне. Иногда на 3–5 минут приходил Владимир Ильич. Он не садился, а быстро ходил по комнате, включался в наш общий разговор, даже если мы говорили о пустяках, оживляя его своей шуткой, расспросит немного и уходит работать. Иногда мы пили чай вместе»…

Н. Вольский отмечал: «Нельзя не отметить проявленное потом Крупской, совершенно особое, мужество самозабвения. Под ее редакцией вышел сборник статей, посвященных «Памяти Инессы Арманд», и ее портрет и теплые строки о ней она поместила в своих воспоминаниях… Далеко не всякая женщина могла бы так забыть себя…»

«Вы состоите членами общества чистых тарелок?»

В 70-е годы навязчивые рассказы о том, как Ленин любил детей, породили многочисленные анекдоты. Вот один из них: «Маленькая девочка никак не засыпала ночью:

— Мама, я боюсь.

— Чего?

— А нам воспитательница в садике сказала, что Ленин жив и… очень любит маленьких детей».

Другой: «— А я читал, что Борис Годунов не убивал царевича Димитрия. И Ричард III своих племянников на самом деле не убивал.

— Ну ты, историк! Ты еще скажи, что Ленин не любил детей!»

Самый известный анекдот из этой серии: «Крупская выступает перед пионерами:

— Дорогие дети! Всем известна доброта Владимира Ильича. Я вам расскажу такой случай. Однажды собрался он побриться утром у шалашика в Разливе, а мимо шел маленький мальчик. Ленин бритвочку точит, асам на мальчика поглядывает. Взбил себе мыльца, бриться начал. Бреется, — а сам на мальчика поглядывает! Закончил он бриться, вытер бритвочку и… положил в футлярчик.

— Так где же тут доброта-то проявляется?

— А ведь мог бы и полоснуть!»

И все же, возвращаясь к реальному Ленину, — было ли в его отношении к детям что-то необычное, заслуживающее внимания? Или это была заурядная, как выразился бы он сам, «филистерская сентиментальность»?

Врач Борис Вейсброд писал: «В нашей стране любят детей очень многие. Но не все умеют подойти к ребенку, чтобы завоевать его доверие, не навязываясь к нему со своей лаской, не сюсюкая. Владимир Ильич прекрасно знал детскую психику, умел подойти к ребенку с такой же серьезной простотой, с какой он подходил к любому взрослому человеку». Он продолжал: «Мне особенно запомнился такой случай, происшедший в 1920 году в Горках. Мы гуляли по саду, когда навстречу нам выбежала маленькая девочка. Владимир Ильич остановился и молча залюбовался ею. Его глаза засветились любовью и лаской. Девочка тоже остановилась и, широко раскрыв свои глазенки, молча и серьезно смотрела на Ленина. Я вздумал окликнуть и подозвать ее; девочка, конечно, сразу смутилась и убежала. И надо было видеть, с каким огорчением Ленин смотрел вслед ребенку и как укоризненно отчитывал меня за эту маленькую, но грубую педагогическую ошибку».

«Владимир Ильич, — рассказывала Мария Ульянова, — стоял всегда за предоставление детям наибольшей свободы и останавливал нас, когда замечал, что мы «обдергиваем» их: «сиди смирно», «не вертись», «не озоруй» и т. п.». «Мне пришлось, — вспоминала большевичка Злата Лилина, наблюдать любовь В.И. к моему сынишке — Степе… Он никогда не уставал лазить под кровать и диван за мячом Степы. Он носил Степу на плечах, бегал с ним взапуски и исполнял все его повеления. Иногда В.И. и Степа переворачивали все вверх дном в комнате. Когда становилось особенно уж шумно, я пыталась их останавливать, но Ильич неизменно заявлял — не мешайте, мы играем. Однажды мы шли с В.И. по дороге… Степа бежал впереди нас. Вдруг В.И. произнес: «Эх, жаль, что у нас нет такого Степы».

Ленин никогда не «приставал» к детям с нежностями, отчего некоторым казалось, что он вообще их не любит. Так, П. Лепешинский писал: «Владимир Ильич, если не ошибаюсь, не очень-то долюбливал маленьких детей».

В сущности, Ленин применял к детям те же воспитательные приемы, что и ко взрослым людям. Не навязывать что-то силой, а увлекать, «соблазнять». Весьма характерен в этом смысле хрестоматийный рассказ В. Бонч-Бруевича об «обществе чистых тарелок». За одним столом с Владимиром Ильичем обедали трое детей: две девочки и мальчик. «Дети ели плохо, почти весь суп остался в тарелках… Подали второе. Та же история».

— А вы состоите членами общества чистых тарелок? — серьезно поинтересовался Ленин, обращаясь к детям.

— Нет, — растерянно отвечали они. — Мы не состоим!

— Как же это вы? Почему так запоздали?

— Мы не знали… мы ничего не знали об этом обществе!

— Напрасно… Это очень жаль! Оно давно уже существует. Впрочем, вы не годитесь для этого общества… Вас все равно не примут.

— Почему?.. Почему не примут?

— Как — почему? А какие у вас тарелки? Посмотрите! Как же вас могут принять, когда вы на тарелках все оставляете!

— Мы сейчас доедим!

Дети принялись доедать то, что еще оставалось у них на тарелках.

— Ну, разве что вы исправитесь, тогда попробовать можно… Там и значки выдают тем, у кого тарелки всегда чистые.

— И значки!.. А какие значки? А как же поступить туда?

— Надо подать заявление.

— А кому?

— Мне.

«Дети попросили разрешения встать из-за стола и побежали писать заявление. Через некоторое время они вернулись… и торжественно вручили бумагу Владимиру Ильичу. Владимир Ильич прочел, поправил три ошибки и надписал в углу: «Надо принять».

Как мы видим, Ленин обращался с детьми, вовлекая их в свое несуществующее общество, точно так же, как и со взрослыми, принимая их в РСДРП. Не звать и тянуть силой, а, наоборот, делать членство в «обществе чистых тарелок» почетным, заманчивым, труднодоступным. Возвышать тем самым вступающих в их собственных глазах…

Случалось, дети своими вопросами ставили в тупик даже такого прирожденного спорщика, как Ленин. Однажды П. Лепешинский оставил с ним свою пятилетнюю дочь. Владимир Ильич развлекал ее, пуская в миске с водой кораблики из скорлупок от грецких орехов. А девочка неожиданно спросила:

«— Ленин, а Ленин, отчего у тебя на голове два лица?

— Как так два лица? — подскочил вопрошаемый.

— А одно спереди, а другое сзади…

Ильич… быть может, в первый раз в своей жизни не сразу нашелся, что ответить.

— Это оттого, что я очень много думаю, — после некоторой паузы промолвил он наконец.

— Ага, — удовлетворилась любознательная гостья».

Глава 6

«Проклятое далеко»

«Надо держать камень за пазухой». В 1900 году ссылка Владимира Ильича закончилась. В самый последний момент его освобождение чуть было не сорвалось: домой к Ульянову нагрянули с обыском жандармы, а ссыльный не позаботился вовремя спрятать запрещенную литературу. О происшедшем повествует один из хрестоматийных рассказов о Ленине: Надежда Константиновна вежливо предложила жандарму стул, чтобы ему было удобнее смотреть книжные полки. Он, естественно, начал проглядывать их сверху вниз… Владимир Ильич потом говорил: «Так и не дошли до нижней полки, а там-то все и было».