Воин и чародей - Элизабет Бойе

— А почему ты считаешь, что я смогу доверять ему на таком расстоянии, когда шкатулка будет уже открыта?

— Не беспокойся, — сказал Сигурд. — Я защищал шкатулку от притязаний Хальвдана с той минуты, как появился в этом мире, но без помощи Йотулла я давно бы потерял и шкатулку, и жизнь. Я многим ему обязан и целиком ему доверяю. И все же, Йотулл, напрасно ты не сказал мне, что мы идем сюда, а не прямо в Свартафелл.

Маг уселся у огня, зажав меж колен свой посох.

— Тебе незачем, Сигурд, знать все то, что я замышляю. Ты слишком юн и не знаешь обычаев этого мира. Следуй за мной и не задавай слишком много вопросов — а уж я сам скажу тебе все, что тебе надлежит знать.

Бьярнхард подался вперед из своего огромного кресла:

— Именно, Сигурд, мы теперь твои лучшие друзья. Мы защитим тебя от алчности Хальвдана — тебя и эту бесценную шкатулочку, которую ты так настороженно прижимаешь к себе, точно все еще до конца мне не доверяешь.

Клянусь тебе, я не попытаюсь отнять ее у тебя силой, против твоей воли. И я сделаю все, что в моей власти, чтобы ты благополучно добрался до Свартафелла и чтоб ее там открыли! Как жаль, что не я спас тебя из разоренного Тонгулля! Столько времени было потрачено понапрасну, а ведь мы могли употребить его на благое дело. Ну да Хальвдан будет сильно опечален тем, что упустил свою удачу! — Эта мысль так развеселила Бьярнхарда, что он вынужден был откинуться на спинку кресла.

— Так тебе известно, что находится в шкатулке? — Сигурд с надеждой протянул к нему вещицу, не обращая внимания на проделки своей врожденной Силы, которая прошлась по комнате порывом зловредного ветерка.

Бьярнхард потянулся было к шкатулке, но, глянув на нее, вдруг передумал и насупил густые черные брови.

— Понятия не имею, — быстро сказал он в тот самый миг, когда Йотулл напряженно обернулся к нему. — Знаю только, что там нечто необыкновенное и могущественное. Видишь ли, события, связанные с ней, произошли так давно, что очень немногие еще помнят, что там внутри.

— Но ты и Хальвдан должны были участвовать в тех событиях, — настаивал Сигурд. — Бабушка рассказывала мне о пожаре и о двоих враждовавших ярлах.

Бьярнхард лишь устало махнул рукой:

— Сколько было тогда пожаров!.. Все горные форты время от времени охватывало пламя, принося больше или меньше разрушений. Среди них мог быть и форт твоего отца.

— Но я и помыслить не могу, что мой отец — альв! — воскликнул Сигурд, и его Сила тотчас отозвалась на вспышку протеста, сбросив со стола дюжину золоченых кубков. — Я уверен, что моя мать была из скиплингов… но бабушка говорила мне, что не одобряла этого брака. — Он вспомнил, как Торарна изо дня в день твердила ему об опасном могуществе альвов, пока он не уверился в их загадочном коварстве.

Йотулл быстро встал.

— Смешанные браки случаются довольно часто, но добра никому не приносят. Нечто подобное я и подозревал, судя по твоей врожденной Силе.

Покуда она преследует тебя, ты никогда не сможешь считать себя обычным скиплингом, а пока ты не научишься ею управлять, альв из тебя тоже не получится. По мне, так лучше всего избавиться от нее, и дело с концом.

Сигурд слушал его вполуха — мысли у него все еще ходили ходуном. Он вспоминал, как Ранхильд говорила о смешанных браках, думал о том, на что он будет способен, когда овладеет своей капризной Силой, — пока что она выдергивала нити из настенных гобеленов.

— Как мне научиться управлять ею, Йотулл? — спросил он.

Маг нахмурился, но Бьярнхард радостно захихикал:

— В самом деле — как? Она тебе пригодится, когда Хальвдан придет за тобой!.. — Он вдруг разом сбросил свое веселое добродушие, и смертоносный огонек загорелся в его глазах. — Йотулл! — сказал он, хохотнув уже совсем по-другому. — Мне пришла в голову замечательная мысль!

— Избавь меня от подробностей! — огрызнулся Йотулл. — По-твоему, я до этого еще не додумался? Еще в Хравнборге я понял, что Хальвдан пойдет на край света, лишь бы вернуть Сигурда и шкатулку. Уверен, он и сейчас уже где-то неподалеку. Он ворвется в Свинхагахалл, точно бык на бойню, не подозревая, что Сигурд привел его прямиком к гибели! — И маг метнул на Сигурда испытующий взгляд, словно хотел убедиться, что у того не осталось никаких колебаний.

Сигурд на время отбросил все свои сомнения и опасения и сказал небрежным тоном:

— Сам будет виноват, если схлопочет! Я не просил его забирать меня в Хравнборг и уж тем более не просил меня преследовать. Не желаю я больше терпеть его обманы, быть пешкой в его руках! Он нанес мне довольно обид, и в следующий раз мы встретимся врагами — и только врагами.

— Славно сказано! — Бьярнхард тепло пожал ему руку и с этой минуты принялся восполнять все лишения и неудобства, которые Сигурду приходилось терпеть в Хравнборге. Ему отвели небольшую комнатку, настолько уютную, насколько могли создать уют жаркий огонь в очаге, ковер на полу и удобная мебель. Он был волен проспать весь день или же, прихватив слугу с факелом, бродить по стылым коридорам древней цитадели, дивясь тому, сколько в нее было вложено сил и мастерства, когда достаточно было построить обыкновенный дом.

Часами Сигурд просиживал у постели Рольфа в соседней комнате — ранение дурно повлияло на здоровье его друга, и он то пребывал в одурманенном оцепенении, то беспрерывно нес чепуху. Больше заняться было нечем — разве что почесать подбородок, на котором пробивалась редкая растительность, или сидеть в обществе Бьярнхарда и Йотулла.

Довольно редко Сигурд решался выглянуть наружу — там были только снег, темнота и доккальвы-часовые, дрожавшие от холода на своих постах.

Несколько раз видел он Гуннольфа — замерзшего, отощавшего и исходящего завистью. Не лучше выглядели и другие командиры, приходившие к Бьярнхарду с докладами или жалобами. Сигурд подозревал, что простым солдатам живется отнюдь не так сладко, как ему самому, и уж, верно, хуже, чем лошадям.

Впрочем, он предпочитал не слишком размышлять над своими наблюдениями.

Бьярнхард старался развлечь Сигурда как только мог. Его грубая лесть была противна Сигурду, и он ни минуты не потерпел бы ее, если бы не нужно было дождаться выздоровления Рольфа, прежде чем отправляться в Свартафелл.

Промедление приводило его в ярость.

Бьярнхарда, похоже, отсрочка раздражала не меньше, и каждый взгляд исподтишка на шкатулку Сигурда лишь усугублял это раздражение. Доккальв громко жаловался Йотуллу, что его подданных отбросили за реку Беда. Когда в полдень всегдашняя зимняя тьма на миг обнадеживающе светлела, Бьярнхард причитал, что зима-де на исходе, а Хальвдан так и не побежден. Йотулл хладнокровно отвечал, что до конца зимы еще далеко, они еще успеют осуществить свои чудесные разрушительные замыслы, когда вернутся из Свартафелла.