Рейтар - Андрей Круз

Сверху слышались крики, доносились и звуки стрельбы, но сюда никто не совался. Вскоре со звоном влетели две разбрызгивающие искры гранаты, рванули бесполезно – все укрылись давно. Снова кто-то сунулся и даже успел отскочить назад, увернувшись сразу от нескольких пуль, клюнувших каменную стену. Я быстро дозарядил револьвер, выбросив пустые гильзы в поясную сумку, снова огляделся. Какую пакость еще можно учинить, чем заставить врага еще побегать? Больше суматохи нужно, больше паники.

– Граната! – испуганный крик, звонкий удар тяжелого чугунного стакана о каменный пол, затем звонкий взрыв.

Короткий крик, брань, кто-то потащил ругающегося раненого в сторону. Откуда?

– Демон их мать на могиле! – выругался Ниган. – Через световое окно закинули!

Демоны! Дурак я, не сообразил. Зашли со стороны стены, укрытой от обстрела, и оттуда гранату в световой ход. Наугад, а у нас раненый, и не слабо, похоже.

– Ниган, кого?

– Рифа Белого, в бок и плечо!

– Не подставляться!

Еще три гранаты влетели внутрь, рванули, а заодно снизу прибежал боец, доложил:

– Со стороны дальней батареи по коридору шли, мы отбили.

– Далеко они? – обернулся я к нему.

Глаза бойца словно фонари светились на темном, покрытом коркой пыли лице.

– Шагов сто до поворота. Дальше не пускаем, им там никакого укрытия.

Это верно, на это и рассчитывал. Прямые участки потерны под обстрелом проскочить никакой возможности нет, там и промахнешься, так рикошет от стены пулю подправит.

Так, положение «ни дать, ни взять». Нам дальше не пройти, и противнику к нам не пролезть, полная ничья. Тех, кто в казарме, держит узкая дверь, которая под обстрелом, тех, кто в потерне, – отсутствие укрытий. Но только нас то же самое удерживает.

– Есть патроны! – подскочил боец, которого я послал каптерки проверять. – Много, ящиков сто, наверное. И к револьверам немного.

– Возьми Барата, с ним всех обнесите, лишним не будет, – скомандовал я, не оборачиваясь, сам размышляя над тем, что делать дальше.

Повторить трюк со снарядами с батареи? В принципе, оно возможно, но сколько их надо для того, чтобы серьезный ущерб здесь причинить, и куда их складывать? Форт этот строили долго и капитально, а потом еще укрепляли дополнительно. Пол первого этажа на каменных колоннах лежит, таких, что даже не знаю чем снести можно. Стены тоже в грунт опираются, этаж-то подвальный, взорвать их… не знаю, не знаю.

Снова пара гранат влетала в окно, грохнула, ударив больше по ушам да по нервам, но это тоже чувствительно. Подскочил Барат, сунул две увесистые полотняные сумки на лямках. Я мельком глянул в каждую – патроны. Накинул лямки на шею, кивнул благодарно. Это хорошо, пока патроны есть, мы в любом случае продержимся.

Так прошло с половину часа, наверное. Наверху перестрелка немного стихла, к нам вниз противник тоже пока не совался. Время от времени к нам забрасывали гранаты, но никакого вреда они не причиняли. А вот потом случилось сразу две плохие вещи: сначала в подвал влетел какой-то сверток, сильно задымивший, от него пошел во все стороны тяжкий и едкий запах, от которого закашлялись почти все бойцы, и одновременно с этим, не давая сверток выбросить и просто схватить, в световые окна начали влетать гранаты, заставляя людей укрываться. И в тот же момент внизу, в потерне, раздался сильный взрыв. А затем в дверях хода показался шатающийся боец, у него из ушей текла кровь и кровью был пропитан рукав мундира. Раненый крикнул так, как кричат ничего не слышащие люди:

– Валашцы с бастиона в ход бомбомет затащили! Одного убили, Мерви внизу раненный, а я не слышу ни демона!

Так, обложили все же! И выкуривают. Уходить надо, пока нас в этом подвале с двух сторон не зажали. Бомбометы эти, провались они совсем! Мог бы и сам догадаться, что если такой наклонить, то шагов на сто или чуть больше он все равно бомбой плюнет, и тогда мало никому не покажется. Нет, кого боги карают, того лишают разума, а остальное он уже сам сделает. Как я сейчас.

– Отходим! Все вниз! – осталось только проорать.

Кашляющий и плюющийся на бегу десяток ломанулся вниз, топоча сапогами по ступенькам, вслед нам тянулся хвост невыносимо вонючего дыма. И что они туда засыпали?

Десяток гуськом побежал в сторону батареи, мы же с Ниганом бросились в противоположную сторону. У самого поворота у стены сидел труп, столь изорванный, что я его даже не узнал, словно человека сотней клещей рвали на мелкие кусочки, да порвать совсем не успели. Второй боец, молодой белобрысый Мерви, пытался себя перевязать, в то время как еще один, Бэлл, дальний родственник моего соседа, погибшего в тот страшный день, стрелял из карабина вдоль коридора, быстро дергая затвор.

– Ниган, Бэлл! Этого тащите! – крикнул я, указав на Мерви. – Я прикрою!

Подскочил к убитому, выдернул у него из кобуры револьвер с длинным стволом. Карабин был разбит, почти пополам переломлен, а то бы и его прихватил, у нас оружие бросать не принято. Выстрелил шесть раз вдоль коридора, чтобы не дать противнику лишний раз высунуться, оглянулся, увидел, как Ниган с Бэллом тащат раненого, и пошел следом, стараясь убраться как можно дальше от угла до того, как новая бомба прилетит. И вовремя – едва добрался до лестницы к двери, как за спиной тяжко грохнуло, опалило горячим и садануло по ушам так, что вместо слуха остался один звон. Я даже на четвереньки свалился.

Сверху продолжало тянуть горящей дрянью. Вскочив на ноги, я побежал дальше, постоянно оглядываясь и наставляя свой револьвер в проход. Показалось, что в пыли и дыму мелькнула чья-то фигура, пальнул в нее дважды, но попал или нет – не знаю, а может, там и не было никого. Вот перекресток, вот путь к батарее. Двое с раненым впереди, за ними на земле капли крови остаются. Ладно, перевяжем, не должен боец помереть, как мне показалось.

Ход вверх и сразу мысль о том, что если нас отсюда, из потерны, вытеснят, то сообщения с бастионом не будет. Опять захотелось ругаться во всю глотку и самыми поносными словами. Что делать? Они же со своим бомбометом нас поворот за поворотом вытеснять будут, подтаскивая его к заново отбитой позиции. Потом пальнут пару раз шестнадцатифунтовыми бомбами, убив или переглушив всех в потерне, и дальше потащат. И так выжмут нас отсюда, а нам это никак не подходит.

– Ниган, троих вниз, бегом! – крикнул я поднимающемуся наверх десятнику, и уже через полминуты вниз скатились трое, которых я погнал к следующему повороту с приказом: – Не подпускать сюда никого до команды, понятно?

Не знаю, смогут ли не подпустить, но надежда на то, что с бомбометом сюда тащиться медленно будут. Его, похоже, еще и пушечным щитом прикрывают, и поставить его почти параллельно земле тоже ухитриться надо, он обычно почти что в небо смотрит. Но что-то придумали…