Братья - Генри Хаггард

– Да-а, – протянул Вульф, – я не подумал об этом. Но кто мог соображать в такую минуту?

– Госпожа Масуда, – спросил Годвин, – когда я в последний раз смотрел в вашу сторону, вы висели в челюстях львицы. Вы ранены?

– Нет, – ответила она, – я, так же как и вы, ношу кольчугу, и зубы львицы скользнули по ней, зверь держал только мой плащ. Сдерем шкуру животного и поднесем ее в подарок аль-Джебалу.

– Хорошо, – согласился Годвин, – а вам я дарю когти львицы для ожерелья.

– Верьте, я буду всегда носить их, – тихо произнесла Масуда и стала помогать Вульфу сдирать шкуру зверя. Годвин сидел рядом, отдыхая. Покончив с делом, Вульф подошел было к маленькой пещере, но тут же отскочил.

– Ах, – воскликнул он, – там еще несколько! Я видел их глаза и слышал, как они ворчат. Ну, братец, дай мне горящую ветку, я покажу, что не один ты умеешь сражаться со львами.

– Бросьте, безумец, – сказала Масуда. – Там, конечно, ее львята, и, если вы убьете их, ее товарищ погонится за нами; если же мы не тронем львят, он останется с ними, чтобы кормить их. Уйдемте отсюда.

Вульф и Масуда показали дрожавшим и фыркающим мулам львиную шкуру, желая дать им понять, что это не живое страшилище, потом упаковали ее на спине одного из животных и быстрее поехали в долину, лежавшую милях в пяти от места приключения; там текла речка, но не было деревьев. Годвин нуждался в отдыхе, и подле источника они остановились и пробыли там весь день и ночь. Львы больше не показывались, хотя путники усердно подстерегали их. На следующее утро хорошо выспавшийся Годвин совершенно оправился, и все снова пустились по неровной местности к глубокому ущелью, по обеим сторонам которого поднимались высокие утесы.

– Это ворота аль-Джебала, – пояснила Масуда, – и сегодня нам придется переночевать близ этого горного прохода. Через день мы будем в его городе.

Путники двинулись дальше и наконец увидели замок, большое строение с высокими стенами; они подъехали к нему на закате. Казалось, их ждали. Со всех сторон к ним сбежались люди, которые почтительно кланялись Масуде и с любопытством осматривали братьев, особенно узнав о приключении со львицей. Их провели не в замок, а на маленький двор позади него. Тут им предоставили пищу и отвели место для ночлега.

На следующее утро они снова двинулись в горы, чередовавшиеся с прекрасными долинами. Два часа ехали они, минуя на своем пути много деревень, люди работали на огородах и в полях. Едва подъезжали они к какой-нибудь деревне, оттуда мчались всадники и преграждали им путь, тогда Масуда выезжала вперед и говорила один на один с предводителями. Выслушав ее, предводитель почтительно дотрагивался до своего лба, наклонял вперед голову, и братья без помехи ехали дальше.

– Видите, – сказала Масуда Годвину и Вульфу, когда их остановили таким образом в четвертый раз, – была бы у вас возможность без провожатых добраться до Массиафа? Да, говорю вам, братья, вы были бы уже мертвы, не доехав даже до первого замка!

Они поднялись на большой откос и на его гребне остановились, чтобы посмотреть на чудесную картину, которая открылась перед ними. Внизу расстилалась широкая долина с деревнями, хлебными полями, масличными рощами и виноградниками. Посреди этой долины, милях в пятнадцати от путников, поднималась высокая гора, обнесенная кругом стенами. За стенами виднелся город, его белые дома с плоскими крышами как бы карабкались по откосам, вершину горы завершала площадка, заросшая деревьями, а на ней возвышался замок со многими башнями и тоже окруженный домами.

– Смотрите, это дом аль-Джебала, Властителя Гор, – объявила Масуда, – сегодня мы будем ночевать там. Ну, мои братья, выслушайте теперь меня. Немногие из чужестранцев, которые входят в этот замок, возвращаются из него живыми. Еще есть время, я могу проводить вас обратно. Вы хотите ехать вперед или вернуться?

– Хотим ехать вперед, – в один голос ответили Годвин и Вульф.

– Чего вы добиваетесь? Хотите отыскать вашу благородную девушку? Но почему вы приехали сюда, когда, по вашим словам, ее отвезли к Салах ад-Дину? Только потому, что в былые дни аль-Джебал поклялся быть другом одного из членов вашего рода? Но ведь тот аль-Джебал умер, и вместо него правит другой, который не давал такой клятвы. Почему вы уверены, что он поможет вам, а не убьет вас или не возьмет в плен? В этой стране я обладаю властью, – как или почему, не все ли вам равно? – могу защитить вас от всех ее жителей и, клянусь, сделаю это, так как один из вас спас мне жизнь, – она взглянула на Годвина. – Но против господина Синана я бессильна… я раба его.

– Он враг Салах ад-Дина и, может быть, из ненависти к султану поможет нам.

– Да, теперь он больше, чем когда-нибудь, враг Салах ад-Дина и, может быть, придет вам на помощь. Может быть, также, – многозначительно прибавила она, – и вы откажетесь от помощи, которую он предложит. О, подумайте, подумайте, – и в ее голосе зазвучала мольба, – в последний раз прошу вас: подумайте!

– Мы достаточно думали, – торжественно произнес Годвин, – и, что бы ни случилось, будем повиноваться приказаниям умершего дяди.

Масуда наклонила голову в знак согласия, потом снова подняла глаза:

– Пусть так и будет. Вас нелегко заставить переменить решение, и мне это нравится; но примите мой совет: в городе Синана не говорите по-арабски и притворяйтесь, что не понимаете нашего языка. Также пейте только воду (здесь она очень хороша), потому что Синан часто угощает своих людей странными винами; его напитки вызывают удивительные видения, что-то вроде припадков безумия, и заставляют людей совершать такие поступки, которых позже они стыдятся. Может быть, выпив вина аль-Джебала, вы произнесли бы какие-нибудь клятвы, и они впоследствии жестоко давили бы вам сердце, и только ценой жизни вы могли бы освободиться от них…

– Не бойтесь, – пообещал Вульф, – мы будем пить только воду, довольно с нас отравленного вина, – вспомнил он рождественский пир в замке Холл в Стипле.

– У вас, сэр Годвин, – продолжала Масуда, – висит на шее перстень, который вы так неосторожно показали мне, женщине, незнакомой вам, – перстень с надписью, непонятной ни для кого, кроме великих людей этой страны, носящих название даи. Я не выдам вашей тайны, но будьте благоразумны: ничего не говорите о кольце и никому не показывайте его.

– Почему же? – удивился Годвин. – Этот знак дал Джебал нашему дяде.

– Это кольцо – великая печать и, может быть, когда-нибудь спасет вам жизнь. Решив, что оно навсегда исчезло, умерший властелин, конечно, приказал сделать второй перстень, до того похожий на ваш, что я, державшая в руках оба, не могла бы отличить один от другого. Перед тем, у кого есть такое кольцо, откроются все двери, но если станет известно, что у него второй перстень, он умрет. Вы понимаете?