Осень патриарха. Советская держава в 1945–1953 годах - Евгений Юрьевич Спицын

Виппера за его книгу «Иван Грозный» (1944), академика Евгения Алексеевича Косминского за его монографию «Исследования по аграрной истории Англии XIII века» (1947), академика Исаака Израилевича Минца за брошюру «Великий Октябрь в Москве» (1947) и профессора Аркадия Самсоновича Ерусалимского за его монографию «Внешняя политика и дипломатия германского империализма в конце XIX в.» (1948). Этих маститых советских учёных, кстати, также удостоенных за свои труды Сталинских премий разных степеней, напротив, обвиняли в «низкопоклонстве перед Западом», в умалении идей советского и русского патриотизма и принижении роли русского народа в истории всей человеческой цивилизации и иных тяжких грехах.

По оценкам многих современных авторов либерального толка (Е.Г. Плимак, Г.В. Костырченко, Б.С. Илизаров, М.Р. Зенина, Е.Ю. Зубкова[183]), дискуссии на гуманитарном фронте в эпоху «позднего сталинизма» стали предвестниками ужесточения идеологического контроля и в других областях научных знаний, а также тщетности любых надежд на расширение научных контактов с зарубежными коллегами, свободы научных дискуссий и мнений, общей послевоенной либерализации режима и т. д. Однако подобного рода оценки и выводы: 1) во многом лживы и абсурдны сами по себе, поскольку многие научные дискуссии в то время, напротив, очень активно пропагандировались и велись, причём не чисто формально, а по существу, 2) по большей части все эти оценки продиктованы исключительно конъюнктурой момента и совершенно очевидной политической ангажированностью данных либеральных авторов, хорошо известных своим пещерным антисоветизмом, 3) наконец, они просто не учитывают общего контекста нового витка острейшей идеологической борьбы на идейно-политическом фронте, которая резко обострилась с началом холодной войны и возрождением старых махровых идей мондиализма (глобализма) в головах многих западных (и не только) политиков и идеологов космополитизма.

б) Дискуссии по вопросам биологии, кибернетики и физики

Хорошо известно, что в первые послевоенные годы довольно непростая, а местами очень острая ситуация сложилась в советской биологической науке, где в смертельной схватке вновь сошлись две непримиримые и уже давно враждовавшие между собой научные группировки — группа академика Т.Д. Лысенко (мичуринцы) и группа академиков И.И. Шмальгаузена — А.Р. Жебрака (вейсманисты-морганисты). По давно устоявшемуся мнению, которое сложилось ещё в эпоху горбачёвской перестройки и ельцинского лихолетья под влиянием огромного количества работ многих зарубежных и отечественных авторов (И.Т. Фролов, В.А. Струнников, А.Н. Шамин, Н.П. Дубинин, Л.Р. Грэхэм, В.Н. Сойфер, Ж.А. Медведев, В.Д. Есаков С.Э. Шноль[184]), незадолго до начала Великой Отечественной войны группировка академика Трофима Денисовича Лысенко, который в 1938 г. занял должность президента ВАСХНИЛ, при самой активной поддержке со стороны И.В. Сталина и других членов Политбюро де-факто получила монопольное положение в советской агробиологии, что в итоге привело к самым трагическим последствиям для целых направлений научного поиска. Был не только уничтожен цвет советской биологической науки в лице академиков Н.И. Вавилова, Г.А. Надсона, Г.К. Мейстера, А.И. Муралова, Н.К. Кольцова и других учёных, но и уничтожено целое, самое перспективное направление в советской биологии — генетика.

Между тем это далеко не так, и послевоенные события, которые предшествовали знаменитой августовской 1948 г. сессии ВАСХНИЛ, яркое тому свидетельство. Однако хорошо известным либеральным авторам уже далеко не впервой сочинять подобного рода байки. Например, ещё в начале постсоветской эпохи господа В.Н. Сойфер и В.Д. Есаков[185] убеждённо утверждали, что «к концу войны позиции академика Т.Д. Лысенко были сильно поколеблены» по причине целого ряда важных причин, в том числе потому: 1) что его младший брат Павел Трофимович Лысенко в годы войны, оставшись в оккупированном Харькове, стал предателем-коллаборационистом, а затем невозвращенцем, взятым в оборот ЦРУ; 2) что в 1945 г. к руководству Академией наук СССР пришёл выдающийся советский физик академик Сергей Иванович Вавилов, который, как известно, приходился родным (младшим) братом Николаю Ивановичу Вавилову; 3) и, наконец, потому, что «в условиях упрочения международного научного сотрудничества, как закономерного продолжения военного и политического взаимодействия великих держав в рамках антигитлеровской коалиции… Лысенко напрочь отвергал достижения буржуазной науки».

Конечно, комментировать подобный бред не имеет никакого смыла. Достаточно привести всего два хорошо известных факта биографии академика Т.Д. Лысенко, чтобы убедиться в том, что позиции президента ВАСХНИЛ не были никоим образом поколеблены в конце войны: во-первых, в июне 1945 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР «за выдающиеся заслуги в деле развития сельскохозяйственной науки и поднятия урожайности сельскохозяйственных культур, особенно картофеля и проса» ему было присвоено звание Героя Социалистического труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и Молот», и, во-вторых, уже в сентябре 1945 г. опять же Указом Президиума Верховного Совета СССР «за успешное выполнение задания правительства в трудных условиях войны по обеспечению фронта и населения страны продовольствием, а промышленности сельскохозяйственным сырьём» он был награждён орденом Ленина.

Вместе с тем те же В.Н. Сойфер и В.Д. Есаков намеренно скрывают, что задача не просто каким-то образом «поколебать позиции» Т.Д. Лысенко, а уничтожить на корню всё «мичуринское направление» в биологической науке действительно была поставлена в определённых научно-политических кругах, а ударным кулаком в решении этой важной задачи стали несколько самых ярых представителей «неодарвинизма» и «евгеники», в том числе А.Р. Жебрак, Н.П. Дубинин и И.А. Рапопорт.

Естественно, И.В. Сталин, который давно и упорно искал различные, а главное реальные способы решения острейшей зерновой проблемы в стране, поддерживал академика Т.Д. Лысенко, который долгие годы проводил разнообразные и вполне успешные опыты, в том числе по селекции ветвистой пшеницы и гибридизации картофеля, что, по его мнению, в ближайшие годы должно было совершить настоящую революцию в мировой селекции. Однако голословно утверждать, что, дескать, И.В. Сталин, слепо уверовавший в особую гениальность «народного академика», который, кстати, в годы войны де-факто накормил своим гибридными картофелем и просом полстраны, дал отмашку на окончательный разгром всех его научных оппонентов, как минимум нелепо.

Более того, уже хорошо известно, что всевозможные кляузы на президента ВАСХНИЛ стали строчить в ЦК ВКП(б) ещё в период войны, что вряд ли было бы возможным при монопольном положении Д.Т. Лысенко в биологической науке. Более того, сами антисталинисты (В.Д. Есаков[186]), не очень согласуясь с логикой, пишут о том, что «организатором и лидером выступлений против лысенковщины» стал академик А.Р. Жебрак, считавший себя учеником Т.Х. Моргана, у которого он целый год стажировался в Калифорнийском технологическом институте, а затем по возвращении в Москву возглавил кафедру генетики растений Московской сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева, которую уже возглавлял более десяти лет.

Как утверждает В.Д. Есаков,[187] ещё в конце 1944 г. Антон Романович Жебрак пишет на имя Г.М. Маленкова большое письмо, в котором «для поднятия международного престижа советской науки пытается убедить секретаря ЦК» в необходимости