Эзумрит - Анна Некрасова

– Не пойдешь!

Она понимала, что, если старик захочет, он сможет удержать ее с помощью магии, и потому тихо, но яростно проговорила:

– Если ты меня не пустишь, я никогда тебе этого не прощу! Слышишь?

– Ты погибнешь! – закричал колдун, когда Тамея, вырвавшись, выскочила из шатра.

«Отберу меч у какого-нибудь воина или возьму у убитого!» – решила она. Колдун, догадавшись о ее намерении, в отчаянии закричал:

– Стой! Я дам тебе меч!

Тамея остановилась.

– Но обещай, что не выпустишь его из рук! – потребовал Спрингрин.

Он достал из кармана плаща сухую веточку и, пробормотав какое-то заклинание, подбросил ее в воздух. Веточка быстро закрутилась, разгораясь голубоватым светом. Спрингрин что-то крикнул, поймал ее и медленно раскрыл ладони. Веточка прямо на глазах стала превращаться в тонкий меч. Когда Спрингрин подал меч Тамее, он оказался холодным и тяжелым и все еще светился.

Взяв в руки меч, Тамея ощутила, что это именно то, чего ей сейчас так не хватало. Ледяное равнодушие стали к горячей плоти тех, у кого она отберет жизнь, было созвучно с холодной яростью, клокотавшей в ее груди.

Тамея уже шагала туда, где вот-вот завяжется битва, когда Хида бросилась ей наперерез. Она умоляла дочь вернуться домой, но подоспевший Спрингрин успокоил ее:

– Поверь, я люблю Эзумрит, как дочь, и не допущу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Этот меч волшебный, он защитит ее и сделает непобедимой.

Пешие воины из отряда Давера несколькими рядами выстроились вдоль капельника. Арбалетчики Колена расположились за ними. Тамея знала, что на востоке ожидает начала атаки отряд Сетина. Конница Ризона заняла позицию недалеко от брода.

Тамея хотела быть в первых рядах, поэтому стала протискиваться меж холодных, одетых в металл спин, в один из недавно прорубленных проходов. Воины безропотно пропускали ее. Когда Тамея добралась до узкой полосы капельника, скрывающей ее от глаз неприятеля, сквозь густые ветки она увидела, что из распахнутых ворот Тмироса к реке устремились серые людские потоки. Повсюду развевались белые флаги с синими рисунками. Над головами люди несли множество плотов, которые у реки сбрасывали на воду. Забираясь на плоты, воины становились на колени и закрывались щитами. Издалека казалось, что по реке плывут короба с торчащими веслами по бокам. Всадники Гельхора собрались около брода, но переходить не спешили. Когда первые плоты достигли прибрежной отмели, щиты с них внезапно упали и в сторону берега полетели тучи стрел.

Тамея инстинктивно пригнулась. Стрелы вонзались в кусты, с тонким свистом проносились над головами, но, похоже, никого не задели. Гельхорцы поспешно высаживались на сушу и перебежками продвигались к зарослям капельника. Тут же через брод двинулась их конница. И вскоре захватчики заполонили весь наллехский берег Харлы.

Из засады Тамее удалось как следует разглядеть их. Гельхорцы были одного роста с наллехцами, но куда ниже жителей Тмироса. У них были жилистые тела с чуть удлиненными конечностями и серая кожа. Мешковатые одежды тоже серого цвета придавали им сходство с хупалами, противными червями, портившими в деревне запасы тканей. Внезапно сзади, с позиций армии Оргорона, раздался трубный звук. Боевые сигналы зазвучали слева и справа от Тамеи. В тот же миг, как кусты огласились воинственными криками и послышался звон мечей, Тамея ринулась через зеленую полоску кустов, отделявшую ее от противника. В глаза ей уставились белесые зрачки. Что выражали они? Испуг? Удивление? Тамея слишком мало наблюдала за гельхорцами, чтобы понимать их, но она знала о них главное: они отняли у нее любимого! Девушка занесла меч над головой. Она не чувствовала страха, только ненависть и гнев. Гельхорец тоже поднял меч. Тамея неистово отразила первый удар, за ним второй. Она с удивлением отметила, как ловко у нее получалось управляться с мечом. Словно не оружие слушалось ее, а ее тело подчинялось уверенным движениям меча. Тамея что было сил размахнулась – теперь противник отразил удар. И тут камень родного берега, словно желая помочь, покатился из-под ноги серого захватчика, и тот на мгновение потерял равновесие. Тамея вновь взмахнула мечом, и серая голова с белесыми глазами отлетела прочь, залив невзрачное одеяние алой кровью. Теплые брызги упали на лицо и руки Тамеи. Она замерла, глядя, как обезглавленное тело рухнуло на землю.

– Берегись! – раздался рядом чей-то крик.

В опасной близости от груди Тамеи сверкнула полоска стали. Она засмотрелась, как сражалась Трека, и не заметила угрозы, но меч Спрингрина заставил ее молниеносно отклониться назад и выбросить руки навстречу. Удар отражен. Больше Тамея ничего не видела, ни о чем не думала, слившись в единое целое с холодным мечом. В ее душе не осталось ни сомнений, ни сожалений – только слепая ярость. Вскоре вокруг уже не было видно земли под телами убитых и раненых: серое вперемешку с сине-оранжевым. Тамея с удовлетворением отметила, что серого гораздо больше. Похоже, вояки Эждриджа способны только на то, чтобы захватить и разграбить обезлюдевший, измотанный страшной болезнью город.

Когда гельхорцы начали отступать к реке, Тамея опустила меч и оглядела себя: вся туника была мокрой от пота и крови. Она почувствовала вдруг страшную усталость и едва не потеряла сознания. Чьи-то руки подхватили ее и усадили на землю, над ней склонилось бледное, перепачканное кровью лицо Дэвики.

– Я помогу тебе добраться до деревни! – сказала Дэвика.

– Нет! – Тамея с трудом поднялась. – Я не уйду отсюда!

– Скоро все закончится, – улыбнулась Дэвика. – Гельхорцы разбегаются, как трохи!

– Я хочу видеть это!

Бой шел теперь у самой кромки воды. Чтобы получше разглядеть все, что там происходит, Тамея забралась на камень, где еще совсем недавно нежилась на солнце под нескончаемые рассказы водяной дивы.

От армии гельхорцев осталась примерно третья часть. Слева ее прижимала наллехская конница, справа – пехота. Гельхорцы в панике взбирались на брошенные плоты и, где веслами, где руками, гребли к тмиросскому берегу. Давер уступил место Колену, и его лучники и арбалетчики обстреливали беглецов. Горстке неприятеля удалось добраться до противоположного берега, но конница Ризона, галопом перейдя брод, настигла ее и уничтожила почти у самых ворот города. Тамея наблюдала, как гибнут остатки вражеской армии, и чувствовала, что к горлу подступают слезы. Возмездие настигло гельхорцев, но нужно еще найти предателя и вновь поймать Рохайду. Рохайда! Где же удар ведьмы?

Тамея поспешила на поиски Оргорона и Спрингрина. Охваченная жаждой мести, она не поинтересовалась, как они намерены отыскать ведьму!

Еще издали Тамея заметила, что от шатра навстречу ей семенит правитель Наллехи.

– Ах, моя дорогая Эзумрит! – взволнованно кричал Оргорон на бегу. – Ну что ты наделала? Зачем полезла в самое пекло?

Тамея остановилась, Оргорон подбежал и взял ее за обе руки.

– Что было бы со мной, если бы ты погибла? – едва переводя дух, сказал он. – Это просто чудо, что ты жива! Где ты взяла меч?

Правитель с подозрением оглядел клинок в руках девушки – таких в наллехской армии не было.

– Сприн дал, – коротко ответила она.

– Так это колдун снабдил тебя оружием? – возмутился Оргорон. – Ах он старый…

– Не трогай Спрингрина! – угрожающе сказала Тамея.

– Да я и не думал… – Оргорон смутился. – Но как можно было тебя отпускать…

– Ты лучше скажи, сражение закончилось? – перебила его Тамея.

– О, гельхорцы разбиты наголову! – Оргорон просиял. – Ризон со своим отрядом вошел в Тмирос. Если Эждридж еще не удрал, он его схватит!

– А Рохайда? – озабоченно спросила Тамея. – Оргорон, я боюсь, что ведьма готовит нам что-то чудовищное. Где Спрингрин? Что он об этом думает?

– Я сам его ищу. – Правитель почесал в затылке. – Странно, колдун исчез, как только стало понятно, что противник повержен. Прикажу поискать его. – Оргорон внимательно оглядел Тамею с ног до головы. – Может, покажешься моему лекарю?

– Нет! – отрезала Тамея.

Правитель Наллехи вернулся к себе в шатер, а она растерянно оглядывала луг, на который с ликованием возвращались воины. Куда же запропастился Спрингрин? Может, он, как в прошлый раз на реке, выслеживает Рохайду своим колдовским способом? А вдруг ему нужна помощь? Тамея стояла в раздумье, не зная, куда идти и что делать.

В огромном круглом зале царила мертвая тишина. Сквозь плотно задернутые тяжелые темно-зеленые портьеры на стрельчатых окнах не пробивался ни один луч солнца.

В центре зала в высоком кресле, свесив голову на грудь, сидел худощавый человек. Его белоснежные одежды были единственным светлым пятном в зловещем полумраке.

Тенью скользнула чья-то тонкая фигура.

– Мой господин, – едва слышно проговорила тень, – надежды нет!