Свиток 2. Непобедимый - Егор Дмитриевич Чекрыгин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Публика за столами косилась на новоявленных ирокезов с опаской. Мало того, что я их расписал великими воинами, повергающими в прах полчища врагов и чудовищ, а после битвы чуть ли не с духами водку запросто пьющими. Так еще и выглядели они реально крутыми. Все мощные, в хороших доспехах, со свежими шрамами, а главное, непонятными, но вызывающими уважение прическами. А я уже говорил, что в этом фасоне есть что-то изначально агрессивное и крутое. Любого задохлика с ирокезом на голове простой обыватель постарается обойти стороной. Может, потому, что ирокез ассоциируется у нас с вздыбленным загривком нападающего зверя? Или с бесшабашной смелостью, которая требуется, чтобы сотворить с собой такое.
Но гости, как и обычные обыватели, смотрели на нас с опаской и верили (или делали вид, что верят) всем нашим словам.
Да и как не поверить, когда проплывшие по реке мимо Вал’аклавы чуть ли не сотни плотиков с трупами стали главной сенсацией сезона и до сих пор рьяно обсуждались в каждом кабаке или торговом сарае? А потом еще несколько десятков (пиратов ведь немало полегло и с той, и с другой стороны) подобных плотиков умудрились проволочься по Реке, не застряв в поворотах и мелях.
Как я уже говорил, тут драка, в которой участвует с каждой стороны больше десятка человек, уже считается большой битвой. По сотне человек — великим сражением, про которое будут петь былины еще многие века. Но даже в драке сотня на сотню, реальных трупов будет десятка два-три, потому как, когда дерутся лоб в лоб, всегда есть возможность отступить или вообще убежать. (Вспомним битву с пиратами по пути в Вал’аклаву, ведь больше половины умудрилось удрать.) Так что моя тактика почти полного окружения противника мало того, что сразу заставляла врага почувствовать себя неуверенно и вызвала него растерянность. Так еще и позволяла решить вопрос впавшего в панику и думающего только о бегстве врага, скажем так, — тотально.
Опять же, взятая нами добыча. Врать про полчища врагов, конечно, можно сколько угодно. А вот больше четырех десятков новых лодок, набитых товаром, ни из головы, ни из задницы запросто так не вытащишь и почти сотню баб с детями не нарожаешь. Опять же, прически эти странные.
Так что не знаю, какие там были мысли у Митк’окока, когда он посылал нас на это дело. Вполне может быть, что и тогда он собирался обойтись с нами по чести. Хотя, скорее, уж поверю, надеялся на возвращение дай бог десятка пораненных и измотанных вояк, которым можно будет дать пенделя вместо платы и, забрав все самое ценное, выгнать из города на дырявой лодке.
А мы вона как — вернулись еще большим составом, чем отбыли. Все из себя крутые и страшные. Так что Волшебный Меч Митк’окок Лга’нхи вернул! Да еще сверху нам подарков выше крыши надарил. И как мне показалось, с каким-то даже облегчением. Кажется, он и сам побаивался этой волшебной вещи. По крайней мере, передавая нам, держал ее так, будто это ядовитая змея или бомба с тикающим механизмом. Эх, знал бы раньше, можно было бы сыграть на этом и заполучить цацку задаром. Хотя, с другой стороны, не было бы тогда у меня ни Ирокезов, ни Тишки, ни щенков.
Глава 9
— Не так все просто, Лга’нхи, — начал я, готовясь озвучить нелегкий диагноз. И, видно, услышав что-то этакое в моем голосе, мой приятель словно бы окаменел лицом. — Помнишь, я говорил тебе про ржавчину? Вот Митк’окок и заразил его этой дрянью. Нет, думаю, не со зла, — сразу успокоил я друга, увидев некоторые изменения в его лице, которые не сулили Митк’ококу приятного и благополучного будущего. — Просто не для него это — такой магической вещью владеть. Слаб он. Вот и не справился.
— Так что теперь? — Голос моего друга звучал будто бы спокойно, но при этом не выражал никаких эмоций. Молодца, учится сдерживать себя. Растет парень.
— Буду пробовать все исправить, — коротко, но очень тяжко вздохнув, ответил я. — Но займет это не один день. Много придется потрудиться. И, наверное, понадобятся мастерские, ну вроде тех, что были у Мордуя. И если повезет, попробуем сделать даже лучше, чем был. В смысле, для тебя лучше. Как думаешь, если он на ладонь-две длиннее станет, тебе нормально с ним будет обращаться? И тяжелее хочешь? Вот этого не обещаю, хотя попробовать можно. А вообще, давай-ка проведем предварительные пробы.
Вот ведь заразы. Ни хрена за цацкой не следили. Вот ржавчина и полезла.
Хотя, к моему собственному удивлению, шестопер был довольно устойчив к коррозии. Видно, в метеоритном составе были какие-то добавки, что позволяло металлу долго сопротивляться воздействию влаги. А может, все дрянное железо выгорело за время пролета через атмосферу и осталось только самое прочное.
Но это если следить за оружием. Лга’нхи-то я в свое время инструкции дал. И каждый день нашего путешествия по морям, по волнам, он старательно обтирал его сухой тряпочкой и смазывал жиром, считая это неким ритуалом-подкормкой Волшебного Меча. А вот Митк’окок небось засунул шестопер в какой-то тайный подвал и держал там, толком не ухаживая. Вот вечно влажная атмосфера прибрежного поселка и добралась до бесценной цацки. Особенно в скрытые от людских глаз места. Так что, видно, придется снимать набалдашник с древка, убирать ржавчину и собирать все заново. Только бы при этом не испортить вещь окончательно!
Шестопер Лга’нхи отдал мне. Для камлания на предмет очистки от злых духов на следующий день после получения.
Как оказалось, очень разумный ход с его стороны. Помимо вовремя замеченной ржавчины, кто знает, каких еще микробов и демонов поналезло на волшебное оружие за время пребывания во дворце Митк’окока? Только эпидемий сволочизма и хитрожопости среди ирокезов мне не хватало.
Шутки-шутками, а дело-то сурьезное! Тут к своему оружию, побывавшему в чужих руках, старались даже не прикасаться. Оружие вообще штука непростая и абсолютно мистическая. Ведь оно не просто все время соприкасается с кровью и отнимает чьи-то жизни. Оно — часть самого
