Триптих - Макс Фриш

во сне. (Смеется.) Тебя и твоего графа! (Смеется.) Я сам был твоим графом. Я не знал препятствий, и никто не мог меня удержать, я был графом Эдерландом, с топором в руке; услышав мое имя, все смолкали, остолбенев, кровь застывала у них в жилах, я шел сквозь их стены, как сквозь туман; и куда бы я ни приходил, везде их порядок рушился, словно карточный домик, — а я был свободен… свободен…

Молчание.

Скажи что-нибудь!

Бой часов.

Уже четыре часа?

Молчание.

Скажи что-нибудь!

Хильда. Вотан, наш пес, подох, но я не виновата. Он ничего не хотел есть, потому что господина прокурора не было так долго. Я кипятила ему молоко, но он не пил его.

Прокурор не слышит.

Мы похоронили его в саду.

Прокурор смеется.

Господин прокурор никогда мне не верят.

Прокурор. И вдруг у меня в руках оказался топор. Вот к чему приводят такие истории, дитя мое! И три зеленых жандарма лежали на снегу. Тут ты мне помогла, и мы забросали их снегом…

Хильда. Об этом было в газете.

Прокурор смеется.

Об этом все говорили.

Прокурор. Все кричали: да здравствует граф!..

Короткие выстрелы вдали.

Мне снился странный мир.

Долгая перестрелка вдали.

Иди спать! (Подходит к Хильде и гладит ее по голове.) Мы оба видели сои. Не смотри так удивленно. Твоя история с собакой тебе тоже приснилась.

Хильда качает головой.

Спасибо за огонь.

Стук в дверь.

Хильда. Снять эти грязные сапоги, господин прокурор?

Стук в дверь.

Прокурор. Как они попали ко мне? Невероятно. Откуда эти сапоги? Ведь я уже не сплю. Чего от меня хотят? Я не сплю!..

Входит заключенный с автоматом.

Кто вы?

Заключенный отдает честь.

Что это значит?

Заключенный. Да здравствует граф!

Прокурор. Как вы сюда попали? Ничего не понимаю. Зачем вам этот автомат? Я спрашиваю, кто вы?

Заключенный. Соловей.

Прокурор. Как, простите?

Заключенный. Соловей.

Прокурор в недоумении.

Ваше превосходительство недовольны местопребыванием? Вопрос о переезде во дворец — дело двух-трех дней. В спешке у нас не нашлось ничего лучшего. Изгородь из колючей проволоки мы возведем через четверть часа. Дом, если ваше превосходительство не заметили этого ночью, окружен парком. Нам казалось, здесь будет спокойная обстановка. Письменный стол и телефон на месте, горничная тоже. Спальня с ванной рядом, все в идеальном порядке; здесь, говорят, был особняк прокурора.

Прокурор. Что у вас еще?

Заключенный отдает честь.

Еще что-нибудь?

Заключенный. Да здравствует граф!

Прокурор. Это вы уже говорили.

Заключенный. С вами хочет говорить президент.

Прокурор. Кто?

Заключенный. Президент. (Отдает честь и уходит.)

Прокурор. Призрак!

Хильда уходит.

Хильда…

Входит изящный старец, высокопоставленный господин.

Господин президент?

Президент. В столь поздний час, господин доктор, у нас нет времени для любезностей. Если не ошибаюсь — что, впрочем, в мои восемьдесят лет было бы не удивительно, — все правительства страны были сформированы ночью. (Садится и ждет, пока сядет прокурор.) Говорить вам «ваше превосходительство» я стану, согласно обычаю, после того, как вы поставите меня в известность о готовности сформировать новое правительство.

Прокурор. Я?

Президент. Вопрос о том, какие обязательства перед лицом народа и зарубежных стран вы на себя берете, обязательства, которые должны составить содержание вашего заявления, — дабы передача власти выглядела значительным актом и успокоила непосвященных, — всего этого мы не будем касаться в наших переговорах.

Прокурор. У меня нет никакого заявления.

Президент. Есть целый ряд больших слов и обещаний, господин доктор, которые никогда не выполняются и потому всегда пригодны для того, чтобы изобразить смену власти как прогресс.

Прокурор. Но я не хочу власти!

Президент улыбается.

Я хочу жить!

Президент. Вопрос, который я хочу задать вам, прост и краток: готовы ли вы, господин доктор, после всего, что произошло…

Прокурор. Что произошло?

Президент улыбается.

Все это мираж!..

Президент. К сожалению, нет.

Прокурор. Я вам приснился!

Президент. Готовы ли вы, господин доктор, взойти на эшафот как убийца или вы предпочитаете сформировать новое правительство с целью восстановления спокойствия и порядка?

Длинная перестрелка вдали.

Президент. Я жду вашего ответа.

Входит заключенный с автоматом.

Заключенный. Изгородь из колючей проволоки готова. (Отдает честь и уходит.)

Президент. Кто свергает власть ради свободы, тот берет на себя обратную ее сторону — власть. Так что мне вполне понятен ваш страх.

Входит Коко.

Коко. Дворец готов.

Задняя дверь комнаты открывается. Ее створки позолочены.

В комнату вкатывается кроваво-красный ковер, по обеим сторонам которого располагаются солдаты дворцовой гвардии в какой-то старинной опереточной униформе.

Президент. Итак, ваше превосходительство?

Прокурор. Я вам приснился…

Президент встает.

Теперь — быстро — проснуться… проснуться… проснуться… (Продолжает сидеть.)

Звучит музыка.

ДОН ЖУАН ИЛИ ЛЮБОВЬ К ГЕОМЕТРИИ

Комедия в пяти действиях

@Перевод К. Богатырева

Действующие лица

Дон Жуан

Тенорио, его отец

Миранда

Дон Гонсало, командор Севильи

Донна Эльвира, его жена

Донна Анна, их дочь

Отец Диего

Дон Родериго, друг Дон Жуана

Донна Инес

Селестина, сводница

Дон Бальтасар Лопес, супруг

Лепорелло

Вдовы Севильи

Трое бьющихся на шпагах кузенов,

Маски, Женщины, Девушки, Мальчики, Трубачи, Музыканты, Стражники, Слуга

Место действия — театрализованная Севилья

Время действия — эпоха красивых костюмов

АКТ ПЕРВЫЙ

Перед замком.

Ночь. Музыка. Молодой человек крадется вверх по лестнице, чтобы с террасы наблюдать за происходящим в замке. Крик павлина. Кто-то входит на террасу, и молодой человек прячется за колонну.

Донна Эльвира. Дон Жуан! Дон Жуан!

Донна Инес. Здесь никого нет.

Донна Эльвира. Его конь в конюшне.

Донна Инес. Не может быть, донна Эльвира. Что человеку делать в такой темноте? Я и так озябла, а от этих павлиньих криков и вовсе мороз по коже проходит.

Донна Эльвира. Дон Жуан! Дон Жуан!

Донна Инес. Пальмы на ветру… Звенят, как шпаги о каменные ступени. Мне это знакомо, донна Эльвира, — я это каждую ночь слышу, как только подхожу к окну: шелест пальм и ничего больше.

Донна Эльвира. Он здесь, я знаю. Его конь в конюшне.

Они исчезают. Молодой человек выходит из-за колонны, чтобы взглянуть в окно. Но тут же вновь прячется: с противоположной стороны входят старик и толстый священник.

Тенорио. Вы говорите: терпеть. Легко сказать, отец Диего. А если этот олух вообще не явится? Ведь полночь уже. Терпеть! Вы уж не защищайте моего сына. Он просто бессердечный, весь в мать. Холодный, как камень. Чтобы человек в двадцать лет говорил, что женщины его не интересуют… Непостижимо! Но самое ужасное, отец Диего, — он не врет. Говорит, что думает. Его возлюбленная —