Добыча - Эндрю Фукуда

Трудно понять, что написано у него на лице. Он из темноты изучает меня, не желая выходить под дождь.

— Эпаф?

Он мотает головой раз, еще раз, медленно моргает. Затем возвращается в дом. Это значит, что Эпаф все еще злится на Сисси? Я в ярости разворачиваюсь. Он меня разочаровал, я ожидал другого.

Но он тут же выбегает наружу, натягивая куртку с капюшоном, и, поднимая брызги, бежит ко мне по лужам грязи. К тому моменту, как он добегает до меня, капюшон уже на голове.

— Скажи мне, что случилось, — требует он. В глазах у него беспокойство.

— Она разозлила старейшин. А теперь они ее куда-то забрали.

Он резко бросает взгляд на меня:

— Бред какой-то. С чего ты взял?

— Они подсыпали в суп снотворного, она заснула. Я съел меньше, так что… Слушай! Ты собираешься задавать мне вопросы или поможешь ее искать? Кажется, у нее серьезные проблемы.

— У тебя не истерика ли часом? — огрызается он в ответ. — Мы от них не видели ничего, кроме хорошего. Почему бы тебе не расслабиться и не покончить с этой паранойей? — он криво ухмыляется. — Что, думаешь, если Сисси не с тобой, то ее непременно похитили? Может быть, она просто, ну не знаю, не хочет быть с тобой? — он всплескивает руками, фыркает. — Ты вытащил меня на улицу в такую погоду ради этого?

У меня нет времени на объяснения и театральные сцены. Я отворачиваюсь, прикидывая, куда бежать дальше. Эпаф хватает меня за локоть. Я смотрю на него, готовясь отнять руку. Но что-то в его взгляде останавливает меня.

— Погоди, — говорит он, раздраженно выдыхая. — Ты действительно думаешь, что что-то случилось?

Я киваю.

— Почему ты так думаешь?

— Эпаф, ты со мной или нет? Я не хочу тратить время на объяснения.

Что-то в нем меняется.

— Пойдем, найдем ее, — говорит он.

Когда я срываюсь с места, он бежит рядом со мной, наши ноги в такт бьют по грязи, расплескивая ее.

Но на пустых улицах и в темных окнах домов мы ничего не находим.

— Где все? — тяжело дыша, говорит Эпаф, когда мы останавливаемся. Он прислоняется к стене, сгибается и упирается руками в колени.

— Пошли, — отзываюсь я, тоже пытаясь отдышаться. — Давай искать дальше.

Он кивает, отталкиваясь от стены.

— Погоди, — он указывает подбородком направо.

Девушка с головой, накрытой капюшоном, выскакивает из домика. Она осматривается и ковыляет к нам со всей скоростью, на которую способны ее ножки-лотосы.

Мы с Эпафом переглядываемся и бежим навстречу. Она останавливается и ждет нас, нервно оглядываясь. Когда она хватает меня за руку, чтобы отвести в узкий переулок, ее рукав цепляется за мой и задирается. На внутренней стороне предплечья видны четыре шрама от клеймения. Она убирает капюшон с головы. Это девушка с веснушками.

— Слишком поздно, — шепчет она, — возвращайтесь в свои дома.

— Где она? — требовательно спрашиваю я. — Куда они ее забрали?

— Все закончилось. Вы ничего не получите, если продолжите ее искать. Но много потеряете. Для своего же — и ее — блага, возвращайтесь.

— С ней все в порядке? Она ранена? — спрашивает Эпаф, делая шаг вперед.

— Ее вернут, когда придет время.

Я хватаю девушку за руку. Осторожно, но не собираясь отпускать. Она худая, под тонким слоем плоти у нее твердая кость. В глазах светится ум.

— Ты вышла на улицу, чтобы нам помочь, — говорю я. — Так помоги. Где она?

Она отвечает не сразу.

— Уже слишком поздно. Но идите в больницу. Вы ведь знаете, где она, да?

— В больницу? — переспрашивает Эпаф. — Я знаю, где она, но с какой стати нам туда идти?

Девушка отнимает руку.

— Вы опоздали, — говорит она и, переваливаясь, уходит обратно, исчезая в том же домике, из которого появилась.

Эпаф смотрит на меня с выражением недоумения и нарастающей паники на лице.

— Больница? Джин, что происходит?

Я не отвечаю, хотя во мне разрастаются ужасные подозрения. Я срываюсь с места и бегу еще быстрее, чем раньше.

К тому моменту, как мы добегаем до больницы, ноги у нас отваливаются, но мы не медлим. Эпаф плечом выбивает дверь. Он видит что-то. Его спина напрягается, как у марионетки, ниточки которой внезапно натянули.

Сисси в середине пустой комнаты лежит на чем-то, напоминающем кресло стоматолога. Но не просто кресло, а с завязками и наручниками. Ее руки и ноги некрасиво растопырены в стороны. Веки сомкнуты, рот приоткрыт.

В воздухе стоит слабый запах горелой плоти.

— Сисси! — кричит Эпаф, бросаясь к ней.

Ее левый рукав задран, обнажая нежную кожу предплечья. По центру последнего, как вдавленное в плоть чужеродное существо, находится крестообразный валик распухшего, сочащегося гноем мяса. Ее заклеймили.

Мы молчим, быстрыми движениями развязывая ее. Она быстро и неглубоко дышит, бормоча что-то непонятное. Эпаф нежно закатывает ее рукав повыше, чтобы грубая шерсть не касалась ожога. Я готовлюсь взять ее на руки, но он отталкивает меня. Он поднимает Сисси с силой и ловкостью, каких трудно ожидать от его тонких рук, и прижимает к груди. Эпаф с облегчением закрывает глаза, его губы двигаются, касаясь ее волос.

— Ты со мной, ты в безопасности, Сисси, — шепчет он.

Он перехватывает руку под коленями поудобнее, и ее голова сильно бьет его по носу. Эпаф не вскрикивает от боли, только прижимает ее к себе еще нежнее, ожидая, пока боль отступит.

Мое сердце пронзает неожиданный укол ревности.

Эпаф выходит наружу под дождь. Вода падает с неба с силой водопада, и спустя несколько секунд мы уже промокли насквозь. Несмотря на тяжесть в его руках, он движется так быстро, что мне трудно не отставать.

— Эпаф, — хватаю я его за руку, чтобы он наконец остановился. — Куда ты бежишь?

— Обратно в свой дом, — он пытается вырваться.

— Нет, — я заглядываю ему в глаза, — твой дом на другом конце деревни, туда бежать десять минут. Сисси не стоит так долго быть под дождем. Только не в ее состоянии. Отнесем ее ко мне. Это намного ближе.

Руки у него начинают дрожать. Адреналин выветрился, и теперь Эпаф полностью обессилен. Он быстро кивает:

— Веди нас.

Но я не тороплюсь. Мне приходит в голову еще одна мысль.

— Надо найти мальчиков, — говорю я.

Эпаф сразу понимает, что я имею в виду. Одни они не в безопасности. Если на одного из нас напали, то могут напасть и на всех остальных.

— Отдай мне Сисси, — продолжаю я. — А сам иди за мальчиками. Ты знаешь, где они, я нет.