Книги лжепророков - Александр Усовский

Пока грузилась операционная программа, а затем долго и нудно машина подключалась к Интернету — Одиссей, по возможности незаметно, оглядел зал. Увиденное ему решительно не понравилось — главным образом, он остался крайне недоволен теми взглядами, что исподлобья бросали на него сидящие вокруг подростки. Взгляды у них были скверные — из-под полуопущенных век на него глядело несколько голодных волчат, похоже, увидевших в нём возможную жертву. Ну-ну…. Давненько ему не приходилось участвовать в охоте в качестве жертвы волчьей — или, пожалуй, шакальей — стаи! Ладно, сначала сделаем дело; в конце концов, с шакалами ему уже приходилось встречаться в этой жизни…

"Письмо отправлено". Что ж, одну проблему решили — но получили вторую, которую, по ходу пьесы, сейчас придётся решать. Интересно, кто из этих шакалят потянется вслед за ним? И кто даст им на это команду?

Одиссей, не торопясь, вышел из душного подвала — и тут же быстро метнулся за угол дома; едва он успел схорониться — как из тёмного провала входа в "интернет-клуб" показалось четверо его недавних соседей по компьютерным столикам. Один держал в руках увесистую бейсбольную биту (Одиссей про себя улыбнулся: в бейсбол в бывшем СССР никто как-то особо не играет, а вот биты отчего-то крайне популярны!), двое — велосипедные цепи. Четвертый что-то придерживал в кармане — скорее всего, ножик с лезвием сантиметров в двадцать, чтобы им уж окончательно запугать залётного лоха. Ну-ну…

Одиссей вышел из укрытия, и, неслышно подойдя сзади к отважной четверке, вознамерившейся, как стало ясно из их экипировки, слегка подправить своё материальное положение за счёт случайного посетителя клуба "Шангри-Ла" — спросил негромко:

— Кого-то ищете, ребята?

Все четверо дёрнулись, как от разряда электрического тока — и, обернувшись к нему, растерянно воззрились на отчего-то совсем не боящегося их залётного фраера.

— Спрашиваю — ищете кого? Ну, ты, с битой! Отвечай!

Битоносец спасовал и как-то незаметно сник; зато его товарищ, помахивающий велосипедной цепью в левой руке — браво вышел вперед и с заметной наглецой ответил:

— А ось тоби и шукаемо. Лавэ у тоби, як мы тут подывылыся, е лишне; трэба делытыся!

Отлично, самый агрессивный вычленен; он же, по ходу пьесы, тут и мозговой центр, и организатор. Что ж, наглость иногда имеет смысл лечить физическим воздействием!

Одиссей, больше не говоря не слова, бросился к наглому подростку с цепью — и, с размаху засадив ему кулаком левой руки в грудь, правой рукой перехватил цепь, вырвал её из рук падающего бойца — левой же тут же успел отразить неуверенный удар битой. Ах ты, засранец! Взмах цепи, резкий удар — и битоносец, скуля, роняет биту, скрючивается, прижимая руки к животу, и начинает уползать в темноту. Минус два…

Мальчонка с руками в карманах достал из широких штанин… увы, не паспорт; как и ожидал Одиссей — нечто вроде армейского штык-ножа с жутковатым лезвием с разными насечками и кровостоками; наверняка — изделие здешней колонии (если, конечно, оное пенитенциарное учреждение в этом городе присутствует), формата "Сдохни, Рембо, от зависти!". Глупый мальчик, ему никто никогда не объяснял, что в драке для ножа куда важнее — удобство рукоятки, а хорошо заточенное лезвие сантиметров шести длинной куда предпочтительнее сего свинореза. Резкий, с оттяжкой, удар цепью по руке — и тесак улетает в одну сторону, а мальчонка, только что им размахивающий — с жутким визгом в другую.

Четвертый боец решил не испытывать судьбу, а сдаться на милость победителя — бросив под ноги Одиссею цепь, он упал на колени и завыл; Одиссей едва разобрал его нечленораздельную речь.

— Дяденька, нэ битэ! Я бильш нэ буду!

Это хорошо. Бить, конечно, не стоит, а вот вдумчиво поспрошать…

— Кто вас послал? Админ?

Молчаливый согласный кивок. Что ж, примерно этого он и ждал. Ладно, надо сходить пообщаться с этим, блин, пионервожатым; заодно, кстати, и скорую не мешало бы вызвать — по ходу, парочка неудавшихся робингудов получила изрядные телесные повреждения. Взгляд его привлекла сиротливо лежащая на земле бейсбольная бита; это был, пожалуй, именно тот аргумент, который ему весьма пригодится в разговоре по душам с админом в идиотской розовой майке.

Одиссей снова спустился в клуб "Шангри Ла" — и почти нос к носу столкнулся с давешним администратором. Тот изумлённо воззрился на Одиссея — впрочем, его изумление не было долгим; мощный удар битой в солнечное сплетение — и кашляющий и задыхающийся администратор клуба упал в проём двери.

Одиссей зашёл за ним, рывком поднял на ноги — и спросил, по возможности спокойно:

— Ты послал мальчишек?

Админ начал отрицательно махать головой, продолжая кашлять — и тут же получил еще один удар, на этот раз по колену.

— Ещё раз спрашиваю — ты?

Третий удар наносить не пришлось — администратор мелко-мелко закивал утвердительно.

— С тебя — тысячу гривен. И вызови "скорую" мальчишкам. Живо!

Одиссею не нужна была тысяча гривен — но наказать урода в розовой майке было нужно. Просто избить — этого было мало; ударить нужно было по самому больному, а самым больным у подобных подонков было одно место — кошелёк. Вот в эту сторону и надо направлять удар!

Трясущимися пальцами администратор набрал 03, и, всё ещё продолжая кашлять — продиктовал адрес. Затем произнёс: "Драка, мальчишки подрались, рваные раны" — и, положив трубку, испуганно посмотрел на налётчика, который полчаса назад предстал здесь же залётным фраером.

— Бабки. — Голос Одиссея был холодно сдержан.

Админ испуганно, через силу, улыбнулся.

— Нэма…. Не наторговал…. Вот триста сорок пять гривен в кассе, и мелочь…

Одиссей кивнул.

— Давай! Мелочь оставь себе…. Остальное заберу завтра в восемь вечера. Что б был на месте!

Забрав деньги, он вышел наверх; всё же душновато в этой "Шангри Ла", да и запах от побитого админа… хм… как бы это помягче выразится? Не кошерный!

Давешние разбойники сгрудились у козырька подвального окна; один — очевидно, самый наглый — вяло стонал, битоносец покачивал руку, давешний "мастер клинка" безуспешно пытался остановить кровь; четвертый, не пострадавший в драке, молча сопереживал своим избитым товарищам. Одиссей подошёл к недавним противникам.

— Что, болит? — обратился он к битоносцу.

Тот исподлобья глянул на Одиссея.

— А як ты думаешь? Цепаком мало шо руку не пэрэрубыв! Кровь йдэ…

— Ладно, не плачь. Сейчас "скорая" подъедет, починит вас. Ты как? — повернулся он к самому нахальному.

— Як, як… Дыхать нэ можу, як… Вин ще пытае!

— Терпи. Сейчас тебе помогут. А ты, с ножом который? Пикадор?