Тайные хроники - Сергей Калабухин

— Я сделаю, как ты советуешь, Филипп. — Принятое лекарство, наконец, остудило вспухшие болью почки, и Александр с облегчением, впервые за несколько дней, распрямился и лёг на спину. — Все твои предсказания всегда сбываются. Чтобы облегчить наши встречи, я сниму слежку с настоящего Филиппа и ещё больше приближу его к себе.

— Вот эта склянка с порошком поможет тебе скорее встать на ноги и возвысить твоего друга. Пусть Филипп разделит порошок на восемь частей. Ты будешь пить его растворённым в тёплой воде или свежевыжатом соке три раза в день. Сегодняшнюю первую порцию ты уже выпил из моих рук. Месяц не будешь есть кислую, солёную или острую пищу. Никакого вина, никаких женщин, только полный покой. Месяц потерпишь, здоровье вернётся к тебе, и твой друг станет спасителем царя.

— Ты же знаешь, Филипп, я никогда не был привередлив в еде и не являюсь любителем вина или женщин.

— Неужели? Вспомни Фаселиду[25], где ты, пьяный, в сопровождении весёлой компании шлялся по улицам, пугая жителей.

— Да, я был весел, но вовсе не пьян! И потом: разве не ты провозгласил тогда тост в память о Теодекте[26], а затем предложил пойти и возложить венки к подножию его памятника? Впрочем, ты никогда не учил меня развлечениям. Так то был настоящий Филипп? Как же мне различать вас?

— Сегодня, Александр, благодаря моему лекарству, ты родился ещё раз. Прими ко дню рождения подарок, столь же важный, как и предыдущий. Носи этот перстень, не снимая. Когда рядом с тобой буду я, камень сменит цвет и станет таким, как сейчас.

— Стой, Филипп, нам необходимо поговорить.

— Парменион? Что случилось?

— Вообще-то мы оба знаем, что настоящие Парменион и Филипп сейчас отсыпаются после многодневной пьянки по случаю выздоровления царя. Не спешите убегать, профессор, я хочу только поговорить.

— Хроник или безопасность?

— Или. Агент спецгруппы хронобезопасности Константин Шеев. А Вас как называть?

— Филипп, конечно.

— К чему эти игры в таинственность, профессор? Я не Александр.

— Не тяните время, агент, это вам ничего не даст. Проследить мой хронолуч можно только до стен института, далее ваша аппаратура бессильна. Вы назвали меня профессором. А вдруг я студент-практикант или лаборантка?

— Действительно, не будем тянуть время и играть в кошки- мышки. Я буду с вами откровенен, надеясь на взаимность. Нам известно, что вы один из двух профессоров института, тайно разработавших технологию перемещения живых организмов во времени, грубо говоря, создавших действующую «машину времени». Лично мне всё равно, кто вы: Алексей Тимошкин или Всеслав Логвинов. Меня интересует технология.

— Вот как? А наши с коллегой цели службу безопасности уже не интересуют, агент Шеев?

— Интересуют, конечно. Но лично меня сейчас больше волнует ваше открытие. Я действую в данный момент скорее как частное лицо, а не служебное.

— Ясно. Вы знаете, кто мы, но ловите Дублёров. Значит, мы уже ушли в прошлое и вам недоступны. Как служба вышла на меня?

— Через вашего напарника.

— Печально. Вы нашли моего коллегу, узнали у него, где искать меня, но это, видимо, единственное, что вы знаете. Раз службе неизвестно даже кто из нас, как говориться, ху, моего напарника ожидает незавидная участь. Вы постарались или…?

— Или.

— Не важно. Возможно, Вы говорите правду. Однако не советую мешать мне. Если служба попытается нарушить мои планы, я достану вас везде.

— К чему эти угрозы, профессор? Вы любите сказки. Я тоже могу рассказать одну.

«Как-то раз оленю захотелось пить, и он подошёл к роднику. А родник тот был в глубокой яме. Напился олень воды, хотел было выбраться из ямы и не смог. Поблизости стояла лиса.

— Э, брат! — сказала она оленю. — Неладно ты поступил! Прежде чем прыгать в яму, надо тебе было узнать — можно ли из неё выбраться!»

Ваш коллега не смог выбраться из ямы Критского Лабиринта. Вы объявляете войну нашему миру, а не службе. Почему? Ваше открытие…

— Моё открытие уйдёт вместе со мной. Как в сказке: «Как-то раз один человек сказал другому:

— Ты отправляешься в дальнюю дорогу. Подари-ка ты мне своё кольцо, а я буду носить его, не снимая с пальца. Погляжу на кольцо и сразу о тебе вспомню!

— Если ты хочешь меня помнить, — отозвался другой, — смотри на свой палец. Как посмотришь, сразу вспомнишь, что, дескать, просил у такого-то человека кольцо, а он не дал».

Забудьте о моём открытии и обо мне, если хотите дожить оставшееся вашему миру время спокойно. Задумайтесь над собственной сказкой, прежде чем встать у меня на пути. Это я вам как частному лицу говорю. Но можете передать мои слова и своему начальству, если хотите.

5. Ольга

— Кто позволил тебе вступить с ним в прямой контакт? Вновь возомнил себя диким хроником? Ты не от себя работаешь, агент Шеев. Да ещё выложил этому маньяку все наши карты! Сказочник! Тимур, а ты-то куда смотрел? Почему не помешал?

— Успокойся, Афина, пока ничего страшного не случилось. А ты, Костя, действительно, отмочил! Зачем полез на рожон? Мы же договорились: пока только наблюдаем за Лжефилиппом, выясняем его планы. Нельзя же не зная броду…

— Какие планы, Тимур? Что выяснять? Он уже действует, меняет прошлое. Вы что, не поняли? Афина, Александр должен был умереть от острого воспаления почек в этой чёртовой Киликии почти в самом начале своего похода. Лжефилипп уже изменил историю нашего мира! И не ругай Тимура: даже прерви он мой контакт с Лжефилиппом, тот всё равно понял бы, кто я, и сделал соответствующие выводы. Нам необходима технология «живого» путешествия во времени. Почему бы не попытаться договориться полюбовно?

— Потому что с террористами не договариваются! Если бы профессора хотели с нами поделиться своими открытиями, они не сбежали бы в прошлое. Или, по крайней мере, не уничтожили бы все свои научные дневники и записи. Ты знаешь наши правила, Константин. Лжефилипп далеко не подросток-хроник, решивший немного пошалить в прошлом. Он действует обдуманно, решительно реализуя свой план, о котором мы до сих пор ничего конкретно не знаем. Что мне теперь докладывать начальству? У нас нет ни времени, ни возможности отследить всю жизнь Александра, день за днём, чтобы засечь все его встречи с Лжефилиппом, выяснить их планы и цели и принять соответствующие меры. Заметь: теперь нет. После твоего необдуманного поступка. Я даже не хочу думать, какое решение примет начальство в отношении твоей дальнейшей судьбы, а может, и всей нашей группы.

— Не всё так трагично, Афина. Конечно, Костя поступил глупо,