Шри Ауробиндо. Синтез Йоги – II - Шри Ауробиндо

Вся игра души с Природой в ее космическом рождении и становлении сводится к единству, обретающему себя в различных формах проявления своей двойственности. Изначальной истиной бытия, которую мы хотим познать и к которой, в конце концов, приходит наше субъективное существование, является одна самосущая, безграничная, пребывающая повсюду Сат-Чит-Ананда, одно единство, не фрагментируемое бесчисленным многообразием форм своего проявления. Из этой истины берут начало все остальные, на ней они основываются, благодаря ей они в любой момент становятся возможны и в ней они, в конце концов, могут познать себя и друг друга, в ней они примиряются, подтверждаются и гармонизируются. Все взаимоотношения в мире, вплоть до величайших и самых шокирующих внешних проявлений враждебности и борьбы, есть отношения Вечного с самим собой в его универсальном существовании; они ни в какой момент времени и ни в какой точке пространства не являются противоборством отдельных существ, которых вместе свел случай или некая механическая необходимость космического существования. Поэтому главным в нашем познании себя является постижение того вечного факта, что всё всегда и везде едино; пребывание в этом единстве должно стать действенным принципом, позволяющим нам внутренне владеть собой и строить правильные и идеальные отношения с миром. Именно поэтому мы, прежде всего, единство делали главной и в каком-то смысле единственной целью Йоги знания.

Однако повсюду, на каждом плане это единство проявляется через инструментальную или практическую истину двойственности. Вечный есть одно бесконечное сознательное Существование, Пуруша, а не что-то бессознательное и механистичное; он вечно погружен в восторг силы своего сознательного бытия, покоящейся в равновесии единства, но он также погружен в не менее вечный восторг силы своего сознательного бытия, активно действующей и творящей во вселенной. Подобно тому, как мы можем (или можем научиться) осознавать, что мы есть нечто постоянное, вневременное, безымянное и вечное, то, что мы называем своим «Я», которое объединяет все, что мы собой представляем, – и в то же время мы можем получать разнообразные переживания, связанные с тем, что мы делаем, о чем думаем, чего хотим, что творим, чем становимся, точно так же Пуруша способен осознавать себя в мире. Только мы, являясь в настоящее время ограниченными и связанными эго ментальными личностями, обычно испытываем это, находясь в неведении и не живя в своем «Я», а только оглядываясь на него или время от времени возвращаясь к нему, в то время как Вечный, испытывающий это в своем бесконечном божественном знании, вечно является этим «Я» и смотрит на все происходящее с ним из полноты своего бытия. Он, в отличие от нас – порабощенных пленников ума, не считает себя ни неким бесконечным результатом и суммой того, что с ним происходит, ни чем-то прямо противоположным этому. Если мы обладаем вечным знанием себя, старый философский спор между Бытием и Становлением становится невозможен.

То, что мы называем Пракрити или Природой как в себе самих, так и в космосе, есть активная сила сознательного бытия, которая способна взаимодействовать, познавать, волеизъявлять, наслаждаться собой, самовыражаться огромным количеством способов, меняя их один на другой, сохраняя и преобразуя энергию и даже допуская извращения и искажения. Но позади этой изменчивой силы в незыблемом единстве и равновесии пребывает ее вечный прообраз, бесстрастно поддерживающий эти изменения, даже управляющий ими, поскольку он их породил, и направляющий их к той цели, которую, памятуя о своем блаженстве, сознательное Существо, Пуруша, прозрел в своем сознании и утвердил своей волей или силой сознания. Это та божественная Природа, к единству с которой нам необходимо вернуться, практикуя йогу самопознания. Мы должны стать Пурушей, Сат-Чит-Анандой, наслаждающимся в божественном индивиде обладанием своей Пракрити, перестав быть ментальным существом, подчиненным своей эгоистической природе. Ибо Пуруша является подлинным человеком, высшим и целостным «я» божественного индивида, а эго – лишь низшим и частичным проявлением нас самих, посредством которого мы можем получить некий ограниченный и подготовительный опыт и которому мы предаемся в течение какого-то времени. Но помимо этого потворства низшему существованию мы способны на нечто большее; это не единственный и не высочайший опыт, ради которого мы, как человеческие существа, живем в этом материальном мире.

Наше индивидуальное бытие таково, что, с одной стороны, оно может привести осознающий себя ум к неведению, а с другой – делает возможным освобождение, переход в духовное бытие и наслаждение божественным бессмертием. Этого бессмертия достигает не Вечный в своей трансцендентности или в своем космическом бытии, а индивидуум; именно индивидуум превосходит и познает себя, владеет этим знанием и делает его действенным. Любая жизнь – духовная, ментальная или материальная – есть игра души с возможностями своей природы; ибо без этой игры не могло быть ни самовыражения, ни относительного опыта души. Даже когда мы осознали всё как наше более великое «я» и достигли единства с Богом и другими существами, эта игра может и должна продолжаться, если только мы не хотим положить конец любому самовыражению и любому опыту, за исключением забвения себя в глубочайшем трансе. Но даже и тогда этот транс или эта свободная игра осознаются индивидуальным существом; этот транс есть тотальное переживание ментальным существом единства без каких-либо признаков множественности, а эта свободная игра – поднятие его ума в духовное бытие для ничем не ограниченного осознания единства и наслаждения им. Ибо божественному существованию свойственно всегда осознавать свое единство, но оно также способно осознавать его в некоем бесконечном опыте со многих позиций, на многих планах, через множество своих сознательных сил или «я», или, выражаясь нашим ограниченным интеллектуальным языком, индивидуальностей одного сознательного существа. Каждый из нас – одна из таких индивидуальностей. Отступить от Бога в ограниченное эго, в ограниченный ум значит отойти от себя, не осознавать своего истинного «я», быть видимой, а не реальной личностью; такова сила нашего неведения. Подняться в божественное Бытие и ощущать свое духовное, бесконечное и универсальное сознание как то, в котором мы живем сейчас, значит владеть своим высшим и целостным «я», быть истинной индивидуальностью; такова сила нашего самопознания.

Осознавая вечное единство трех сил вечного проявления – Бога, Природы и индивидуального «я» – и их глубокую необходимость друг в друге, мы приходим к пониманию самого существования и всех внешних противоречий мира, которые ныне являются загадкой для нашего невежественного ума. Самопознание не устраняет ни один из этих компонентов, оно устраняет лишь наше неведение и те его следствия, которые сделали из нас зависимых существ, подчиняющихся эгоистическим указаниям своей природы. Возвращаясь к своему истинному бытию, мы избавляемся от эго; его место занимает наше высшее и целостное «я», истинная личность. Являясь нашим высшим «я», эта личность становится единой со всеми существами и видит весь мир и Природу пребывающими в ее собственной бесконечности. Иными словами, мы утрачиваем ощущение изолированного существования в сознании безграничного, неделимого, бесконечного бытия, ибо в нем мы более не чувствуем себя связанными именем и формой и конкретными ментальными и физическими качествами, свойственными нашей внешней рожденной личности и ее становлению, и более не отделены ни от чего и ни от кого во вселенной. Это состояние древние мудрецы называли Нерождением или выходом за пределы рождений, или Нирваной. В то же время мы продолжаем жить и действовать через свою рожденную и развивающуюся личность, обладая новым знанием и совсем другим типом, другой разновидностью опыта; мир также продолжает существовать, но мы видим его в себе и перестаем его воспринимать как что-то внешнее и отличное от нас. Если мы способны постоянно жить в этом новом сознании нашего подлинного, целостного бытия, значит, мы достигли освобождения и наслаждаемся бессмертием.

Теперь нам следует разобраться со сложностью идеи бессмертия и освобождения. Обычно считается, что бессмертие возможно только после смерти – в других мирах, на других планах существования, а освобождение должно уничтожить всякую возможность ментальной или телесной жизни и навсегда положить конец индивидуальному существованию, растворив его в некой безличной бесконечности. Если бы не определенный опыт, оправдывающий и поддерживающий эти представления, и не своеобразная потребность или стремление души подняться ввысь, вырвавшись из оков ума и материи, они не были бы так распространены. Создается впечатление, что эти оковы неотделимы от всей земной жизни или всего ментального существования. Смерть является владыкой материального мира, ибо жизнь в нем, кажется, существует только благодаря подчиненности смерти, благодаря постоянному умиранию; бессмертие здесь нужно завоевывать упорной борьбой, и по своей природе оно кажется отрицанием всей смерти, а значит, и любого рождения в материальном мире. Обитель бессмертных должна располагаться на некоем нематериальном плане, в неких небесах, где тела не существует или же оно совсем другое и является лишь формой души или чем-то вторичным. С другой стороны, те, кто стремился превзойти даже бессмертие, чувствовали, что все планы и небеса – лишь аспекты конечного существования, не свойственные бесконечному «Я». Они были уверены в том, что отдельная личность должна исчезнуть в безличном и что невозможно сочетать блаженство безличного бытия с восторгом души в ее становлении. Были созданы философские системы, делающие оправданной для ума необходимость этого растворения и исчезновения; но то, что в данном случае действительно важно и необходимо, это зов Запредельного, потребность души, ее радость в своего рода безличном бытии или небытии. Ибо решающим и определяющим фактором является восторг Пуруши, те отношения, которые он хочет установить с Пракрити, то мировоззрение, к которому он приходит, следуя индивидуальной линии развития и получения опыта, избранной им среди всех остальных, предоставляемых ему его природой. Интеллектуально оправдывая свой выбор, мы лишь отчитываемся об этом опыте перед своим рассудком и создаем опоры, помогающие уму восходить в том же направлении, что и душа.