Тайное учение даосских воинов - Александр Медведев

— Это одна сторона медали, — сказал я, — а как же ее обратная сторона?

— С другой стороны, грамота может оказаться и очень полезной для человека, не уверенного в себе, в своих силах. Получение грамоты успокаивает его, избавляя его от комплекса неполноценности и доказывая, что он тоже может добиться успеха в жизни. Подобная победа важна для человека, но нет смысла относиться к ней с таким эмоциональным накалом, как ты к своему титулу чемпиона. Это всего лишь временный успех, тебе же нужен успех постоянный, постоянная внутренняя сила, ровно и спокойно ведущая тебя к гармонии и совершенству. ТЫ не должен доказывать обществу, что ты можешь чего-то добиться в физическом или интеллектуальном плане. Важно то, что ты представляешь собой сейчас, каждую минуту. Только ровная и постоянная внутренняя сила действительно воздействует на окружающих, выявляя друзей и врагов, тех кто пойдет за тобой и кто встанет против тебя. Только уровень внутренней силы делает человека Человеком с большой буквы, способным без излишней эмоциональности общаться с окружающим миром и принимать себя таким, какой он есть, без позы и самоутверждения, четко понимая свои преимущества и недостатки. Навык видеть себя со стороны и трезво оценивать свои преимущества и недостатки позволяет впоследствии быть снисходительнее к окружающим людям, понимать внутренние импульсы, управляющие их поведением, и не требовать от окружающих больше, чем они могут дать…

Слухи обо мне разошлись по многим городам Советского Союза, и ко мне начали отовсюду съезжаться представители разных школ и направлений рукопашного боя. Я понял, что где бы ни жили и каким бы стилем не занимались любители боевых искусств, они почти всегда сомневались в правильности выбора стиля, методики тренировок и отработки приемов, хотя обычно тщательно скрывали это от окружающих, превознося достоинства своей школы.

Шел активный обмен самиздатовскими книгами и фотокопиями книг по боевым искусствам. В течение примерно полутора лет после знакомства с Ли я часто встречался с представителями других стилей, изучал их, и иногда для этого тоже ездил по разным городам. Ли поощрял и даже иногда настаивал на подобных поездках, подталкивая меня к новым знакомствам. Потом я понял, что он это делал намеренно, давая мне возможность сравнить его систему боя с другими системами и понять всю полноту, гармоничность и эффективность рукопашного боя Спокойных, ее исключительно боевую направленность и уникальность тренировочных методик.

Однажды в Симферополь приехала группа представителей разных стилей из Львова, Харькова, Москвы и Ленинграда. Через общих знакомых они быстро отыскали меня, и мы все вместе отправились в небольшой подвальный спортзал. Сначала мы обсуждали литературу, материалы, различные стили, кто что видел и кто что читал. Потом разговор зашел о спарринге.

Я сказал, что считаю, что часто учебные и спортивные спарринги мешают обучению боевым искусствам, потому что моделируют нереальные ситуации и вырабатывают вредные для боя рефлексы, например, не бить по некоторым зонам или останавливать удар, не касаясь тела противника.

Остальные со мной не согласились. Один из каратистов, в прошлом боксер и самбист, ныне занимающийся несколькими стилями у-шу, очень мощный и великолепно физически развитый, предложил мне бой без правил и ограничений.

— В нашей школе мы деремся в полный контакт и без правил, — гордо сказал он.

— Как же тебе в таком случае удалось сохранить целыми глаза и конечности? — поинтересовался я.

— Кто же бьет по глазам? — удивился он. — Само собой разумеется, что этого нельзя делать.

— А ниже пояса вы бьете? — спросил я.

— Конечно, — ответил он и указал на боковую поверхность бедер.

— А как же пах, коленные чашечки и голень? Туда вы тоже не бьете? Это все чревато сильными травмами, а в реальном бою бьют в самые слабые места. Нужно практиковать специальные типы спаррингов для того, чтобы учиться защищать наиболее уязвимые зоны.

Мой оппонент продолжал настаивать на том, что достаточно развить мощный удар, иметь хорошие физические данные, и можно будет победить без всяких хитроумных техник и особых спаррингов.

Мы продолжали спор, и он настолько завелся, что решил доказать свою правоту чисто физически. По мере разговора он подходил ко мне все ближе и ближе и, наконец, начал толкать меня в плечи, говоря:

— Докажи, что сможешь победить меня, давай проверим.

— Хорошо, — недолго думая, ответил я. — По каким правилам ты хочешь драться?

— Никаких правил. Я докажу, что я прав.

С улыбкой я спросил:

— Куда будем выносить трупы?

На моего противника эта шутка подействовала, как красная тряпка на быка, и он, засопев от ярости, бросился на меня, выдав серию ударов руками и ногами, которую я едва успел отразить подставкой локтей. Те, кто занимались рукопашным боем, знают, что подставка локтя в бьющую конечность очень болезненна для атакующего. Каратист скорчился от боли, его лодыжка покраснела и начала распухать. Кулаки он тоже отбил о мои локти. Конечно, и у меня локти болели, хотя эта боль была гораздо слабее, и я понял, что мне трудно будет отразить еще несколько подобных атак, потому что он двигался быстро и его конечности были действительно очень хорошо подготовлены.

Мой противник застыл на несколько секунд, выставив вперед руку с двумя разведенными в сторону пальцами, как это обычно делают герои фильмов про кунг-фу, и начал сокращать расстояние между нами, скользя по полу и поворачивая впереди стоящую ногу чуть-чуть внутрь, чтобы избежать атаки в голень или в колено. Недолго думая, я схватил его за выставленные пальцы и резко потянул вперед и вниз, одновременно разворачиваясь вокруг правой ноги в сторону моего соперника. Он, закричав от боли, рухнул на колени. Я, перехватив и прижав его пальцы к полу левой рукой, правой рукой стал обозначать свои действия, объясняя всем остальным, как в реальной боевой схватке я бы вырвал ему глаза, раздавил горло, сломал позвоночник. Я слегка надавил на его глазные яблоки. С яростным криком мой противник хлопнул себя свободной рукой по глазам. Но он опоздал. Моя рука уже перекочевала на его горло, и я продемонстрировал движение, которым мог бы вырвать ему кадык, сопровождая это комментариями. Каратист попытался схватить меня свободной рукой, на что я инстинктивно ответил, еще сильнее отогнув его пальцы, прижимаемые к полу. Бедняга распластался на полу, во весь голос крича, что это нечестно, что это плохая уловка, что все это ничего не значит, и в реальной схватке он преодолел бы боль от сломанных пальцев и продолжил бой.

— Согласен, — сказал я и, на всякий случай наступив коленями на его руку, спросил, какими правилами он хочет руководствоваться и каких приемов мы должны избегать. Я отметил, что после того, как я выколол бы ему глаза, он уже не смог бы достаточно эффективно продолжать бой, и я получил бы большое преимущество. Потом я упомянул о способах, не выкалывая глаза отвлекать противника легкими касательными ударами по глазам, лишая его ориентировки.

— Делай что хочешь, но только дай мне до тебя добраться, — завопил каратист.

Мне редко приходилось иметь дело со столь хорошо подготовленными и отчаянными до сумасшествия противниками, и я, испытывая определенный боевой задор, освободил его руку и отскочил в сторону.

Когда он в следующую секунду бросился на меня, я, применив облачное движение, разбросал его руки, затем резко присел вниз и встретил его одновременным толчком двух рук в шею и пах. Подобные облачные движения и этот прием можно увидеть в первой части моего видеофильма «Самооборона и нападение в Унибос».

Каратист отлетел в сторону и сильно ударился головой и плечами о стену спортзала. Некоторое время он приходил в себя, потом встал и направился ко мне размеренными осторожными шагами. На его лице было написано желание похоронить меня тут же, размазав по грязноватому бетонному полу. Каратист двигался так осторожно, что я понял, что или я немедленно добьюсь окончательного перевеса над ним, или мне придется выдержать действительно страшный бой.

Я снова применил облачное движение и по изменившемуся взгляду своего противника увидел, что он только сейчас осознал всю опасность отвлекающих движений руками, скрывающих начало атаки. Он даже не успел отреагировать, а мои пальцы уже нанесли удар хлестом по его глазам. Он схватился за глаза и откинулся, поворачивая голову в сторону движения руки. Я с силой ударил его в пах, и моя вторая рука с согнутыми пальцами поймала его глазницы, когда он согнулся от удара. Я зашел ему за спину и запрокинул голову, контролируя пальцами глаза. Второй рукой я сильно ухватил его за подбородок. Он вцепился в мою руку, но было уже поздно, и я, сделав длинный шаг в сторону, сильно ударил его головой об пол. Он потерял сознание. Я понял, что если бы специально не притормозил и ударил чуть сильнее, то мог бы убить человека.