Ссыльнопоселенец - Владимир Стрельников

На это мое заявление голована приподняла веко и весело поглядела на меня. Мол, что, напарник, только додумался?

– Ну насчет голованы – это не ко мне. Знаешь, поехали к мэру. Мы, городская полиция, хоть в вопросах закона не подчиняемся мэрии, но вот все вопросы по обеспечению и снабжению с ней согласовываем. Не будет возражать – примем и Герду. Она как, только с тобой службу нести будет? – Шериф встал, надел шляпу, поглядел на себя в мутноватое зеркало. Кивнул каким-то своим мыслям и первым шагнул на улицу.

Я пошел за ним, и недовольная тем, что приходится уходить с теплого места, Герда тоже.

Как оказалось, шериф решил проехаться, для чего он через несколько минут вывел из-за офиса запряженную невозмутимым мерином бричку. Интересно, у коновязи перед офисом лошадей нет, видимо, для приезжих сделана. А своих коней держат где-то сзади. Конюшня там, что ли?

– Ну да, – кивнул на мой вопрос Зубов. – Постоянно пяток лошадей держим, мало ли что. Это здесь единственный доступный транспорт. Залезайте.

Подняв на руки Герду, я посадил ее на сиденье брички. Сам уселся рядом, а Зубов на место кучера. Взял длинный хлыст, звонко прищелкнул вожжами, и мерин довольно шустро побежал по хрусткому щебню.

С неба так и сыпал снежок, потихоньку укрывая крыши домов, обочину дороги, тротуары. Тонкие ветви деревьев свисали под тяжестью снежных шапочек, порой задорно стряхивая их, осыпая случайных прохожих.

– «Скупка артефактов», – совершенно случайно прочел я, скользя взглядом по вывескам вдоль улицы. – Это что, артефакты Прошлых скупают?

– А? – Шериф обернулся, глянул коротко на небольшую лавку в одном из двухэтажных домов. – Да, именно. У нас еще одна есть, в порту, но принадлежат они обе одному хозяину. Так что нет разницы, куда сдавать, цену одну держат. Есть что продать?

– Ну да, пара мелочей. – Я кивнул, глядя на прошедших мимо девушек или молодых женщин. Одна латиноамериканка, две мулаточки, две азиатки. Весело разговаривают между собой о чем-то, посмеиваются.

Зубов увидел мой взгляд, усмехнулся.

– Тащим девок отовсюду. Европеек маловато, но есть. Но много девчонок и молодых баб с планет-колоний Латинского, Азиатского и Африканского секторов. Там, сам знаешь, порой хуже, чем в двадцатом веке на Земле в Азии и Африке. А попасть молодой девке в тюрьму – значит просто кончиться в самом расцвете сил. Или на запчасти разберут, или торганут куда-либо, где долго не живут, на какую-нибудь станцию в бордель. – Это я знаю, мой первый абордаж. Брали совместно со Спецназом ГРУ такую станцию, насмотрелся. – Вот сюда и тянем, через скупщиков артефактов и торговцев продовольствием. Фактически девок на мясо меняем. – Шериф усмехнулся и поторопил мерина щелчком вожжей.

Мэрия оказалась простым бревенчатым домом на пригорке возле порта. Шериф привязал поводья мерина к коновязи и поднялся на высокое крыльцо-веранду.

– Пойдем, чего встал? – поторопил он меня.

А я рассматривал вид, открывшийся отсюда. Блин, как здесь все-таки красиво. Потрясающе красивая планета!

Внутри мэрия оказалась едва ли не проще, чем снаружи. Простые столы в большом помещении с двумя печами, как подсказала информация из имплантов, булерьянами, несколько шкафов. Щелканье пишущей машинки, треск передвигаемой каретки, и вновь щелканье. Молодая женщина, занятая печатаньем, подняла голову от текста, улыбнулась, причем очень тепло, шерифу и опять застучала клавишами со скоростью эдак знаков двести в минуту. Нормально так.

– Доброго дня всем. – Шериф поздоровался со всеми сразу и подошел к молодой женщине. – Мария, здравствуй.

– Здравствуй, Илья. – Женщина улыбнулась. Потом показала на стопку листов. – Не обижайся, но у меня завал, нужно отпечатать все сегодня. Мэр у себя, как обычно.

– Пошли. – Зубов толкнул дверь, отгораживающую единственный кабинет в этой конторе.

В небольшом помещении стоял стол, за которым сидел здоровенный мулат с совершенно седой головой. Оторвавшись от чтения вроде как газеты, он поднял голову и с интересом поглядел на меня и Герду, а потом встал и пожал руку шерифу.

– Добрый день, Илья. Кого привел? – и рукой указал на стулья около стены.

– Добрый, Мэтью. Это Матвей Игнатьев, я хочу его в помощники взять. Но у него голована, и он просит оформить ее как полагается.

На планетах Метрополии очень часто голованы работали вместе с хозяевами и получали зарплату. Именно потому никто и не возразил среди лесорубов, когда Герде выделили долю. Она пусть и в бухгалтерии не разбирается, но все-таки вполне разумное существо.

– Да ты погляди, надо же. Я уж думал, что больше никогда не увижу их вживую. – Мэр вышел из-за стола и, присев на корточки, протянул ручищу Герде. Та спокойно подала ему лапу. – Конечно оформляй, она тоже кушать хочет. Да и дом ей нужен. Оформляй как эксперта, ставь сотню кредитов в оклад. Отработает, от голованов сплошь польза. – И повернулся ко мне. – Значит, про тебя рассказывали лесорубы? И тебя сватает в помощники шерифа Илья? Нам хорошие люди нужны! Тем более те, которые смогли так умело слинять из Щучьего. Поганое место!

И вернулся на свое место, грузно опустившись на скрипнувший под немалым весом стул.

Мэр и шериф перебросились еще парой малозначимых фраз, и мы, попрощавшись, вышли из мэрии. Зубов успел обменяться любезностями с Марией и подтвердить совместный ужин. Тоже в «Царь-Рыбе», кстати.

– Ну так как, согласен? – Шериф уселся на свое место и подождал, пока мы с Гердой сядем тоже.

– Мне несколько дней нужно на обжиться. А так – да, согласен. – Я кивнул.

Ну а что, нормальная служба в нормальном месте. На первое время просто отлично, а дальше видно будет.

– Тогда сейчас приедем в офис, заключим контракт, принесешь присягу на Библии. И через три дня к семи утра сюда. Начнешь службу. Только просьба – шинели этой не надевай. Не надо народ провоцировать, спьяну могут и за новичка принять.

– Я вообще-то и есть новичок, – рассмеялся я на это заявление.

Герда тоже фыркнула.

– Ну да, новичок. Тпру! Куда прешь, идиот? – Шериф с трудом остановил мерина, под копыта которому чуть не упал пьяный мужик. Тоже в шинельке, кстати. Впрочем, на ногах он удержался недолго и в конце концов упал. – Вот новичок! Из последнего завоза, Абилин нам часть спихнул.

Это шериф произнес, уже соскочив с брички и приподняв за шиворот пьяницу. Попытался его вообще поднять, но выходило только наполовину.

– Так, Матвей, помоги! А то замерзнет насмерть, если часок поваляется так. Впрочем, вряд ли, но нам все равно сюда ехать придется, вызовут. Так что закинем в участок, отоспится в камере. Потом пару недель на общественных работах повкалывает, нужники городские почистит.

Мы с Зубовым закинули бедолагу в бричку, под сиденье. И поехали в офис.

Там сгрузили вдребезги пьяного мужика с брички, я с помощником шерифа затащил его в камеру и уложил на нары из грубо оструганных досок. Пьянчуга что-то бормотал по-немецки вроде как, но просыпаться не собирался.

– Ну, Матвей, подписывай. – Мне протянули лист бумаги с отпечатанным текстом.

Прочитав его, я взял ручку, настолько простую в исполнении, что обалдеть. Стальное перо на деревянной палочке. Макнул его в чернильницу и, стараясь не поставить кляксы, расписался под десятком других подписей.

– Ну теперь главное. – Шериф протянул мне Библию. – Положи на нее левую руку и подними правую, открытой ладонью вверх. Повторяй за мной: «Клянусь служить верой и правдой…»

Красивая обнаженная девушка с собранными в высокое гнездо волосами, слегка прихваченными тонким платком, стояла на маленьком балкончике и смотрела вдаль. Рядом с ней, буквально рукой подать, была заснеженная крона какого-то дерева с ярко-красными ягодами под снегом. Огромные, яркие звезды мерцали в морозном небе, а свет двух лун отбрасывал от фигуры девушки интересные тени.

Я подошел к Вере сзади, протянул руку и принял тяжелую грудь в свою ладонь. Чуть сжал, наслаждаясь упругостью тела и остротой соска, провел второй рукой по гладкой спине и круглой попе.

Вера, откинувшись назад, нашла мои губы своими, завела руки за голову, обняв меня и сильно прижав к себе. А потом рывком развернулась и прижалась ко мне всем телом, жадно, страстно целуясь. Так и не закрыв дверь на балкон, мы вновь оказались в постели. И стоны-вскрики девушки были для меня лучшей музыкой на свете.

Это после торжественного ужина в «Царь-Рыбе». Когда мы, слегка поддатые и неплохо накушанные, поднялись на свой этаж и каким-то хитрым образом оказались в моей комнате. И долго, по полной, отрывались. Как сказала Вера, «компенсировали ущерб». Герда, похоже, почуяла что-то и осталась внизу, в холле, возле небольшого камина.

А сейчас Вера выгнулась, забросив на спину распустившиеся во время постельных беспорядков волосы, длинно застонала, толкнула меня попой и упала грудью на кровать. А я, сделав еще пару движений, рухнул рядом с ней. Вера, так и стоящая на коленках с поднятой попой, завалилась на бок, налево, повернувшись лицом ко мне. Отдышавшись, она протянула ко мне руку и погладила меня по лицу, а я поймал ее ладонь и начал целовать пальцы. Потом притянул девушку к себе. Потом Вера сидела на мне, лежала подо мной, стояла на коленях возле меня, а я держал ее голову за волосы и старался не закричать от наслаждения.